Бери и помни
- Автор: Виктор Чугунов
- Жанр: Советская проза
- Дата выхода: 1989
Читать книгу "Бери и помни"
Федор Кузьмич знал, что лучше сейчас не вмешиваться, потому что Марья Антоновна никого слушать не будет, станет кричать, что она сирота, что из бедной семьи, что она и без того несчастная, больная женщина, в зыковской семье всегда на задворках, но ему казалось необходимым вступиться за сына — и вылез, черт дернул его за язык:
— Ты, дочка, криком не кричи… Криком делу не поможешь, а растолкуй…
И Марья Антоновна окончательно распалилась:
— Все вы, зыковские, такие… Все заодно. Заживо меня гноите. Чем я не угодила? И перестирывала на всех, и в огороде пласталась… А теперь вот она, благодарность за мои труды… Уж и никто я…
Марья Антоновна повалилась на стул, а Федор Кузьмич снова вмешался:
— Постыдись, дочка, неправду говорить. Нюська завсегда больше при деле.
Не успел он закончить, как Марья Антоновна сорвалась со стула и схватила счеты.
— Может, Иришка тоже лучше? Блудит с кем попадя… Может, лучше?
В гневе Марья Антоновна была воинственна, и Федор Кузьмич хорошо знал, что в данном случае требовалось делать. Предостерегающе выбросив руку, он попятился к двери и вышмыгнул из магазина на улицу, пальто распахнуто, в руках шапка. На крыльце чертыхнулся, привел себя в порядок и пошел прочь от беды, жалуясь вполголоса самому себе:
— Это же змея, а не баба… Чего я особенного сказал? В запале еще убьет, а какой с нее спрос?
У калитки встретил Ирину:
— Стоишь?
— Стою. Тягостно в доме…
Ирина была в легком пальто, шаль опущена на черные глаза — вылитая Марьяша Кульбякина. Припав спиной к воротному столбу, она неторопливо дышала в сомкнутые, без перчаток руки.
— Затяготит, — недовольно бросил Федор Кузьмич, еще не остывший от побега. — Володьку ждешь?
— Жду.
— Айда — посудачить надо…
Тропой Федор Кузьмич направился к бане. Разговор один на один самый верный, а кроме бани, нигде у Зыковых больше не поговоришь — везде люди. Пропустив Ирину вперед, Федор Кузьмич зажег в предбаннике свет.
— Что опять приключилось? Может, сбеременела?
Ирина вскинула голову, поскребла длинными ногтями лавку.
— Ладно, не сбеременела, вижу… Что тогда?
Ирина сняла с головы шаль.
— Муж меня к себе зовет, — глухо сказала Ирина. Смуглая кожа на ее лице и приоткрытой шее заиграла глянцем. — А я не могу к нему… Вовку вашего люблю.
Федор Кузьмич на этот раз даже не вздрогнул, не сменился с лица, а просто почувствовал, себя бесконечно старым и слабым. Ему показалось, что ничего он уже в жизни не понимает и никогда не поймет. Сев на лавку, он сложил на коленях руки и уставился на отбитый угол печи, слушая, как тонко, с надрывом шумит за окном ветер.
— Дети вы, дети… А мне вот сегодня говорят, что ты со всеми гуляешь… На машинах тебя возят…
Ирина ощутила доброту в его словах, села рядом, спрятала руки в рукава пальто.
— Почему вы всему верите, папа?
— Как же не верить? За полночь другой раз, а тебя все нет…
— С мужем встречалась, верно…
Федор Кузьмич поднялся и занемел против Ирины. Она тоже встала, вытерла шалью глаза.
— Дела-то какие, — сказал Зыков и тут же рассеянно повторил, будто сам себя не расслышал: — Дела-то, говорю, какие…
— Зовет он меня, Григорьев, — заново объяснила Ирина, — а я не могу… Опротивел… Хотела с Владимиром поговорить…
— Тут уж, Ирина, опротивел или не опротивел, — осторожно начал Федор Кузьмич, но Ирина перебила его:
— Опротивел…
В предбаннике раздались шаги. Федор Кузьмич неизвестно с чего отпрянул к печи и стал надевать рукавицы. В баню вошла босая Дарья Ивановна, непокрытая голова в снегу.
— Пошто прячетесь? — спросила сурово. Ее поджатые губы побурели. — Пошто, спрашиваю, прячетесь? Другого места нету? Ступайте живо домой… Расстатуриха-то увидит, что скажет?
И посторонилась, чтобы дать проход Ирине и засуетившемуся Федору Кузьмичу.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ