Белый снег – Восточный ветер

Берия перевел дыхание и сделал для себя вывод: «Похоже, информация Зорге сработала… Но Коба в очередной раз прощупывает меня. Проклятый горец! Сколько можно выворачиваться наизнанку, чтобы угодить тебе?!» Минутное облегчение снова сменилось раздражением.

– Чего молчишь, Лаврентий? Ударят японцы нам в спину или нет? – спросил Сталин.

Подавив в себе злость, Берия поправил пенсне и, стараясь придать голосу твердость, сказал:

– Донесению Рамзая можно доверять! То же самое следует и из других источников. В частности, по данным харбинской резидентуры, командование Квантунской армии отправило в Японию из Маньчжурии три группы летчиков. Это было бы неразумным шагом, готовься нападение…

Сталин уже с интересом слушал доклад. Нарком напряг память, чтобы восстановить содержание свежих спецдонесений и подкрепить свою позицию новыми фактами.

– По данным нашего управления, японская военная миссия в Харбине, Третье отделение Управления политической службы жандармерии, Второй отдел штаба Квантунской армии, а также белоэмигрантская организация «Российский фашистский союз» со второй половины октября значительно снизили разведывательную активность в приграничной полосе. Приостановлена заброска агентов-маршрутников в глубокий тыл частей первой и второй Отдельных краснознаменных армий. За прошлую неделю не совершено ни одного диверсионного или террористического акта. Это подтверждает, что японцы меняют направление основного удара. Вполне возможно, их целью являются западные и южные районы Китая, – сделал он окончательный вывод.

В усах Сталина промелькнула тень улыбки, однако следующий вопрос был задан не без сарказма:

– Так кому все-таки верить, Лаврентий, тебе или Абакумову? Он докладывает, что японцы вот-вот ударят нам в спину!

Берия болезненно поморщился:

– Если вы имеете в виду показания разоблаченного резидента Каймадо, то…

– Абакумов ссылается и на другие источники.

– Я эти источники знаю, товарищ Сталин, они дальше своего носа не видят!

– Наверное, завидуешь, Лаврентий? – усмехнулся Сталин.

Ну вот, опять… В душе Берия уже сто раз пожалел, что в свое время не дал хода жалобе Гречухина, обвинявшего ретивого инспектора Абакумова «в шельмовании преданных партии работников». Непонятно зачем, он пустил Абакумова в рост и даже взял его себе в заместители – как сейчас оказалось, пригрел змею на груди.

Не скрывая своей неприязни к подчиненному, Берия прямо заявил:

– Чему завидовать? Гляжу, широко шагает, как бы штаны не порвал!

Сталин оставил его выпад без внимания и вернулся к прежней теме:

– А может, хитрят японцы?

– Скорее ждут, что получится у Гитлера под Москвой.

– Долго ждать придется. Блицкриг провалился, и не за горами тот день, когда мы погоним их в шею. Так как тебе мысль про свежие сибирские дивизии?

– Смелое и важное решение, товарищ Сталин, – воспрял нарком: все-таки его доклад принят. – НКВД сделает все, чтобы обеспечить тайную переброску войск под Москву.

– Это хорошо, но недостаточно, – кивнул Сталин. – Рано или поздно японцы узнают, что их провели, и тогда Квантунская армия ударит нам в спину. Нет, Лаврентий, ждать до весны, как утверждает твой Зорге, японцы не станут.

– Но к тому времени сибирские дивизии уже решат судьбу битвы за Москву!

– К сожалению, над временем мы не властны, – философски произнес Вождь и после очередной паузы продолжил: – А вот над людьми – да! Поэтому незачем ждать весны. Раз хотят японцы воевать, то пусть воюют. Им надо только помочь.

– Помочь?! – Берия едва успел подхватить пенсне, свалившееся с его вспотевшего носа.

Сталин рассмеялся:

– Да, Лаврентий, шуток ты никогда не понимал…

– Но я… Я и в самом деле не понял.

От благодушия Хозяина не осталось и следа. На стол обрушился тяжелый кулак.

– Империалистические торгаши! Ростовщики! Мы тут перемалываем фашистские дивизии, а они откупаются дерьмовыми самолетами и еще дерут проценты! Сволочи! Грядущую победу хотят купить кровью русских!

Берия перевел дух. До него дошло, что речь идет о союзниках.

– Черчилль начнет воевать, когда наши танки выйдут к Ла-Маншу, – кивнув, сказал он.

– Нет, Лаврентий! Мы их заставим сражаться уже сегодня! Американцы с японцами балансируют на грани открытой войны, остается только подтолкнуть.

– Японцев! – с ходу ухватил мысль нарком.

– Правильно, Лаврентий! Но решать эту задачу требуется архиосторожно. Надеюсь, тебе не надо объяснять деликатность положения?

– Я все понимаю, Иосиф Виссарионович.

– Сегодня американцы хоть и хреновые, но союзники.

– Союзники до тех пор, пока Гитлер не подох! – криво усмехнулся Берия.

– Ничего, придется потерпеть до его похорон. Вот что, Лаврентий, за операцию будешь отвечать головой. Подбери самых надежных! О конечной цели никто не должен знать! Работу начнешь одновременно через американцев и японцев! К декабрю все должно быть завершено. Ты меня понял, Лаврентий?

Берия замялся.

– К декабрю? В Японии выполнить эту задачу до конца года проблематично. Там нет агентов такого уровня, чтобы повлиять на принятие политических и военных решений. В Америке возможности… – Посмотрев на Хозяина, он осекся.

– Стареешь, Лаврентий! Теряешь былую хватку…

Это было сказано таким тоном, что у Берии душа ушла в пятки, и он поспешил заверить:

– Товарищ Сталин, брошу все силы, но задачу выполню в срок!

– Не суетись, сам знаешь, поспешность нужна только при ловле блох. А здесь, Лаврентий, требуется другой подход. На Рузвельта надо найти выход через людей, которым он доверяет, и главное, чтобы он крючок добровольно заглотил.

– Найдем, товарищ Сталин! Но о сроках… Думаю, к весне задачу выполним.

– К весне будет поздно. Гитлера можно понять. Ему сейчас как воздух нужна крупная победа, чтобы поднять дух своей армии. И… подтолкнуть союзников к активным действиям. Поэтому надо торопиться. Ты же чекист, а чекист не может плохо работать, у него только два пути – на выдвижение или в тюрьму. – Берия вздрогнул, а Вождь с сарказмом продолжил: – Говорят, у тебя в лагерях с местами плоховато стало, но одно, наверное, найдется?

– Товарищ Сталин, для чекиста не существует невыполнимых задач! – боднув головой воздух, выпалил нарком. При этом его голос едва не сбился на фальцет. – Если потребуется, я готов отдать за вас жизнь!

– Вот как? – засмеялся Сталин. – Вчера здесь то же самое говорил Устинов, нарком вооружения. Он отдаст, ты отдашь – так что же мне, одному работать? Умереть ты, Лаврентий, всегда успеешь. Подумай лучше, как выполнить задачу. Коминтерн задействуй. Там полно умных евреев, которых хватает и в окружении Рузвельта. Задача твоих агентов – добыть серьезную информацию у японцев, обработать ее и грамотно запустить по надежному каналу.

– Слушаюсь, товарищ Сталин! – с чувством сказал нарком и, помявшись, спросил: – А решение Политбюро поданному вопросу будет?

От удивления брови у Хозяина поползли вверх.

– А зачем Политбюро, Лаврентий? – с усмешкой спросил он. – Тебе партия доверяет. Желаю успеха!

Берия суетливо сложил документы в папку и направился к выходу.

Вслед ему полетела фраза:

– Доверяет, Лаврентий, но и спросит со всей партийной строгостью!

Всю дорогу до наркомата он думал о последних словах Сталина.

«Партия тебе доверяет! Какая, к е… матери, партия! Сказка для дураков! Вон Ягода и Ежов уже поплатились за это доверие шкурами! Что, теперь моя очередь? Дьявол сухорукий! Опять всех перехитрил!»

Перспектива разделить участь предшественников его не вдохновляла. «Упаси бог попасть в лапы Абакумова! – поежился Берия, вспомнив военного контрразведчика. Покаешься даже в том, чего и близко не было. – Не оправдаю доверия – эта трусливая свора из Политбюро повесит на меня всех собак. Сволочи! Это еще разобраться, у кого руки по локоть в крови. Под расстрельными списками стоит не только моя подпись. Холуи сраные! На дворе сорок первый год. Гитлер в двух шагах от Кремля, на Востоке самураи к прыжку изготовились, и кто вам тогда жопу прикроет? Рокоссовский? Мерецков? Да эти молокососы у меня в кабинете соплями гремели, моля о пощаде! В мае похерили оперативный план этого выскочки Жукова, а к октябрю просрали пол-России… Да пошли вы все!»

Когда злость немного улеглась, он стал размышлять о том, как выполнить поставленную Сталиным сверхзадачу и при этом не поплатиться головой. Из того, что приходило на ум, наиболее приемлемым показался вариант «свой – чужой». Этот вариант не раз обкатывался им еще во времена работы в Закавказской ЧК и зарекомендовал себя отменно.

Да, это безопаснее всего, укреплялся нарком в своих рассуждениях. Если добьемся успеха, буду почивать на лаврах, если нет – провал можно будет свалить на другого, и все закончится очередным разоблачением: в органы пробрался крупный японский агент. Но на кого можно сделать ставку? Рядовому оперу или даже начальнику среднего звена такое дело не поручишь, не тот уровень. Тут нужен минимум кто-то из замов. Кобулов? А может, Гоглидзе? Возглавляет целое управление и под боком у японцев. Оба преданы мне, как псы. Нет… Не годятся, слишком много знают!

А если Фитин? – внезапно всплыла фамилия. Почему бы и нет? Молод, честен, в интригах не искушен, управлением руководит всего полгода. Грамотный, с высшим образованием – не то что костоломы Кольки Ежова: пять классов да коридор, годятся только, чтобы пятки дубьем чесать. А Фитин и головастый, и язык за зубами держать умеет, за все время при проверках ни разу не попал под прослушку. Пожалуй, слишком умен и может раньше времени догадаться, ну, тогда сам себе подпишет приговор…

Берия сделал свой выбор. К себе он возвратился в твердой уверенности поручить это архиважное и архитонкое дело именно Фитину.

Несмотря на поздний час, работа в наркомате кипела вовсю. Войдя в приемную, Берия распорядился:

– Дело Фитина на стол, а самого на связь! – И на ходу бросил начальнику личной охраны полковнику Саркисову: – Ужин в комнату отдыха. Шашлык из молодого барашка, мое вино, фрукты. Побольше гранатов и винограда!

Швырнув китель на стул, он долго плескался в туалетной комнате, смывая вместе с потом остатки страха. В это время в кабинете зазвонил телефон. В дверях появилась физиономия Саркисова.

– Ужин готов, Лаврентий Павлович! Звонит Фитин, вас соединить? – спросил он.

Нарком кивнул, бросил полотенце на спинку стула, подошел к телефону и дружески поздоровался:

– Здравствуй, Павел Михайлович!

Из трубки донеслось учащенное дыхание. Молодой начальник управления смутился, подобное обращение было ему непривычно, и он ответил строго по уставу:

– Здравия желаю, товарищ народный комиссар внутренних дел!

– Павел Михайлович, подготовь доклад по нашим оперативным возможностям в США, имеющим выход на самый верх. Я имею в виду ближайшее окружение президента Рузвельта.

– В письменной или устной форме? – перехватило дыхание у Фитина.

– В устной. Полутора часов, надеюсь, тебе хватит?

– Так точно!

– Хорошо! Будешь готов – заходи без звонка.