Время перемен. Том 2

— Дядя?

— Солдаты могут спать где угодно, особенно бывалые, — ответил он на невысказанный вопрос.

Услышавшие это солдаты, включая старого слугу графа, рассмеялись. Очень скоро треть роты храпела на лежаках за бруствером, а остальные, кто не убирал трупы, вглядывались в свет факелов напротив.

Еретики пошли в атаку уже под утро, когда спящие в роте дважды сменились. Эта атака напоминала предыдущую, за исключением того, что в этот раз гораздо меньше врагов забрались наверх. Хоть граф и стоял в этот раз во втором от края ряду, ему пришлось сразить лишь одного, удачно улучив момент, когда тот запрыгнул на насыпь. Еретик получил удар прямо в лоб и упал вниз. Молодой граф сразу потерял его из виду: оглядываясь по сторонам, он искал, кому бы помочь, но вся его рота уже сбросила еретиков вниз.

Забрезжил рассвет. Солнце постепенно поднималось из-за горизонта и, когда стало совсем светло, Жерар увидел, как охранные баталии одна за другой сменяются. А потом они пошли на приступ. Солдаты спешно будили спящих, все вокруг напряглись, даже охранение кавалеристов в тылу почуяло неладное.

— Элиту ведут, — сказал Пероль.

— А хер бы им в дышло, — неожиданно крепко выразился стоящий рядом де Вис, — Ну-ка, четвёртый взвод, проснулись! Дадим ублюдкам просраться!

Следом за баталиями шли лучники, последние ряды баталий несли многочисленные перекидные мосты — уже не лестницы, а сплошные доски, переходить по которым гораздо проще.

— Готовь щиты! — прогремел дядя.

Все солдаты заранее укрылись от стрел. Но всё же одного раненого они получили.

Еретики карабкались по склону в утренней тишине, а редкие арбалеты роты тренькали, и чаще всего — напрасно. Солдаты понимали — этот враг серьёзнее предыдущих, потому дрались с особенным ожесточением, но очень скоро наверх прорвались сразу пятеро одинаково экипированных воинов — в нагрудниках, шлемах и с кольчугами до колена, с миндалевидными щитами и одноручными секирами. Граф ринулся на них, зашёл на одного, ударив по щиту и почти сразу блокировав ответный удар коротким клинком. Он чуть не пропустил удар щитом в челюсть, но вовремя отшатнулся в сторону, ударил левым закованным кулаком в забрало врага, затем добавил по макушке навершием эспады и таранул левым плечом. Сразу атаковал другого, слева от себя. Эспада угодила в затылок, ничего не разрезала, но была тяжела, и еретик осел на одно колено, получил топором по плечу, был сбит пинком наземь и доколот алебардой. На Жерара выскочил ещё один, тесня щитом. Не выйдет — он разорвал дистанцию отскоком, оказался чуть ниже и ударил в колено. Враг пошатнулся, его сбили под ноги Роду, Род заколол его прямо в смотровую щель. Новый, только что откинул взмахом Жака. Жерар уколол его в живот, но враг отбил выпад щитом. Используя инерцию отлетевшего клинка, граф ударил еретика справа, но тот успел подставить щит и в следующий миг упал, получив рубящий в бедро от Тиля. Следующий. Огромный воин с двуручным молотом, непонятно откуда взявшийся в этом выверенном и сбалансированном вражеском строю. Свалил одного солдата, машет — не подойти. Очередной мах, Жерар, непонятно куда подевавший свой страх, проскочил сразу после взмаха вплотную и ударил коротким клинком в горло. Лезвие упёрлось во что-то внутри, между горжетом и шлемом, враг пошатнулся, но всё же попытался оттолкнуть графа. Жерар давил, прилагая всю возможную силу. Кто-то ударил еретика в колено, он повалился. Клинок с лязгом вонзился глубже, но этого мало. Ещё усилие. Большой еретик ослаб, захрипел, потом отпустил графа, упал на край насыпи и, медленно перевалившись, покатился вниз по склону, сбив собой другого. Вокруг пронёсся победный клич. Оставшихся еретиков сбрасывали вниз, их атака не прошла. Жерар запыхался и согнулся, тяжело вдыхая воздух, затем отошёл в задние ряды и снял шлем. Несколько человек их взвода лежали на земле, двоих тащили в лазарет. Похоже, непросто далась им эта волна.

— Первый и третий взводы, отдыхать час, — объявил дядя, — Потом смениться.

Граф же наблюдал, как уходят еретики. Некоторые хромают, некоторых несут, но — всё одно — треть их, а может, и больше, осталась валяться на склоне, и сейчас солдаты тщательно обыскивали мёртвых.

Враг вновь выстроил оградительные баталии, а за баталиями собиралась новая волна. Жерар чувствовал усталость, хотя всего-то сделал несколько выпадов. Он подумал, как же устали остальные солдаты, которым пришлось драться всерьёз, увидел блестящие глаза Жака, что-то разъясняющего своему отделению, суровый взгляд дяди, Леонардо, осматривающего одного солдата за другим, Тиля, очищающего клевец от налипшей крови.

Ещё одна волна, сразу видно, из солдат пожиже. Но и третий полк Лемэса измотан. Враги не спешили собираться. Жерар видел, как вернулся и встал в ряды тот солдат, что недавно просил у Максимилиана не отправлять его в лазарет. Затем противник двинул вперёд. Внезапно на холм опустилась темень, и, когда вражеский строй вплотную подошёл ко рву, зарядил холодный дождь на пару с ветром. Еретики спешно полезли по склону, а дядя запретил стрелять из-за погоды.

Они добрались до верха и отчаянно сшиблись сначала с отделением Жака, а потом и с остальными, то и дело оскальзываясь на размытой земле, получая смертельные и просто ранящие удары, или толчки, свергающие вниз. В этот раз Жерару не пришлось вступить в бой — еретики быстро откатились назад и неуклюже улепётывали по земле, тут и там испещрённой лужами. Но и солдатам его полка пришлось несладко: они замерзали. Обессиленные, толком не спавшие ночью, часов двадцать к ряду или ожидающие сражения, или сражающиеся, сейчас они тряслись от холода, ветра и лившейся сверху воды.

— Пероль, — позвал де Куберте, — Иди, пни наших кашеваров. Да скажи своим, пусть разведут пару костров поближе, греться будем.

— Господин, я принесу трут, — тут же убежал в тыл старый слуга.

Сначала Жерару было не очень холодно, но, чем дольше он стоял, тем больше пробирала стужа. Он считал себя сильным и не сомневался — если ему так тяжело, то остальные выдержать следующий натиск и вовсе не смогут. Рядом с бруствером разводили костры, старательно прикрывая их накидками от дождя. Когда огонь занялся, капитан отправил два отделения греться от пламени, а остальных — в ротную палатку, сам оставшись на насыпи и внимательно наблюдая за врагом.

Род принёс графу горячего чая и, испросив дозволения, ушёл к своим друзьям сержантам.

Враг не спешил с новым наступлением, дождь и ветер не утихли, солдаты разводили всё больше костров, прикрывая их чем только можно. И через полчаса разожгли как следует, и успели немного погреться, но вскоре началась такая буря, что всем пришлось прятаться под покрывалами, с трудом удерживая их от ветра, а потом и вовсе сбежать по палаткам, пока их окончательно не снесло. И хуже всего приходилось тем, кого в последний момент выловил из убегающих капитан и отправил дежурить, чтобы враг не смел приблизиться незаметно. Дядя и старый слуга волею Троих оказались с Жераром под одной накидкой, а после и в одной палатке.

— Тянем время, да? — спросил граф у капитана.

— Сложно сказать. Эта буря может задержать основные силы, если они уже разобрались с врагом. Нужно держаться, вот и всё.

Сколько прошло времени, пока буря утихла. Он не знал, но вымок весь насквозь, и только тепло палатки, да накинутое сверху одеяло не давали дрожать от холода. Когда же всё закончилось, он обнаружил, что еретики строятся для нового наступления. Жалкие — это было видно даже отсюда, за пятьсот шагов — они безысходно пошли вперёд, подгоняемые сержантами и офицерами. Но их откинули. Стрелки знали своё дело и сменили промокшие тетивы на арбалетах. Капитан разрешил огонь по готовности, и арбалетчики крепко били еретиков, а тех, кто взобрался-таки по склону, сбросили вниз. Надо сказать, не без труда. Солдаты дышали тяжело. Но в этот раз Жерару не довелось затыкать бреши.

Наступил вечер. Второй вечер. Молодой граф боялся, что враг предпримет ночной штурм, но еретики, похоже, вконец выдохлись.

— Господин, я просушил спальное, — раздался голос слуги, — Ради Троих, попробуйте поспать. Снимите доспех, если что, я вас подниму.

Он улёгся. Грязный, сальный и сырой, тем не менее, он чувствовал блаженство, несоизмеримо большее, чем когда-то, засыпая в чистой постели своего родного имения. О, как же приятно было просто лежать без доспеха! Сухой лежак и толстое покрывало, в конце концов, согрели его, а следом сморил сон. Он никогда не мыслил, что может заснуть в таком дискомфорте, но усталость и тепло взяли своё.

Когда граф проснулся, было уже утро. Род сидел возле костра и рассказывал что-то солдатам гораздо моложе себя. Когда граф выволок на свет нагрудник и поножи, Род тут же оставил разговоры и принялся помогать ему.

Де Вис, дядя и де Анья смотрели с насыпи в сторону брода. Жерару стало интересно, он поспешил забраться к ним. Со стороны брода лошади медленно катили три осадных машины.

— Всё-таки перетащили, — заметил подошедший Леонардо.

— Ничего, тут земля кривая, — ответил Пероль.

— Сроют кочки и сделают ровную площадку, — сказал дядя, — Нужно подготовиться к обстрелу.

И действительно, еретики ровняли площадки с трёх сторон, а катапульты разделились. Похоже, их главный понимал, что нужно избавляться, прежде всего, от кавалерии, которая не даст им продвигаться вглубь за счёт своей маневренности. А пеших как-нибудь можно будет сдержать.

Жерар чувствовал: что-то нужно делать, и быстро, но дядя сказал ждать распоряжения от полковника. А орудия медленно, но верно занимали свои площадки, потом также не спеша заряжались, а затем одно за одним принялись закидывать их снарядами. И тут начался форменный ужас. Первые же залпы попали в лошадей, толпящихся посреди лагеря. Нескольких побило камнями, они истошно ржали, остальные же обезумели от близкой смерти. Кавалеристы принялись успокаивать лошадей. Те же, не без оснований утратив доверие к людям, били их копытами и уносились прочь, но между залпами их всё же удалось успокоить.

Снова свист летящих камней. Жерар и не заметил, что часть предыдущего залпа угодила прямо в лазарет. Он видел убитых, расплющенных камнями людей сквозь порванный тент. Кавалеристы отвели лошадей подальше от центра холма, но на первый взгляд, около сотни их всё же валялись мёртвыми посреди лагеря.

Жерар глянул на катапульты. Похоже, камней им недоставало.

Это заметил и капитан:

— Жак, бери шестерых бойцов и приволоките сюда мёртвую лошадь. А ты, Род, разведи-ка костёр. Мне надоело вяленое мясо, сегодня у нас хотя бы будет свежая конина.

Жерар не стал возражать. Его слуга споро развёл огонь, используя уже готовый трут, и очень скоро над ротой потёк запах жареного мяса. Затем офицеры отправляли бойцов по очереди к костру, где Жак со старым Лисом выдавали каждому кусок шкворчащего мяса.

Немного погодя Род поднёс и графу кусок мяса размером с кулак:

— Шея, господин. Самое лучшее мясо у лошади.

И вроде не было соусов и заморских приправ, и ел его Жерар без вина и салатов, но этот кусок показался ему едва ли не самым вкусным, что он пробовал за свою жизнь.