Серебряное небо

ГЛАВА ВТОРАЯ

Из долины у водопада они ушли через четыре дня. К тому времени почти все добытое мясо было съедено, а лапа Алы более-менее зажила. Несмотря на это, Лесли натянула на нее сшитый из куска кожи мокасин — хуже не будет.

Щенки ехали у нее на спине, в корзине; Дана бежала рядом. Ничего, ей не привыкать — предыдущие два помета тоже выросли вот так, на ходу. Единственное неудобство — дорога занимает больше времени: каждые три-четыре часа нужно останавливаться и давать ей возможность покормить их.

Именно из-за этих остановок Лесли и не успела, как рассчитывала, за один день добраться до горы с раздвоенной вершиной. Из-за остановок — и из-за Алы: вскоре после полудня собака начала прихрамывать, и, сняв мокасин, Лесли убедилась, что рана на лапе опять открылась.

Поэтому на первом же подходящем месте пришлось остановиться на ночевку. Что ж — город никуда не денется, философски рассудила она, поглядывая на видневшуюся впереди гору с раздвоенной вершиной. Завтра-то они точно туда доберутся.

Интересно, что смогут предложить его жители? Муку, сало? От топленого сала бы она, пожалуй, не отказалась. Хорошо бы еще добыть колбасы. А может, и сыр найдется?

К подножью горы они действительно пришли на следующий день. Заодно обнаружили и дорогу — растрескавшееся асфальтовое шоссе. Дорога огибала гору с юга и уходила туда, где, по прикидкам Лесли, находился город.

Дальше идти смысла не было, да и место для стоянки нашлось, как по заказу: окруженный кустами снежноягодника[15] травяной пятачок возле узкого — перепрыгнуть можно — ручейка всего в паре сотен ярдов от дороги.

Весь вечер Лесли отбирала образцы товаров, которые собиралась предложить горожанам. С одной стороны, много брать было нельзя — кто их знает, еще решат, что дешевле просто отнять вещи, чем платить за них. С другой — хотелось показать, что у нее найдется товар на любой вкус.

Иголки и нитки, ножницы, две фляги — побольше и поменьше. Леска, рыболовные крючки, сушеные лекарственные травы. Коробка патронов — хоть и не фабричных, но неплохих; выделанные змеиные шкурки, мягкие, как шелк. Пуговицы, отвертка и коробка шурупов. Пряности и краска для шерсти. Зажигалка и пинтовая бутылка из-под кока-колы, полная бензина…

Джедай, как всегда, сидел у костра и смотрел на огонь; тем, что делала Лесли, не интересовался, хотя рюкзак, в который она складывала товары, предназначался именно для него. Завтра им предстояло идти в новый город вдвоем.

Конечно, она бы охотно взяла еще одну из собак — неизвестно, сколько времени предстоит там провести, и если придется возвращаться в сумерках, то с собакой идти безопасней. Но Але с ее больной лапой лучше было денек отдохнуть, а щенков Даны нельзя было надолго оставлять без материнского молока. Остальные же собаки в поселениях никогда не бывали и могли испугаться посторонних людей.

Вышли они, едва рассвело. По прикидкам Лесли, до города было миль десять, но оказалось, что он даже ближе — не прошло и часа, как впереди на фоне гор обрисовалась островерхая колокольня, а потом стали видны и отдельные дома.

Еще через пару миль по обе стороны дороги потянулись возделанные поля — пшеница, картофель; участок чего-то ярко-зеленого — то ли гороха, то ли бобов — и снова пшеница.

И ни одного человека — ни в поле, ни на дороге, ни впереди, на фоне уже отчетливо видневшихся домов…

Что бы это значило? Может, сегодня воскресенье — святой для здешних жителей день, когда положено молиться в церкви или наоборот, сидеть дома? Если так, то не повезло, придется прийти снова завтра. Но прежде Лесли хотела все же пройтись по городу, найти кого-то, с кем можно поговорить, и убедиться, что это действительно так.

Они дошли до входа в поселок — по-прежнему никого. Слева и справа потянулись дома, не новые, но и не полуразрушенные — за ними явно кто-то следил и ремонтировал. Во дворах — ни бурьяна, ни травы, кое-где в окнах видны занавески… но люди, где же люди?! Как тихо!..

Лесли постепенно становилось не по себе. Может, сюда налетела какая-то банда и всех перебила… или увела с собой? Но зачем?

До церкви оставалось всего ярдов сто. Она решила дойти туда, заглянуть внутрь — и если никого не найдет и там, побыстрее уносить ноги. Казалось, ее беспокойство передалось и Джедаю — хотя он размеренно топал рядом, но то и дело с недоуменно сдвинутыми бровями поглядывал по сторонам.

Наконец они добрались до центральной площади. Круглая, ярдов сорок в диаметре, в отличие от дороги она была покрыта не растрескавшимся асфальтом, а низкой полувытоптанной травкой. Посредине возвышалось странное сооружение, напоминающее арку из грубо обделанного известняка.

Дойдя до нее, Лесли придержала Джедая за руку, сказала:

— Стой здесь и жди! — сбросила к его ногам свой вещмешок и уже сделала пару шагов к церкви, когда внезапно над ее головой оглушительно ударил колокол.

Она невольно вскинула голову вверх, к колокольне. Опустила ее — и увидела людей. Казалось, они появились сразу отовсюду — из церкви и из-за росших по ее сторонам кустов сирени, из ближайших домов и проулков. Старые и молодые, мужчины и женщины — все молча шли к площади и так же молча останавливались, огораживая ее, словно цепью, а колокол бил и бил, пока вдруг не затих так же внезапно, как и зазвучал.

— Я… — неуверенно сказала Лесли, — я… пришла торговать.

Слова ее, казалось, упали в пространство, лишь где-то за спиной послышался короткий смешок.

Несмотря на теплую погоду, ей стало холодно. Конечно, возможно, этим людям нужны только ее вещи, рюкзак… конечно…

В памяти молнией вспыхнула слышанная еще от Джерико история о Городе, откуда не возвращаются — Проклятом Городе, жители которого убивают всех чужаков. Тогда, в семнадцать лет, она про себя усмехнулась: «Если бы оттуда никто не вернулся — как бы о нем вообще узнали?» — а теперь подумала: «Похоже, это он и есть, тот самый Город…»

Прижавшись спиной к арке, она судорожно оглядывала окруживших площадь людей. Многие из них держали в руках дубинки и палки, кое-кто — ножи. Огнестрельное оружие было лишь у двоих — допотопный револьвер у высокого худого старика справа от нее и дробовик-бокфлинт[16] у стоявшего на ступенях церкви краснолицего мужчины с воротничком священника.

Смотрели они на нее без злости — скорее, с любопытством. Одна старуха с висящими по обе стороны сморщенного лица седыми космами даже смеялась, беззубый рот кривился черным провалом.

Вдруг она подалась вперед и вскрикнула.

— Вот они!

Лесли обернулась — как раз вовремя, чтобы увидеть, как людское кольцо разомкнулось и на площадь вступили трое мужчин. Все трое молодые, крепкие и загорелые, одеты они были только в шорты, на ногах — мокасины. Один держал в руке охотничий нож с длинным лезвием, другой — обрывок железной цепи, третий — небольшой топорик.

— Давай, Джорди, не зевай! — пронзительно расхохоталась старуха. — Смотри, какой здоровяк попался — сегодня у нас будет славный обед!

«Неужели это правда?!» — мелькнуло в голове у Лесли, следом накатила волна ужаса — такого, какого она еще в жизни не испытывала.

Накатила — и схлынула, унеся с собой и все остальные эмоции. Не осталось ни страха, ни даже удивления; в голове припевом боевого горна зазвучали слова сержанта Калвера: «Пока у тебя есть хоть какой-то шанс — действуй!»

Похоже, перед тем, как убить ее, эти сволочи хотят развлечься — что ж, это развлечение они надолго запомнят.

Мужчины медленно приближались, расходясь и охватывая ее полукругом; средний побрякивал цепью. До них оставалось еще шагов тридцать.

Лесли тоже шагнула вперед, делая вид, что испуганно оглядывается. Свисавший на ремне с ее пояса арбалет выглядел не слишком опасным, тем не менее вся надежда сейчас была только на него.

Глаза ее то и дело возвращались к точке на бедре наступавшего слева парня — точке, куда должна была попасть стрела. Нужно подпустить его шагов на восемь, иначе можно промахнуться — стрелять придется навскидку.

Священник, если он не идиот, дробовиком не воспользуется — ведь разлетом дроби заденет и тех, кто стоит на другой стороне площади; старик же с его костлявыми руками едва ли может быть хорошим стрелком.

Она мельком оглянулась на Джедая — тот с отрешенно-тупым видом стоял перед аркой. Бедняга, он даже не понимает, что происходит! Снова взглянула на противников — рано, пусть подойдут ближе… еще ближе… Сейчас!

Лесли вскинула арбалет, и тетива еле слышно тенькнула, отправляя стрелу в цель. Уронив топорик, парень схватился за бедро, руки его мгновенно окрасились кровью…

И в этот момент остальные двое бросились в атаку.

Еле увернувшись от удара цепью, Лесли сжалась в комок и метнулась вправо, на ходу выхватила нож и распрямилась, как пружина, целясь в живот мужчине с цепью — но тот вильнул вбок, и вместо того, чтобы вонзиться по самую рукоять, лезвие лишь царапнуло его.

— Джорди! — тонко и испуганно вскрикнул раненый парень. Мужчина с цепью отскочил назад и обернулся — зато другой, с ножом, пригнувшись, бросился на Лесли.

Она увернулась, пнула его в колено и хотела полоснуть по шее — но от внезапного удара цепью ее нож выскользнул из руки и отлетел далеко в сторону.

— Все, Лу, добивай сам! — крикнул мужчина с цепью и бросился к раненому. Держась за бедро обеими руками, тот корчился на земле — на самом деле он был уже не жилец, хотя никто из горожан, ни даже он сам еще об этом не знал.

Парень с ножом, усмехаясь, перебросил свое оружие из руки в руку. Уже по этому движению было понятно, что с ножом он управляться умеет. Тем не менее, будь они один на один, Лесли бы наверняка с ним справилась — но не сейчас, когда в любую секунду и с любой стороны на нее мог наброситься еще кто-нибудь.

Она отступила на шаг и быстро оглянулась — позади была арка и… Джедай. Он по-прежнему стоял неподвижной глыбой, за все это время так и не сдвинувшись с места. Мелькнула страшная в своей простоте и цинизме мысль — он здоровенный, такого с одного удара не завалишь. Это даст ей время — те самые несколько секунд, которые нужны, чтобы перезарядить арбалет…

Ее противник снова неуловимо-быстрым движением перебросил в правую руку нож, взмахнул им, целясь ей в лицо, но Лесли, пропустив клинок над головой, откатилась кувырком назад, мимо Джедая, к арке. Прижалась к ней спиной и выхватила из-за пояса стрелу.

По сторонам она не смотрела, только на арбалет. Вставить стрелу в желобок, рвануть рычаг, чтобы тетива легла на выступ — сколько раз ее руки уже проделывали эти привычные действия! Но сейчас любая небрежность могла стоить жизни.

Хриплый вскрик, хруст — и следом стон, почти вой; он раздался со всех сторон одновременно, словно окружавшая ее толпа горожан превратилась в единый организм. Лесли вскочила, вскидывая арбалет, и огляделась — как раз вовремя, чтобы увидеть, как парень в шортах оседает к ногам Джедая.

— Да что же… Валите их! — заорал священник. — Гор… — арбалетная стрела ударила прямо в распяленный в крике рот — он замолк, страшно выпучив глаза, и рухнул ничком.