Терра. Часть 2. Война племен

Терра поджала губы. Слезы катились по ее щекам. Так говорила мать. Мама говорила тоже самое…

Она протянула ладони и коснулась его щек. Он закрыл глаза, подставляя лицо под ее пальцы. Лоб, нос, губы, подбородок. Гелиан взял ее ладони в свои и поцеловал их. Коснулся волос, прижался носом к затылку, губами к шее. Терра закрыла глаза. Терра поплыла. Дыхание на щеках. Язык в уголке ее губ. Гладит нежно, скользит едва касаясь. Губы теплые, губы требовательные. Не скрыться от них, не убежать.

Прохладная вода лижет ноги. Рубаха прилипает к телу. Берег у озера крутой. Всего несколько шагов и окажешься на глубине. Губительно, если плавать не умеешь. Уйдешь на дно с головой и течение подхватит. Его ладони словно озерная вода. Лижут бедра, вздымаясь вверх, проникая под одежду, касаясь кожи и бесстыдно накрывающие все то, что скрыто под бельем. Его пальцы, словно мокрая рубаха, прилипающая к телу. Там, где касаются, возникают мурашки, гонимые волной желаний, поднимающие волоски на руках, окружающие ноющие соски, трущиеся сквозь ткань о его грудь. Берег у озера желаний крутой. Поцелуй его губ нежный. Она ступает вперед осторожно, зная, что через несколько шагов окажется на глубине. И вот язык уже пленен. Не силой нет, а лаской. Выдох, похожий на стон. Лицо обращено к небу. Это небо где-то там, высоко, за металлической обшивкой, за прозрачным куполом поселения. И звезд на нем не счесть. Они появляются по воле Гелиана. Они загораются от его поцелуев и падают с неба в воду, в которую входит Терра. Одежда давно мешает, ведь купаться нагой гораздо приятней. Губы на шее, спускаются ниже, к груди, что ждет поцелуев. Пальцы заплутали в его волосах. Дыхание горячее, оно согревает замерзшие соски. Язык струится по ним, словно вода, губы прилипают, словно мокрая нательная рубаха. Пальцы гладят кожу на животе. Вот-вот они окажутся на лобке и окунутся на глубину ее желаний. Губительно, если плавать не умеешь. Если не веришь, что он подхватит, не позволив утонуть. Уйдешь на дно с головой и вынырнешь, схватившись за протянутую руку. Не потому, что рассечь горло бутылкой не можешь. А потому, что любишь его, даже если любовь безответна. Можешь потом не верить. Можешь сколько угодно искать ответы. И страдать, и испытывать боль, зная правду. Но любви все равно. Рано или поздно, она подхватит и утащит на глубину обоих. И не важно, умеешь плавать или нет. Не важно, выплывешь ты или потонешь. Познать все это — вот в чем смысл. Предназначение может быть любым. А прожитый день — последним. Но если ты любишь, тебе есть ради чего жить. Если ты любишь, тебе есть, ради кого погибать.

Терра оказалась прижатой к стене. Она нагая, а он одет. Губы встретились вновь и их уже не разнять. Застежка штанов поддается. Ладони на бедрах сжимают сильнее, подхватывают, заставляя сердце биться быстрее. Он погружается на глубину и тащит ее за собой. Ноги сводит судорога от каждого проникновения. Она будто парит в воздухе и, в то же время, плывет по воде. Дыхание сбилось, стоны стали громкими. Он продолжал ее целовать, а она уже была не в силах ему ответить. «Задавала бы ты столько вопросов, зная, что можешь наслаждаться моим молчанием, а не ответами?» Если бы она знала, не тратила бы время впустую. Нырнула бы в омут с головой и наслаждалась каждым мигом, проведенным вместе с ним. Терра стонала в голос, упираясь головой в стену. Развязка близко. До нее несколько секунд, пару мгновений. Толчок, и судорога охватила все тело. Гелиан замер. Не кончил, нет. Замер.

Терра открыла глаза и не понимающе уставилась на него.

— Я всегда думал, что стою выше любых плотских удовольствий и познать настоящую страсть не смогу. Боялся, что буду слишком холодным и неумелым любовником, чтобы доводить тебя до экстаза. Теперь понимаю, что страсть, которую я испытываю, приходиться сдерживать. И меня это опять пугает. Я боюсь причинить тебе боль. Боюсь потерять над собой контроль и навредить тебе.

Терра погладила его по щекам и улыбнулась.

— Сильно сдерживаешься? — спросила она.

— Порядком, — кивнул он.

— Когда я подслушивала разговоры работниц нашего дома о том, как они проводили досуг со своими кавалерами вдали от чужих глаз, мне всегда казалось, что хуже них могут быть только блудницы. Разговоры блудниц я тоже подслушивала и иногда закрывала рот рукой, чтобы не ляпнуть чего-нибудь от удивления и остаться незамеченной. Так вот… — вздохнула Терра. — Если мне что-то не понравится, или станет неприятно или больно, — добавила она, — я тебе об этом скажу.

— Тогда скажи мне и другое…

— Что именно? — Терра прижалась лбом к его лбу.

— Как ты меня хочешь? — прошептал он.

— Как я тебя хочу? — она облизала губы. — Сильно тебя хочу. Снова.

— А если более подробно? — он едва заметно улыбнулся.

— М-м-м… Хочу встать на колени и широко расставить ноги, чтобы посильнее прогнуть спину. А потом ты перевернешь меня на спину, и я сведу колени. А еще ты как-нибудь свяжешь мне руки. Хочу и так попробовать. И мне нравится, когда ты торопишься. Очень нравится, — она прикусила губу. — Так что не сдерживайся. Я, может, и мелкая, но не настолько хрупкая, как ты думаешь.

— Нет, — произнес он и освободил ее тело, опуская на пол.

— Нет?

— Нет, — он начал раздеваться. — Ты хрупкая, — рубаха и штаны полетели в разные стороны. — Настолько, насколько я думаю.

Он развел ее руки по сторонам, любуясь зрелищем. Ему нравилась ее грудь. Сколько ночей он не мог уснуть, мечтая о том, как целует эту грудь? Небольшую, высокую, упругую с бледно-розовыми сосками, к которым всегда прилипала нательная рубаха, в которой Терра купалась в озере. Сколько раз Гелиан представлял себя этой нательной рубахой, прилипшей ко всему ее телу сразу? Пальцы Гелиана скользнули вниз. Терра продолжала стоять с разведенными в стороны руками. Ее глаза закрылись сами собой. Он коснулся губами ее щеки. Погладил носом ямочку за ушком. С жадностью поцеловал шею. Пальцы скользнули внутрь, и Терра едва слышно вдохнула. Ее губы распахнулись и Гелиан этим воспользовался.

Язык зацепился за язык. Хочет ее. Как же сильно он ее хочет! Пальцы покинули тело. Гелиан прижал ладони к ее груди. Сжал ее и поиграл пальцами с сосками. Терру затрясло. Она выгнула спину и потерлась бедром о его пах. Ладони скользнули по ее животу вниз, пальцы обвели пупок и коснулись лобка. Терра начала бесстыдно тереться о них. Гелиан ущипнул ее клитор и резко развернул спиной к себе.

— А теперь руки на стену, — приказал он, сжимая ее грудь в ладонях.

Терра повиновалась молча. Он заставил ее широко расставить ноги и прогнуться. Тут же вошел в нее пальцами и стал ласкать. Спустя несколько мгновений пальцы покинули тело. Терра обреченно застонала. Толчок и она забыла, как дышать.

— Руки на стену!

Она вновь прижала ладони к стене.

Он сжимал ее грудь, терзал ее ягодицы, щипал клитор и двигался, двигался так, как ему того хотелось. Она снова начала стонать в голос, и он покинул ее тело, не позволяя кончить.

— Нет-нет… Подожди немного…

И все сначала. Терзал, измывался, заставлял стонать, кричать и даже злиться. Он оторвал ее от стены и поставил на колени, широко расставил ноги и снова вошел. Она прогнула спину и застонала. Жестко. Еще жестче. И каждый вдох будто на пределе. И каждый выдох — это стон. Он снова не позволил ей закончить, резко вышел и опрокинул на спину. Согнул ее ноги и свел колени. Она сама попросила об этом. Она сама призналась, как именно его хочет. Они кончили вместе. Всего пару толчков и оба закричали, что было сил. Гелиан рухнул на нее сверху и не сразу откатился на бок. Терра подумала о том, что сил подняться с пола у нее нет. Так и уснет здесь, даже душ не приняв.

— Тебе не холодно? — прошептал он на ухо, обнимая и притягивая к себе.

— Нет, — вздохнула она, закрывая глаза и поглаживая его по волосам.

— Я не напугал тебя? Если тебе что-то не понравилось, ты должна сказать мне об этом.

— В следующий раз сделаем это на кровати, — пробурчала она, закрывая глаза. — И еще я хочу помыться, но сил никаких нет.

— Давай я тебя в душ отнесу, — он приподнялся и подхватил ее на руки.

— Если принять за сто процентов весь твой потенциал, сколько процентов ты выдал только что?

— Восемьдесят, — не раздумывая, ответил Гелиан.

— Думаю, я осилю твои сто процентов, — промычала она, пряча лицо у него на груди.

— Думаю, после моей сотни ты даже говорить не сможешь, не то, что на ногах стоять.

— Мы должны провести клинические испытания и все проверить, — засмеялась она.

— Утром?

— Минут через тридцать. После того, как душ примем.

— А ты у меня, оказывается, оптимистка! — рассмеялся Гелиан.

***

— Меня впечатляет, что Август общался с твоими братьями и готовил запасной план в течение года, а ты об этом даже не знал, — Терра сбросила полотенце и присела на кровать.

Гелиан уже лег и, забросив руки за голову, рассматривал ее спину.

— Думаю, план он готовил гораздо дольше… Разбудить Кенерию было ошибкой. Он не признает этого, но факт налицо.

— Без Кенерии мы бы никогда не попали на Авалон, — Терра обернулась. — Хотя бы ради этого его необходимо было разбудить.

— Мы не знаем, что произошло на Пеленее 462 года назад, — Гелиан повернулся на бок и погладил руку Терры. — За это время на Тенову больше никто не прилетел. Никто не пытался с нами связаться. Не передавал сообщений. Никто не пытался узнать, что произошло с группой колонистов, которую они отправили сюда сотни лет назад. Нексус рухнул в день бунта на Авалоне. Именно с Некуса поступил приказ ввести на комплексе протокол «Карантин». Винсан Миневра именно в этот день зарегистрировал в сети Авалона Кенерию Дагди, который в это время мирно спал в камере гибернации на орбите. И в это же время Винсан Минерва оставляет последнее сообщение для дочери, где просит не называть своего настоящего имени и искать Катарину Илес. Винсан регистрирует Катарину в сети и передает право управления комплексом. Последняя попытка хоть что-нибудь изменить. Как шанс противопоставить хоть кого-то Кинерии Дагди. Пусть даже это будет рекомбинант, но все же тот, который его ненавидит.

— Думаешь, Винсан знал историю Лавджоя и Катарины?

— А почему нет? — Гелиан погладил Терру по спине. — Все сопротивление повязали в один день. Такую операцию очень трудно провернуть. К ней нужно готовиться, тщательно, используя информаторов и тайных агентов. И вот, они победили. Они отправляются покорять новый мир. И тащат с собой руководителей сопротивления, чтобы казнить в этом новом мире и показать остальным свою власть. Но информаторы должны быть у обеих сторон. А подготовка к колонизаторской экспедиции занимает не один год. Хороший шанс сбежать и начать все заново, тебе так не кажется?

Терра легла и прижалась лбом к плечу Гелиана.

— Думаешь, мы имеем дело с заговором? Полагаешь, что Хейли и Кенерия специально сдали сопротивление, чтобы покинуть Пеленею и попасть на Тенову?

— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо узнать, что на самом деле произошло на Пеленее. Лавджой и Катарина владеют лишь частью информации. Все ответы у Кенерии и Хейли. И план побега с Пеленеи мог быть очень простым. Сдаться и отправиться в путешествие. После прибытия, пока они будут спать, всю грязную работу должны провернуть их верные последователи и соратники. Рекомбинанты поднимутся первыми, чтобы восстать на Тенове. К ним присоединяться и люди из сопротивления. Все они будут помнить своих лидеров, они будут знать, что лидеры прилетели с ними. Повстанцы сделают все возможное, чтобы найти и разбудить их. Зарегистрируют в базе Авалона Кенерию Дагди, попытаются перехватить управление над орбитальной станцией Нексус, чтобы посадить ее на поверхность Теновы. Нексус будет защищаться. Он попытается ввести протокол «карантин», но это не поможет. Станция рухнет с орбиты вниз, эпидемия неизвестной болезни погасит восстание, одна часть выживших закроется на центральных землях, обрекая своих детей на многовековую изоляцию и деградацию, другая часть выживших отправиться спать в надежде когда-нибудь проснуться, а Кенерия и Хейли продолжат существование в гибернации, пока один человек спустя 395 лет их не разбудит.