Похождения юной ведьмы

III. В плену заклятий

Маргала не придала особого значения предсказанию зеркала, ведь, может, это было вовсе и не предсказание. Волшебные зеркала иногда любят поиграть на нервишках, этого у них не отнять.

И вот к предстоящему шабашу всё было готово, оставались последние штрихи.

В котле шумно забурлило, Маргала кинулась к нему. Тягучая, вязкая розовая жидкость с булькающими на поверхности шарами чем-то напоминала неудавшуюся манную кашу. Но Маргала была счастлива: зелье почти готово, и вроде всё идёт как надо.

— Дементиус работус, зелье бодрости получатус!

В котле забурлило громче, даже как-то угрожающе. А потом в один момент...

Бах!

Комната наполнилась непроглядным розовым дымом. Маргала закашлялась, закрыла одной рукой нос, а второй попыталась наколдовать ветер. И в какой-то степени это даже сработало: дым с видом обиженного стал покидать дом.

Маргала устало опустилась в кресло, не сразу заметив некоторые изменения в доме... И только, когда незваный гость сам дал о себе знать, резко встрепенулась.

— А это типа лавка чудес?

Маргала пристально оглядела его: высокий, худощавый паренёк с тёмными, торчащими во все стороны волосами — Маргала подумала, что они наверняка живут своей отдельной жизнью; и одежда на нём была странная. Да и сам он выглядел... не как все.

Маргала быстро вскочила на ноги и схватила со стола первый попавшийся под руку предмет — им оказалось пушистое вороново перо — и направила на незнакомца.

— Эй, ты правда хочешь защититься от меня обычным пером? — скептически заметил он, ехидно усмехнувшись.

— Это не обычное перо, а Необычное.

Юноша потупил взгляд, но спорить на эту тему больше не стал.

— Ты кто такая?

— Это ты кто такой? Заявился ко мне в дом, — Маргала смело шагнула к нему, всё ещё держа перед собой перо. — Ты морок? Или призрак? Но ты не прозрачный и... тёплый, — она принялась бесстыдно щупать гостя, проверяя свои догадки. — А может, ты горный русал? У них там всякое бывает...

— Чё? — не удержался от комментария незнакомец, сбрасывая с себя руки Маргалы. — Слушай, я в твои игры не играю. Салют, — и направился к выходу.

Представший перед ним вид на болото его явно не ободрил. Он даже, как показалось Маргале, впал в долгий ступор — просто застыл каменной статуей на пороге, пока Маргале не пришла в голову мысль, что этого... феномена может кто-нибудь увидеть. И пусть она властительница этих мест, народ здесь бывает слегка... независимым и самостоятельным.

Осторожно, не задев незнакомца, она прикрыла входную дверь, перед этим убедившись, что снаружи никого нет, и на всякий случай зашторила окна. Не хватало ей ещё проблем непонятно с кем, да ещё и накануне самого важного шабаша.

— Итак, ты тёплый и не прозрачный, значит, не призрак, не ёкай или другая нежить седьмого уровня. И хвоста у тебя нет, но Гималайские русалы могут перевоплощаться в людей, — Маргала задумалась.

— Т-ты живёшь на б-б-болоте? — последнее слово он сказал с явным отвращением и даже не пытался скрыть это.

— Ты что-то имеешь против болот? — грозно и предупреждающе спросила Маргала, уперев руки в бока.

— Кто вообще живёт на болотах? — он взглянул на неё, как на сумасшедшую. — Здесь же мошкара, жабы...

— Что ты имеешь против жаб? — послышался обиженный писк сверху. Юноша поднял голову к потолку и встретился с ядовито-жёлтыми глазами Лягуха.

А дальше случилось что-то непонятное. Незнакомец взвыл громче любого оборотня в мире, заметался по комнате, крича одно и то же: «Я сплю, это сон. Я сплю, это сон. Я сплю, это сон!»

— В каждом сне есть доля истины, — с пафосом процитировал Лягух, поудобнее устроившись на плече Маргалы, и вместе они стали терпеливо ждать окончания истерики юноши — а то сейчас от него всё равно ничего нельзя добиться.

* * *

— Если ты сейчас не замолчишь, я надену этот котелок тебе на голову! — не выдержала Маргала, когда пошла уже пятая минута, а юноша всё не замолкал.

— Он точно родственник Сороки Белобоковны, — вымученно простонал Лягух, раскачиваясь из стороны в сторону. — Как ты могла опять напортачить с зельем? Безнадёжная! — Он вздохнул: — Как жаль, что наши слуховые аппараты так просто не заткнуть, как ваши... — и, не выдержав больше, громко прокричал: — Ква-а-а, молчать!

И, на удивление, юноша стих, глядя на Маргалу и Лягуха так, будто в первый раз видел.

— Я сплю... — снова принялся он за своё.

— Да не спишь ты! — одновременно крикнули Лягух и Маргала.

— А-а-а, — подозрительно прищурился он. — Вы меня разыгрываете. Эта жаба не может разговаривать, наверняка просто механическая, робот, — Лягух с оскорблённым видом грозно квакнул — мол, какой-такой робот? — А ты, — юноша указал на Маргалу, — просто решила подшутить надо мной, так? Думаешь, я поверю во всю эту чушь? Разыграла спектакль, на болотах она живёт, говорящая жаба!...

— Я лягушка! — перебил его пламенную речь обиженный Лягух. — Жабы — мои родичи!

— Заканчивай комедию ломать, наигрались, — процедил юноша, буравя Маргалу злым и раздражённым взглядом.

— Ты оборотень, да? — спросила она, более чем уверенная в своей правоте, игнорируя выпады своенравного гостя. — У них всегда был скверный характер, особенно в полнолуние и в брачный период.

Юноша изумлённо уставился на неё, покачал головой и прошептал, схватившись за голову:

— Ничего не понимаю.

— Тёплый, сердце бьётся, не похож на нас... вас стилем одежды, но одновременно с этим... — Лягух выдержал паузу, давая возможность Маргале самой закончить мысль. И она догадалась. Её глаза в один миг округлились.

— Т-ты ч-человек?

— А кто ж ещё? — окончательно потеряв логику во всей этой ситуации, усмехнулся юноша.

А теперь пришла очередь Маргале кричать. Её визг, наверное, слышала как минимум половина болота. Лягух вздохнул и завернулся в крылья, словно в кокон, а юноша закрыл уши руками, поглядывая на Маргалу из-под полуопущенных ресниц.

В конечном итоге Маргала спряталась за кресло, частенько высовывая голову, чтобы ещё раз пристально осмотреть гостя.

— Я никогда раньше не видела человека, — прошептала она то ли восхищённо, то ли испуганно. — Вы такие... похожие на нас...

— Хочешь сказать, ты не человек? — лицо юноши выражало целый калейдоскоп эмоций. Было видно, что он уже и не знал, чему верить.

— Нет.