Терра. Часть 1. Наследие предков

— Аврора умеет читать, — пожал плечами Гелиан. — Очень плохо, правда, но все же кое-что прочесть может.

Терра поморгала немного и отклонилась назад, продолжая с прищуром глядеть на него:

— Это ты обучил ее этому языку, не так ли?

— Этому языку ее обучил Август Ребров.

— А кто научил его?

— Книги.

Терра закрыла глаза и глубоко вдохнула. Гелиану на ум пришла странная мысль и он решил ее озвучить:

— Почему ты злишься на меня? Уж не из-за того ли, что Аврора Реброва знает всеобщий язык предков, а ты — нет?!

— Ты мог бы научить меня ему! — Терра разогнулась. — Ты мог бы объяснить мне, что все мои представления о предках далеки от истины! Сколько раз я спрашивала тебя об их истории? Сколько раз пыталась узнать, откуда произошел наш язык? Возможно, тебе даже известен ответ на вопрос, что произошло со всеми нами много лет назад! Почему Земля погибает, и мы гибнем вместе с ней?

— Земля не погибает, Терра. Она уже погибла. Мы — лишь выжившие, которые пытаются спасти свою шкуру и сохранить тем самым вымирающий вид.

— Земля погибнет, Гелиан, когда секреты предков перестанут работать. И даже тогда, наверное, она все равно останется жить, только уже без нас. Пройдут миллионы лет и в пустоши, возможно, появится новая форма жизни, приспособленная к выживанию в таких условиях. Но это уже будет другая история. И она будет не о людях.

— Веришь в эволюцию, — хмыкнул Гелиан. — За стеной жизни нет, Терра. И вряд ли она появится там вновь спустя миллионы лет.

— А вот в этом я с тобой не соглашусь, — произнесла Терра, замерев напротив Гелиана с тростью в руке. — Там есть жизнь. И эта форма жизни вызывает заболевание, которое мы называем «черный крап».

— Совершенно не обязательно, что «черный крап» вызывается возбудителем, — вторил Гелиан.

— Уж лучше бы ты был не прав, — покачала головой Терра, — ибо бороться с токсическим поражением мы будем не в состоянии.

— Вот видишь, ты уже задумываешься о природе происхождения «черного крапа», — Гелиан поднял руки вверх в знак того, что сдается. — Обсудишь этот вопрос с Радомиром, когда он вернет свою голову на место. Думаю, недели для этого ему хватит.

— Ты недавно стал циником, — осклабилась Терра, — или я просто не замечала этого раньше?

— Ты грубишь мне, жена?

— Твой брат женится завтра на женщине, о которой ничего не знает! Думаешь, это хороший повод для насмешки, или ты смеешься над чем-то другим?

Гелиан встал на ноги и приблизился к Терре, склоняя голову, чтобы заглянуть ей в глаза:

— Мой брат — взрослый мужчина и решение это принял самостоятельно. Мой долг — поддержать его и оградить от неприятностей. Я не знаю, как сложатся их с Авророй отношения и будет ли их брак счастливым, но сейчас размышлять об этом бессмысленно.

Терра прищурилась, глядя на него:

— Ты ведь знаешь Аврору куда лучше него… — прошептала она.

Он изогнул губы в подобие улыбки:

— Думаешь?

— Ты приставил ее ко мне не только ради того, чтобы пустить пыль в глаза остальным. Ты всецело доверял ей. Доверяешь и сейчас. Значит, ты хорошо ее знаешь.

Гелиан наклонился ниже. Близко. Слишком близко он оказался от нее. Едва не касаясь носом, едва не прижимаясь губами… Как будто заглядывал в душу без дозволения, как будто готовился к нападению на слабую жертву. — Что это, Терра? — произнес он ей в губы. — Забота о Радомире или…

— Или «что»? — еле ворочая языком, прошептала она.

— Ревность?

Ему знакомо это чувство. Оно железной хваткой цепляется в плоть и отдирает ее от костей. Оно скручивает внутренности, вызывая позывы на рвоту. Ему бы сейчас ревновать… но ревность уступила дорогу похоти. Той самой, которой на все наплевать. Той самой, которая заставляет предвкушать момент радости, погружая сознание в иллюзии мира желаний и наслаждений. Все из-за нее… Ему бы на шаг назад отступить, ему бы отстраниться… …но взгляд застрял на глазах цвета фиалок. Губы так близко. Вожделенные губы совсем рядом… Три миллиметра, сотканных из соблазна. До них всего три миллиметра. Но эти миллиметры словно пропасть. Двинется вперед и навсегда сгинет. Она закрыла глаза. Три миллиметра длинной в целую жизнь. Три миллиметра ценой многих жизней. Режь веревку, Гелиан… Время падать вниз…

Движение. Прикосновение. Губы зацепились за ее губы. Он сделал это… Он прыгнул… Нежные прикосновения. Сладкие прикосновения. Ему бы застонать. Ему бы закричать. Терра распахнула губы и впустила его язык. Что дальше? Что же будет дальше? Хочется большего. Неимоверно большего! Шаг вперед. Ее грудь так близко. Дотронуться бы до нее… Коснуться, хотя бы пальцем… Безвольные руки обвили талию Терры. Пусть не коснуться ему ее груди, но хотя бы прижмется к ней… Рывок. Да, он чувствует ее… Его руки на бедрах Терры. Смяли как собственность. Как будто права заявили. И она позволила. Его рот. Ее рот. Все смешалось. Все еще больше запуталось. Неужели он настолько слаб? Три миллиметра погубят его.

Знала ли она, с каким рвением целовала его в ответ? Понимала ли, насколько сильно возбуждает его? Ему плевать на того, другого. Ему все равно, что в ее жизни был тот, другой… Ее язык у него во рту. Ее тело у него руках. Так, какая к черту разница, что ей движет? Какая к черту разница, что движет им? Он подхватил ее за бедра. Он понес ее к книжным стеллажам. Она опять позволила. Она запрыгнула на него и обвила своими ногами. Господи, Терра, что же ты делаешь?

Ладони под нижним платьем. Пальцы ласкают кожу ягодиц. Губы ласкают кожу на ее шее. Мир завертелся вокруг. Бормотуха вожделения отравила мозг. Не важно, что дальше. Не ему с этим бороться. Природа давно победила в этой борьбе. Терра вцепилась руками за книжные полки. Не найти ей там спасения. Больше никто ее не спасет. Его рука на лифе платья. Она стянула его вниз. Губы на груди. Губы на соске. Книги с грохотом посыпались вниз.

— Господин! Госпожа! С вами все в порядке?

Гелиан замер.

— Господин! Госпожа! — голос Егора за дверью звучал словно громкий писк.

Убить бы его сейчас… Обезглавить… Разорвать на куски…

— Я же сказал тебе свалить отсюда! — гаркнул Гелиан.

— Го… Господин… Такой грохот!

— Проваливай, Егор!!!

Момент упущен. Терра прижала руки к обнаженной груди и потянула лиф платья вверх. Она отвернулась, старательно избегая его взгляда. Он все понял. Он спокойно убрал руку у нее из-под юбок и позволил Терре опуститься на пол. Она тут же юркнула в сторону, поправляя платье. Подошла к трости, что лежала на полу. Пригладила волосы. Подняла трость и побрела к двери.

— Я… — она что-то пыталась выдавить из себя, но кроме «я», ничего не получалось.

— Только не говори, что тебе жаль! — пренебрежение в голосе он скрывать не собирался.

Терра искоса на него взглянула и тут же отвернулась. У Гелиана затряслись руки.

— Ты — моя жена, — захрипел он, словно убеждая себя самого в этом. — Я имею право…

— Конечно, — произнесла она. — Имеешь право…

И вновь эта невинность. Она будто бы опять безгрешна и лишь на нем одном лежит вина за то, что ей рано или поздно придется исполнить свой долг…

В повисшей тишине Терра открыла дверь и вышла. И вот, он опять один. Это не так уж и плохо в конце концов. Одиночество его не тяготит, не заставляет испытывать вину, не позволяет копаться в себе, выискивая очередные недостатки человеческой природы, столь непредсказуемые с некоторых пор.

Гелиан прижал ладони к вискам и закрыл глаза. Как жаль, что у нее больше нет того порошка… Выпей она его и приди к нему в постель добровольно, он бы наверняка не испытывал к себе того отвращения, которое пожирало его теперь. Будь ей все равно, он бы перестал трястись над ней и сделал бы то же самое, что делают другие мужчины вокруг: взял то, что дают.

***

Аврора собирала вещи, когда в дверь ее комнаты постучали.

— Эй, милая! Это Париж!

Аврора отворила дверь и вышла в темный подвальный коридор.

— Ну, что скажешь?

— Он не приходил туда, этот мужик. Его вообще из добровольцев никто не знает. Хоть я и описала его с головы до пят, но такого никто не встречал.

— Вот дерьмо! — зашипела Аврора, отворачиваясь.

— Аврора… Тут слухи по поселку пошли…

— Нашла, чем удивить!

— Ну, тогда поздравляю тебя, милая! — радостно пропела Париж и полезла к Авроре обниматься.

— Погодь… Подожди… С чем это ты меня поздравляешь? — не поняла Аврора.

— Так это… — стушевалась Париж. — Ты ж завтра замуж выходишь… Церемонию на двенадцать в доме Божьем назначили. И столы там же накрывать будут… Повезло же тебе, дурочка! — завизжала Париж и снова бросилась обнимать Аврору. — Такого мужика отхватила! Думаешь, я не слышала, как он вчера тут орал? Девочки сегодня только о том и судачат, что из-за тебя Радомир чуть Антонину не прибил. Скажи, — перешла на шепот Париж, — а как он в постели-то? Хорошо приласкал тебя, девку неопытную?

— Ты в своем уме? — зашипела Аврора.

— Да, ладно тебе! — махнула рукой Париж. — Если не чурался сюда за тобой прийти, если женится на тебе после всего, значит, понравилась ему ягодка твоя спелая!

Лицо Авроры перекосило:

— Что, прости?

— Ну, ягодка твоя…

— Что?

— Дура ты, Аврора! «Ягодка спелая» — это когда мужик тебя смакует, как ягоду спелую!

По спине Авроры волна дрожи прокатилась. Она ничего не ответила Париж и быстро ретировалась в комнату, заперев массивную дверь на засов. Ноги больше Аврору не держали. Она сползла на пол и уткнулась лбом в колени.

Он с ума сошел… Когда все поймут, что на свадьбу она не пришла — его засмеют… Его смешают с грязью и скажут, что даже Аврора-дура побоялась за него замуж выходить… Рано или поздно, его перестанут на роды звать. И без того молва по селу идет, что он может и животы женщинам порезать… Если люд его сторониться начнет, к нему в больницу лечиться тоже перестанут ходить…

Молва… Кому, как ни Авроре знать, что такое злая людская молва? Неужели ему все это невдомек? Аврора посмотрела на собранную сумку и снаряжение для похода в пустошь. Что может быть дороже жизни? За что не жаль жизнь свою отдать? За придурка, который на ней жениться собрался? Или за мужчину, который не чурался в блудный дом за ней пойти, который «ягодку ее спелую» попробовал и после того, как она бросила его, еще ждет, что она вернется?

Аврора запрокинула голову и издала жалобный вопль.

В дверь за спиной заколотили:

— Аврора, это я, Антонина!

— Проваливай, Тоня!

— Если ты не откроешь, я сейчас же к нему пойду и скажу, где ты прячешься!

Аврора поднялась с пола и открыла дверь.

— Если собралась бежать к нему и докладывать, учти: пять минут и ноги моей здесь не будет!!!

— Опомнись, Аврора! Он уже был здесь! Искал тебя по всем комнатам! Завтра весь поселок на уши встанет, если ты на свадьбу собственную не придешь! Его же засмеют! Кто к нему лечиться пойдет после такого? Ты понимаешь, что сгубишь мужика?

— А ты понимаешь, что если я выйду за него — сгину сама?

— Аврора… — застонала Тоня, лбом к двери прижимаясь. — Тебе не кажется, что ты палку перегибаешь? Ну, кто станет замахиваться на тебя, если за спиной твоей один из Птаховых стоять будет?