Белый снег – Восточный ветер

Берия положил трубку и подошел к накрытому столу.

В хрустальной вазе лежали разрезанные гранаты и виноград. В пузатом графине искрилось красное вино. Рядом на фарфоровом блюде лоснились аппетитные куски мяса. Сочная зелень, кинза и петрушка, напоминали о лете и теплом море. Саркисов до краев наполнил бокал, и Берия, смакуя каждый глоток, выпил до дна. Нервные спазмы ослабли, колкая сухость в горле исчезла, по телу стала разливаться приятная истома. Саркисов, стараясь не скрипеть сапогами, вышел и плотно прикрыл за собой дверь.

Какое-то время в кабинете царила тишина. По лицу Берии блуждала блаженная улыбка. О чувстве голода напомнило громкое урчание в животе. Он открыл глаза, пробежался по блюдам и нацелился на мясо. Крепкие, острые зубы впивались в истекающую соком мякоть, по подбородку потек жир. Пучки зелени приятно щекотали губы.

Насытившись, нарком обтер пальцы крахмальной салфеткой и надавил на кнопку звонка. Не успела стихнуть трель, как в дверях возник дежурный и проворно принялся за уборку.

Берия поднялся и, разминая затекшие ноги, прошелся по кабинету. Ему надо было подготовиться к предстоящему разговору с Фитиным. Непривычно тонкое личное дело сотрудника лежало на столе.

«Быстро же ты вырос!» – подивился нарком и принялся листать страницы.

С фотографии на него смотрело слегка скуластое открытое лицо. Нос картошкой, русые волосы.

Типичный русак. Всего тридцать четыре, совсем еще зеленый. Но это и к лучшему! Значит, не искушен в многолетних интригах, заключил Берия.

Послужной список Фитина занимал всего несколько строчек. В августе тридцать восьмого окончил Центральную школу НКВД. Проработав в Главном управлении государственной безопасности всего три месяца, был назначен заместителем начальника 5-го отдела, а спустя полгода стал начальником. Перед самой войной возглавил одно из основных управлений наркомата – Первое.

«А все Ежов, сволочь, – продолжал размышлять Берия. – Наплодил в наркомате врагов, еле к войне успели разгрести эту кучу говна. Понятно, что кадровики засуетились – народу-то нет никого. Ну и ладно, опыта у парня маловато, зато голова светлая. С его приходом управление заработало результативно. Характера и гибкости тоже не занимать».

Из приемной раздался звонок:

– Товарищ нарком, по вашему распоряжению прибыл товарищ Фитин.

– Пусть заходит! – коротко сказал Берия.

В тамбуре хлопнула дверь, и на пороге возник Фитин. При слабом электрическом освещении он выглядел моложе своих лет. Задорный светлый хохолок и рано прорезавшиеся складки у губ говорили о твердом, задиристом характере. Не новая, но тщательно отутюженная форма ладно сидела на спортивной фигуре.

«Служака и педант», – отметил про себя нарком и пригласил к столу.

Фитин подождал, пока Берия займет кресло, и только потом присел на крайний стул.

– Перебирайся ближе, – махнул рукой нарком, – и давай сразу по существу дела!

Фитин послушно пересел, раскрыл папку и, не заглядывая в документы, приступил к докладу:

– Первая категория – лица из ближайшего окружения Рузвельта. На основании имеющейся в управлении информации можно сделать предварительный вывод, что они не только пользуются доверием, но и в определенной степени влияют на принятие некоторых решений.

«Даже так? Ну ты молодец! – похвалил про себя Берия молодого сотрудника. – Не ограничился узкой проработкой вопроса, а пошел дальше, мыслит на перспективу». Благосклонно кивая в такт четким фразам, он продолжал слушать.

Фитин приободрился, его голос приобрел уверенность:

– Внимания заслуживает Гарри Гопкинс. Близок к президенту, несомненно, пользуется его доверием. В июле текущего года в качестве специального представителя возглавлял делегацию США на переговорах с товарищем Сталиным. По нашим данным, беседы с товарищем Сталиным произвели на него сильное впечатление. С достаточной симпатией относится к СССР. В агентурном аппарате не состоит, но находится в дружеских отношениях с нашим резидентом Ицхаком Ахмеровым. Тот втемную добывает через него важную информацию.

– Это я знаю! – остановил его Берия и поинтересовался: – А что известно о связях Гопкинса с американскими коммунистами и функционерами Коминтерна?

Фитин сверился со справкой:

– Данных о прямых контактах нет. Интереса к коммунистическим идеям не проявляет. Вместе с тем в круг его знакомых входит наш агент Ховард. До конца двадцатых годов Ховард был заметным функционером в компартии США, затем работал в Коминтерне, в этот период мы привлекли его к сотрудничеству. Прошел специальную подготовку на курсах в Москве, затем был направлен в Америку. В соответствии с заданием отошел от компартии, в настоящее время занимает пост начальника отдела в американском министерстве экономики. Он находится в дружеских отношениях с другим нашим агентом, Гордоном.

«Пожалуй, тут просматривается цепочка», – отметил про себя Берия и прервал доклад:

– Достаточно! Кто следующий?

– Лочлин Карри, помощник президента по административным вопросам. Мы используем его для получения материалов по общеполитическим проблемам.

– Дальше, – махнул рукой нарком, и Фитин перешел к следующему кандидату:

– На мой взгляд, перспективен адвокат фирмы «Уильям Д. Донаван» Дункан Ли. По достоверной информации, в ближайшее время он займет важный правительственный пост в администрации США. С учетом этого…

Фитин называл все новые и новые фамилии, но Берия уже думал о другом. В его голове зрели контуры будущей операции.

В центре ее должен стоять именно Гопкинс. Вне всякого сомнения, эту кандидатуру поддержит и Сталин. Подбор остальных исполнителей – вопрос чисто технический. Остается добыть убойную информацию, на которую должен клюнуть Рузвельт. В этом можно рассчитывать на Гоглидзе. Он вывернет наизнанку весь Дальний Восток вместе с Японией в придачу, но добудет то, что надо. Хотя нет, его одного, пожалуй, маловато… Придется подключить харбинскую и шанхайскую резидентуры…

– Достаточно, Павел Михайлович. Подготовь подробнейшую справку на Гопкинса, вплоть до того, как он в сортир ходит, как с бабами спит и каким воздухом дышит. Самое серьезное внимание удели его связям с агентами Гордоном, Ховардом и бывшими функционерами Коминтерна, которые отошли отдел или хорошо законсервированы. Обязательно учти еврейский фактор: через евреев можно добраться до самого Бога. Три дня тебе хватит?

– Вполне, товарищ народный комиссар! – подтвердил Фитин.

– Вопросы еще есть?

– Нет!

– Тогда за работу!

После ухода Фитина в кабинет зашел дежурный и доложил сводку о положении на фронтах. Наиболее тяжелая ситуация по-прежнему оставалась под Москвой. На подступах к Истре немцы были остановлены, но какой ценой! Дивизии Панфилова и Полосухина сократились до численности полков, потеряв восемьдесят процентов командиров. Остальные войска тоже находились на пределе. Резервы заканчивались, и Сталин все-таки решился перебросить на защиту столицы дальневосточные и сибирские войска. Первыми, скрытно от японской разведки, покинули места постоянной дислокации 82-я мотострелковая, 50-я, 78-я, 108-я и 144-я стрелковые дивизии.

А 28 октября в поселке Барбыш Куйбышевской области по прямому указанию Берии были расстреляны «изменники народа» – герои Гражданской войны, участники боев в Испании и на Халхин-Голе, лучшие командиры Красной армии: помощник начальника Генерального штаба, дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Яков Смушкевич, начальник управления ПВО, Герой Советского Союза генерал-полковник Григорий Штерн, заместитель наркома обороны Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Павел Рычагов, заместитель наркома обороны, командующий войсками Прибалтийского Особого военного округа генерал-полковник Александр Лактионов и еще семнадцать человек. Среди них были и женщины. Одна из них – известная военная летчица майор Мария Нестеренко, жена Павла Рычагова, вся вина которой состояла в том, что она «не могла не знать об изменнической деятельности своего мужа…». В роли палачей выступили майор госбезопасности Родос, старший майор госбезопасности Баштаков и старший лейтенант госбезопасности Семенихин. Свои расстреляли своих…