Сказка о яблоках, птицах, кольце, смелости и смерти

Он резко за подбородок повернул ее лицо к себе, заставляя смотреть в глаза:

— Ты не врешь, я вижу, ты не врешь, любовь моя!

За руку, грубо, нимало не заботясь, что она едва поспевает за ним, мистер Фокс потащил Лину за собой по длинным коридорам, своей затхлостью и сумраком напоминавшие узкие ходы в норе. Двери, двери, двери. Их был, наверное, миллион, и где был выход, Лина не представляла.

«Как выбраться? Даже получив кольцо, как я смогу выбраться?» — озираясь, думала она.

— Знакомьтесь, — он втолкнул ее в огромный зал, залитый светом. Окна были распахнуты, и зеленые ветви заглядывали в них. На длинных столах теснились блюда, одни — нетронутые, другие — с горой костей, белоснежные когда-то скатерти были залиты соусами и вином. Гости, одни мужчины, были изрядно пьяны и встретили хозяина дома нестройным «Ура!»

— Моя новая жена, — еще громче закричал Мистер Фокс, подчеркивая слово «новая».

— Не слишком ли худа? — спросил кто-то, и все гости засмеялись в голос.

— Уж какая есть! — ответили с другого края стола.

— А мы ее откормим! — закричали рядом, и чужие руки подхватили ее, подняли в воздух, передали куда-то. Ее лапали, вертели, кусали, щипали, смеялись в лицо, капали слюной и дышали в лицо гнилостным запахом, пихали в рот куски мяса, вливали вино.

Она отбивалась из всех сил, придерживая платье, которое превращалась на глазах в лохмотья. За фату дернули, гребень выскочил, оцарапав голову, и она вскрикнула.

— А ну поосторожнее там! Это пока еще моя жена! — заорал мистер Фокс, и тут ж все закончилось, и она оказалась сидящей рядом с хозяином дома.

— За мою чудесную, прекрасную, — взрыв хохота, — за мою несравненную... Как тебя звать? А, впрочем, неважно! За мою жену! — он вскочил, поднимая кубок. Гости поднялись тоже, все выпили.

— Что же ты не пьешь? — он сунул ей в руки большой, тяжелый бокал.

— Ты не выполнил то, что обещал. Кольцо… — с трудом выдавила Лина. — Ты же знаешь, пока ты не подарил мне кольцо, я — не твоя.

Она говорила тихо, но все, даже те, кто сидели у двери, даже те, кто был пьян и не слышал сам себя, все — услышали. Стало так тихо, что было слышно, как сверчок настраивает свою скрипочку.

— Кольцо, хм, — Фокс посмотрел на свои руки, унизанные перстнями. — Какое же кольцо ты хочешь, любовь моя?

— То, на котором твой портрет.

Он ухмыльнулся:

— Да ты, и правда, лисица, проныра.

Он наклонился к ней, и Лина замерла от ужаса, но он рассмеялся и велел принести ларец.

— А пока — пей, — и он дернул ее за волосы. — Пей! Живо!

Она подняла бокал и сделала несколько глотков. Вино было кислым и больше напоминало уксус.

— Нравится ли тебе мое угощение?

— Да, — выдавила она из себя.

— Ешь! — и он сунул ей в зубы кость, которую только что вытащил из лап своего соседа по столу.

Она заплакала, наклонила низко голову, чтобы он не видел, но он снова схватил ее за волосы, запрокинул голову:

— Что-то моей женушке не весело, — закричал он. — А ну споем!

Гости запели: кто блеял, кто кричал, кто стучал по столу кулаком, кто топал так, что стол подпрыгивал, а сам хозяин хлопал в ладоши так громко и звонко, что свечи в люстре выпрыгивали из лунок и норовили пуститься в пляс.

В зал протиснулась огромная жаба в ливрее и маленькой засаленной шапочке на голове. В лапах у нее был ларец.

— А вот и кольцо! — прокричал Фокс, и все разом затихли. Жаба добралась до хозяина, открыла ларец. Фокс запустил туда руку, пошарил, вываливая на стол драгоценности, достал перстень и протянул его Лине:

— Вот, любовь моя, мистер Фокс всегда выполняет обещание! Теперь мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас.

И гости снова завизжали и заржали, заулюлюкали, падая от смеха под столы.

Лина протянула руку, и Фокс надел ей кольцо на безымянный палец. Кольцо туго обхватило фалангу, до боли. Лина улыбнулась через силу и посмотрела в окно.

— И не думай, — прошептал, наклоняясь к ней мистер Фокс.

Она все равно рванулась, выдергивая из его руки ладонь, больше от отчаянья, чем от смелости. Он не выпустил, рывком притягивая к себе.

— Теперь мы будем вместе, пока твоя смерть не разлучит нас! — закричал он.

— Это мы еще посмотрим, — один из гостей вскочил на стол, скидывая с себя мешковатую куртку.

— Эван? — изумилась Лина.

— А ты что забыл тут? Что, не сидится дома? — прорычал Фокс и даже если бы он обернулся огромным лисом или даже медведем, вряд ли его рык вышел бы страшнее.

Эван и не подумал отвечать. Ударив со всего маха сапогом полезшего к нему с кулаками хмельного гостя, он побежал прямо по столу, разбивая хрустальные бокалы и сбивая глиняные плошки.

— Не отдам добычу, — взревел Фокс и дернулся вперед, и Лина, чуть ли не теряя сознание от ужаса, обрушила на его голову кубок, который держала в руках. Удар получился смазанным, но Фокс пошатнулся и упал. Гости ахнули и стали прятаться под стол, не выказывая ни малейшего желания постоять за хозяина дома.

— Быстрее! — Эван стоял перед ней в облике волка. Лина вскочила на его спину, волк выпрыгнул в окно.

Как же хорошо, что она не решилась выпрыгнуть сама, а то ее путешествие уже бы закончилось. Окно оказалось дуплом в стволе огромного дуба, ветви которого терялись в облаках, а ствол не смогли бы обхватить и несколько мужчин.

Погони за ними не было. Только когда Лина бросила последний взгляд назад, с дерева сорвалась стая ворон и закружила, каркая, в воздухе.

За горами, за лесами…

Волк летел сквозь заросли, бежал темными подземными ходами, то взвивался вверх, то прижимался к земле. Не останавливался, не поворачивал морды. Лина в этот раз не закрывала глаза. Обхватив волка за шею, положив подбородок ему на затылок, она щурилась от ветра, бьющего по глазам, но смотрела вперед, иногда оборачивалась, страшась увидеть настигающего их Фокса. Ноги и руки затекли, но она держалась, вцепившись в шерсть волка и кусая губы.

Молчала, когда они выскочили из темного леса на луг, ровно в том месте, где несколько дней назад, а может, вчера, вошли в лес, кропя дорогу кровью.

Молчала, когда они приблизились к городу. Была ночь, и никто не видел несущегося по дороге волка.

Молча, не спрашивая ни о чем, перелезла ограду сада и побежала к дому со всех ног. Барабанила в дверь, пока не открыл сам хозяин дома.

— Чего тебе? — спросил, спросонья не узнав ее. — А, это ты? Чего утра не дождалась? Пошла вон!

— Нет, — она поставила ногу, не позволяя закрыть дверь — Я не буду ждать.

— Эк тебя, — он зевнул. — Ну ладно. Кольцо добыла?

Она показала кольцо, и тут же убрала руку за спину. — Птички где?

Взяв фонарь, хозяин не торопясь прошлепал до клетки, открыл ее и вытянул руки, держа в раскрытых ладонях семена. Две птицы сели ему на руки, он ловко схватил их, сунул в холщовую сумку, отдал сумку Лине:

— Кольцо!

Она протянула ему руку: — Мне не снять.

— Ерунда, — он свинтил с ее пальца кольцо, сдирая кожу до крови. — Я знал, что ты вернешься.

— Из-за клейма?

— Дурочка, — он пошел к дому. — Клеймо — так, прихоть. Я просто знал и все. А теперь уматывай подобру-поздорову!

Лину не пришлось уговаривать, и она кинулась туда, где ждал ее Эван. С трудом перелезла обратно, краснея до корней волос. Села рядом с Эваном.

— А где плащ и сумка? Бросил?

— Не бросил, а спрятал, не до них было. Потом заберу. А вот ты своих шмоток лишилась. Хорошо, брошь при тебе. Негоже терять бабушкино наследство, — ответил Эван.

— Это уже не наследство. Это твоя... твое...

— Пошли, путь не близкий Фокс нас так просто не отпустит. — Эван поднялся, отряхнул руки.

— Он и здесь нас может нагнать? — вставая, спросила Лина.

— А ты что, думаешь, что он за границы волшебного леса не выходит, что ли? — Эван покачал головой. — Он и у вас известен, но под другим именем, даже под другими именами, да и внешностей у него на выбор, какие хочешь.

Они шагали по дороге, освещенной ущербной луной. Лина то и дело спотыкалась и оглядывалась.

— А почему ты... э-э-э... волком-то лучше? — наконец спросила она.

— Если хочешь оставаться человеком, то не дело подолгу ходить в волчьей шкуре, — ответил Эван. — Придется пешочком. Но фора у нас есть, хорошо ты Фокса приложила. Не ожидал.

— Я сама не ожидала, — улыбаясь, ответила Лина. — Это будто и не я была. И когда замуж согласилась, и когда кольцо потребовала. Просто, когда так страшно, то в происходящее не веришь, думаешь — это сон, такого со мной быть не может. А вот сейчас... у меня подгибаются колени.

Силы, которых еще минуту назад было хоть отбавляй, оставляли ее. Сказывалось долгое путешествие, усталость и страх: Лина то и дело спотыкалась.

— Держись, — он протянул ей руку, она с благодарностью оперлась на нее.

— Почему ты вмешался? Ты же не вмешивался, когда меня с яблоками поймали и с птицами, почему?

— Потому что дурак.

— Был, когда не вмешался? Или вмешался?

— Какая разница, — пробурчал он, — что сделано, то сделано. Прибавь шагу.

Но идти быстрее она не могла, в туфлях с чужой ноги, а не в удобных кроссовках, в лохмотьях, которые когда-то были платьем, а теперь едва прикрывали тело и совсем не грели, гулять по лесу было совсем неудобно. Эван тоже не мог помочь и то и дело ежился от холода. И все же к утру они пришли к саду, в котором росли яблоки.

— И как ж вызвать этого... хозяина? — спросила Лина, опасливо ступая на тропинку. — Опять идти яблоки рвать?

— Не надо меня звать, — чудище словно соткалось из белого тумана, стелящегося по земле. — Ты принесла мне птичек?

— Да, — Лина передала чудищу сумку. После общения с мистером Фоксом хозяин яблок показался ей симпатичным и милым.

— Что ж, — удивленно протянул он, — пойдем. — Он привел ее к яблоням, сорвал три яблока, придирчиво отобрав крупные и ровные, отдал их Лине с церемонным поклоном.

— Надеюсь, больше не увидимся, — и пропал, снова обернувшись туманом. Птицы, принесенные Линой, взлетели на ветки, распушили огненное оперенье и уставились на нее круглыми глазками.

— Только не орите, — отступая, прошептала Лина, развернулась и побежала к Эвану.

— Нам надо убираться отсюда, живо, — Эван схватил ее за руку и повел за собой почти бегом.

— Эван, я не могу, честно, не могу так быстро, — она снова споткнулась.

— Эх, он отпустил ее руку, — отвернись. Ненавижу на глазах...

Она поспешно отвернулась, и через мгновение волк толкнул ее лбом в руку. Лина забралась на него, и они опять понеслись через лес.

— Нам надо к Агате, тут недалеко, если успеем...

И тут удар откуда-то сбоку и сверху отбросил Лину в сторону. Она покатилась кубарем, прижимая к животу сумку и надеясь, что с яблоками ничего не случится.

— Дурак! Дурак, зачем полез? Что ж ты все время мне дорогу переходишь? — на поляне, друг напротив друга стояли Эван и Фокс. Оба в человеческом обличии, оба тяжело дышали. — Думал, не догоню, не найду? Дурак! Щенок!

Лина на четвереньках отползла в сторону и не решалась подать голоса. Мужчины медленно кружили, не замечая ничего вокруг. Эван был хмур и бледен, Фокс улыбался, все время облизывая потрескавшиеся губы.

Лина встала, прижалась спиной к старому дубу, не зная, что делать. Она смотрела на Эвана, изредка поглядывая на Фокса и не ожидала, что он возникнет перед ней и рывком привлечет к себе. Он ударил ее, кажется в грудь, и боль скрутила, не давая вздохнуть. Она хотела закричать, чтобы с криком впустить боль из тела, но крика не было, и боль ширилась, заволакивая черной сетью сознание.