Время перемен. Том 2

— Это всё, конечно, хорошо, но что мешает этим восьмерым наброситься на нас, если мы откажемся? — прошептал Тром.

— Йон этот пришёл к нам людей набирать. Это неспроста. Значит, недавно потерял кого-то. Набросится на нас, так ещё потеряет. Он не дурак вроде, не нужно ему это.

— Где вы там? Выходите, говорю!

Все повернулись в их сторону, и оба горца вышли с оружием в руках.

— Вижу, вы готовы драться, — смерил их взглядом Йон.

— Эти всегда готовы, — подтвердил Олаф, — Видел бы ты, что они вытворяли на корабле…

— На вас нападали пираты?

— Нет, но, если горцам не с кем драться, они дерутся сами с собой. Проклятье медузы, да они даже с воздухом дрались, веришь, нет?

— Так Три Навоза не соврал, это действительно горцы? Каким ветром вас сюда занесло? И что скажете о моём предложении?

— Да, но нам нужно больше десяти крейцеров. Так мы на корабль не накопим.

— На корабль? У вас долгий путь впереди… Больше вам никто не даст. Пока.

— Хорошо. Моему другу нужна баба боли. У вас есть?

— Баба боли? — Йон в недоумении уставился на Марка.

— Они так называют лекарей, — пояснил Олаф.

— В нашем районе два коновала. Сильно порезали?

— Бывало и хуже, — скривился Тром, — Что дальше?

— Пойдём, разместим вас где-нибудь. Сегодня ночь отдохнёте, а завтра объясню вам, что к чему.

На подходе к городу их остановил отряд из десяти человек с одинаковыми косынками на головах. Наверное, того же цвета, что были на нападавших, но во тьме не разглядеть. Тром перехватил палицу поудобнее и достал нож. Марк рядом снял серп с пояса.

— Эй, Картинка, почему бы тебе не отдать нам этих пришлых? — крикнул один из отряда.

— Они не пришлые, они с нами.

— Днём были пришлыми, и замочили пятерых моих ребят. Вот, за обраткой пришёл.

— Ребята твои слишком большой кусок захотели, вот и подавились. И ты сейчас близок к тому, чтобы повторить их ошибку.

Люди Йона подоставали ножи. Те, что были сзади, вышли на одну линию с передними. Тром уже думал, кто набросится на него первым и как с ним лучше расправиться, но главарь косыночников поднял правую руку вверх:

— Ладно, Картинка, в этот раз пожалеем ребят. А вы, громилы, ступайте осторожнее.

Он развернулся и пошёл прочь. Его люди, чуть погодя, двинули следом. Йон ждал, пока они уберутся подальше, потом махнул рукой, и все пошли в город. Они шли быстро, нигде не задерживаясь, и Тром понял, что они боятся нападения, но на пути попадались только мелкие банды по четыре-пять человек, которые не решались даже приблизиться к ним, а, оказавшись на пути, рассыпались по сторонам, как портовые крысы, которых внезапно спугнули. Горец смотрел вокруг и удивлялся — город, такой спокойный днём, ожил и забурлил ночью. Люди сновали туда-сюда, у входов в магазины и таверны зажигали факелы, куда-то спешили компании по несколько чеовек, баб на улице стало больше — они стояли у каждой таверны, то и дело приподнимая платься и оголяя ноги. В этот раз горец тоже не смог запомнить дорогу.

Йон привёл их к большому двухэтажному дому. На первом этаже пили, бросали кости и играли в карты. Йона приветствовали кивками, пока он вёл их на второй, потом через узкий коридор, за каждой дверью которого кто-то кого-то трахал, судя по звукам. Комнатка, в которую они вошли, была шагов семь в длину и пять в ширину, и в ней не было ничего, кроме четырёх простых кроватей по углам. За стеной кто-то стонал, бельё на кроватях было явно несвежее, но Трому не терпелось улечься: он сильно устал за день, да и голова уже начинала слегка кружиться.

— Жить будете здесь, — сказал Йон, — Жила, ты с ними пока. И сбегай за нашим коновалом, не то этот горец тут всё заляпает. Кстати, как вас звать?

— Это Марк, это Тром, а я Олаф.

— И кто из вас главный?

Олаф пожал плечами, Тром указал на Марка, а громила вообще не шевельнулся.

— Занятно. Ладно, у меня осталась ещё пара дел на сегодня, отсыпайтесь, завтра поговорим.

Йон ушёл, а с ними остался паренёк небольшого роста с длинной сальной чёрной чёлкой. На вид лет шестнадцати.

— Я Жила, если кто не понял. Йон сказал, коновала надыбать, сейчас пойду за ним, а вы сидите тут, коли не хотите опять с кем-нибудь сцепиться.

— Не хотим, можешь нам поверить, — ответил Марк, — Пока не убежал, где тут отхожее место?

— Идём.

Марк вернулся через пару минут.

— Странная корчма, — сказал он, прикрывая дверь в комнату.

— Чего-ж в ней странного? Самая обычная, — моряк уже облюбовал кровать у окна.

— Бабы полуодетые, как те, которых ты шлюхами обзывал. И, вместо того, чтобы кухарничать, всё норовят на коленки мужам сесть.

— Эти тоже шлюхи. Тут пол города шлюхи.

— А воины их, что снаружи стоят, почему настороже?

— Война у них.

— С кем?

— С соседними районами.

— И давно?

— У них всегда война.

— Быстро схватываешь, морячок, — в дверь скользнул парнишка с сальными волосами.

Следом за ним вошёл согбенный, однако, не совсем ещё старый, человек:

— Кого полоснули?

Сальный указал на Трома, и горец уселся в кровати.

— Я Нурик, — согбенный сел рядом и принялся разматывать окровавленные тряпки, а глаза его забегали, изучая Трома, — Вы не отсюда.

— Да ты наблюдательный. Как догадался?

— Что с вами приключилось?

— Пришли работать и торговать, — горец поморщился, когда повязка отлепилась от раны, — Заработали пару монет, и нас хотели ограбить, но вместо поживы получили смерть. Один, вот, порезал меня.

— Пришли, говоришь? Так вы охотники, из лесу? Постой, постой… Вы ж Серпа укокошили. Не, вы не охотники.

— Наш корабль затонул, — вмешался Олаф, — Ищем, к кому бы приткнуться. Ваш Йон, что скажешь про него?

— Справный пацан. Тока везде, где какой кипиш, он первый. То ли Медный его туда запрягает, то ли сам он лезет, — Нурик промыл рану, нанёс резко пахнущую мазь и уже почти замотал новым бинтом, — Впрочем, меньше знаешь — крепче спишь.

— Медный? — Олаф подался вперёд, — Атаман ваш?

— Ага.

— Расскажи про него.

— Я и так разболтался, — коновал затянул узел на бинте, — У кого язык без костей, те рискуют отправиться на корм рыбам.

— В натуре. Выглядит хоть как?

— Свирепый, злой, три медных зуба у него сверху, нижняя губа посечена.

— И на том спасибо.

— Угу. Йону привет.

Лекарь вышел, Тром улёгся, а Жила всё глядел на серп, который Марк поставил в оголовье кровати.

— Ты прибил Серпа, да? Он зарезал пару наших, многие тебе спасибо скажут.

— Вот как? Пока не буду выбрасывать эту хреновину, раз такое дело.

— Ты хотел снять серп?

— Паршивое оружие. Слишком короткий для меча и слишком длинный для ножа. Ещё и скруглённый, доспех не проколоть. Разве что режет хорошо, если полоснуть.

— Доспех? — Жила пялился на Марка, как баран на новые ворота.

— Вижу, у вас тут их не носят. Зря это.

— Мы ж не солдатня и не графья.

— Странный у вас город, — задумчиво продолжал Марк, — Дерутся как попало, без строя. Ни доспехов, ни щитов. Даже гамбезонов, и тех нет. К предкам торопитесь?

— Мы завсегда так. Мож, бабу вам какую привести? Шлюху там…

Все молчали. Трому точно было не до этого, и он расслабился, когда Олаф ответил за всех:

— Не сегодня. Твой старший, Йон, просил нас выспаться. Завтра что-то намечается?

— У него последние месяцы через день что-нибудь намечается. То Медный продыху не даёт, то сам в базары гнилые влезает. Фартило ему, пока с неделю назад пятёрку его не зарезали.

Из этих странных слов Тром уловил только, что Йон потерял пятерых, и что сидеть без дела им не придётся. Жила с остальными стали болтать о разном, Тром пытался слушать, но слова ускользали, веки тяжелели, и он быстро очутился по ту сторону сна. Ему снилось, что их корабль цел, и они плывут дальше, а у Свена получается всё лучше с мечом. Снилось, как Свен машет ему из своего гнезда на мачте, а море сверкает под ярким утренним солнцем. Как Свен обнимает его после бури, радуясь, что Тром живой. Горец отлепил от себя мальчишку и посмотрел ему в глаза. Свен улыбался, но вдруг из его глазницы выполз краб, кожа стала бледной и рваной, морские твари так и кишели в нём. Тром отшатнулся, горечь утраты опять резанула по нему, и в этот миг волна накрыла их обоих и погрузила во тьму. Он чувствовал, что воздух кончается, а вокруг лишь тёмная вода и неясно, куда плыть. Лёгкие почти лопнули, он сдался, вдохнул солёную воду и проснулся на грязной кровати в корчме.

Марк храпел, за стеной прерывисто дышали, внизу кто-то распевал грубым голосом. Горец подумал, что надо бы найти Свена и похоронить его ещё раз, но понял, что это был лишь сон.

Почему-то Тром посмотрел в окно, но не увидел там ничего угрожающего, проверил, заперта ли дверь, уложил оружие поудобнее, и только тогда заснул снова.

Утром его разбудил жуткий голод. Горец засобирался, следом проснулся Марк и сел на кровати. Олаф услышал возню, приоткрыл один глаз. Только Жила всё так же дрых. Тром приблизился к нему, рядом кряжистой глыбой навис Марк.

— Эй, парень, просыпайся, — горец слегка толкнул Жилу.

Мальчишка застонал в ответ и пробормотал сквозь сон:

— Отстань, вонючка, иди рыбу чисть.

— Какой я тебе вонючка?! — Тром пихнул посильнее.

Парень дёрнулся, проснулся и ошалело уставился на них. Воины расхохотались, и это живо напомнило Трому старые добрые времена, когда они с Марком были просто друзьями.

— Нам бы пожрать чего-нибудь, — добродушно пробасил громила.

— Сейчас, — парень стал поспешно одеваться, потом вскочил и махнул им рукой, выходя из комнаты. Они поспешили следом, спустились на первый этаж, но в зале было пусто, лишь один пьянчуга спал за столом, да головорез возле двери поигрывал ножом, пытаясь разогнать скуку. Тогда Жила повёл их по коридору за барной стойкой и принялся барабанить в толстую деревянную дверь:

— Эй, Хмель! Открывай, ротозей. Люди Йона хотят жрать!

Отворилась соседняя дверь, из-за которой высунулась согбенная женщина в лохмотьях. Одно плечо у неё было выше другого, а волосы, хоть и не такие сальные, как у Жилы, чёрными колтунами лежали на плечах.

— Он лёг с час назад, не добудитесь. Могу сделать вам яичницу.

— Пошевелись, Эльза, — Жила сдул сальную чёлку со лба, — Не то эти два снежных человека сожрут тебя.

Когда она поставила им на стол три тарелки, Олаф уже спустился и, ничуть не смущаясь, выхватил тарелку у Жилы из-под носа.

— Эльза, сделай ещё одну, — злобно пробормотал Жила, — А ты, морячок, почаще оглядывайся.

— Дурак ты, малой. Далась тебе эта тарелка, угрозами бросаться из-за неё? Мы с дороги, устали.

Эльза поставила перед ними четыре кружки пива.

Тром тут же хлебнул:

— Слишком крепко. Разбавь.

Марк тоже попробовал и кивнул:

— Да, нужно разбавить.

Эльза удивлённо смотрела на них, будто загораживаясь своим неестественно задранным плечом:

— Может, вам ещё молока принести?

— Можно и молока, — одобрительно кивнул Марк.

Эльза взяла их кружки и убежала, а Тром только сейчас заметил, что парнишка удивлён не меньше.

— Молока? — насмешка так и пробивалась сквозь удивление.

— Вам, низинникам, видать, невдомёк, что, коли с утра пивом напиваться, дышать будешь плохо, и голова в бою закружится.