Вера, Надежда, Любовь
- Автор: Николай Ершов
- Жанр: Советская проза
- Дата выхода: 1970
Читать книгу "Вера, Надежда, Любовь"
3
Люба сидела на кирпичах лицом к простору.
С самого того дня, когда отец Александр был у них в доме, Люба с ним не встречалась. Сердце ее стало входить в берега. Но происшествие в клубе всколыхнуло Любу опять. Ей казалось: из всех, кто там был, только она одна поняла отца Александра так, как желал бы того он сам. Пусть повторяют на все лады, что вера в бога — невежество. Сами они от невежества… Она должна была его поддержать.
К прежней Любиной тайне — тревожной и стыдливой — прибавились гордость и чувство товарищества. Теперь влюбленность ее была надежно укрыта этим бодрым, открытым и бескорыстным чувством. Гордости и товарищества не стыдятся. Люба, не стыдясь, искала отца Александра, чтобы сказать ему, каков он есть человек. Он для нее остался высок. Люба домой ходила к нему, и ничего. Как будто она приходила к подруге своей, к Симе.
— Здравствуйте, Александр Григорьевич! — звонко сказала Люба. — Я вас искала, а вас нигде нет.
Отец Александр скрыл, как мог, досаду: он обещал не встречаться с Любой.
— Я о вас думала. Вот есть люди, которые заняты только собой…
— По-твоему, я занят собою меньше?
У Любы была приготовлена речь. Зачем же он так бесцеремонно ее перебил! Но как ни обидно ей было, она не обиделась.
— Да! — твердо сказала она. — Потому что у вас есть вера и убеждение.
— Я не верю в бога, — произнес он скучно, будто вывеску прочитал.
Люба усмехнулась только: может ли это быть?
— Вы расстроены. Когда человек не в себе, лучше не поминать о боге.
Она его учила. У нее был учительский тон и учительский вид. Перед ним стояла его наставница. Отец Александр вспылил.
— Бог, бог! — оборвал он ее. — Что ты понимаешь, девчонка! Я учился больше тебя. Я просидел сотни ночей над историей, философией, математикой. Я искал бога. Но теперь я спрашиваю: сама идея бога, для чего она человеку? Конечно, это давно не вопрос. Смешно, что я кричу об этом. Я кричу оттого, что вера меня измотала. И истратил силы на пустое верчение вокруг себя самого. Я открыл тьму истин, давно до меня открытых. А мог бы быть ученым…
Внезапно он утих: напрасны речи, не может она понять всего.
Он пошел прямиком через старые огородные гряды, уже поросшие желтыми головками мать-мачехи. Любе нельзя было его отпустить.
— Я не верю вам! — крикнула она вслед. — Нельзя жить без святого. Бог должен быть!
Александр обернулся, постоял, раздумывая. Вдруг с той же решимостью он пошел обратно. Люба приготовилась к его гневу. Пусть!
Но он кричать не стал.
— Бог — это ты, — сказал он ей тихо. — Все люди в одном лице — это бог. Человека пугает сложность его души. Человек не выносит собственной глубины. Он хочет освободиться от самого себя и потому свои достоинства приписывает богу. Бог — ты сама…
Люба с жалостью и укором покачала головой:
— Зачем же вы смеетесь?
— Смешно, правда? — подхватил Александр. — Человек молится себе самому. Нам с тобой это уже не смешно.
— Бог нужен, — упрямо повторила Люба. — Я тоже так думал!
Отец Александр взял ее за руку и увлек к будке, словно только в этом месте и можно было понять то сложное и то многое, что не мог до конца понять он сам.
— Я тоже так думал! — повторил он. — Я верил, что есть, что должна быть высшая воля, высшая правда, эталон совести, начало всех начал. Нет этого! Дорогая моя, все в руках людей. К сожалению. Судьба наша трудней, чем мы думали: нам нужно делать ее самим. Человек велик и свободен — вечная драма! Легче, если бы человек не был так велик и если бы по жизни его водил за ручку бог. И вот еще что, послушай меня, послушай! Современный практицизм — он что, по-твоему? Он от безбожия! Эге! Если бы современные люди действительно нуждались в боге, они давно бы уже выдумали себе бога иного. Он был бы экономист, философ, поэт-жизнелюб. Это был бы бог-богоборец, потому что нельзя же в наш век поклоняться доисторическому дикарю. Библейский бог — тупой, кровавый тиран. Его жестокость к людям бессмысленна. Почитай-ка Ветхий завет.
Люба стояла у мокрой стены. Близорукий отец Александр был перед ней глаза в глаза. Ей некуда было отстраниться, чтобы увидеть его хорошо. Из-за этого она плохо его понимала. Он оделял ее червонцами из духовного клада, которым владел. Не хотелось их брать, в них была одна горечь.
— Есть и Новый завет. Есть Христос, — возразила она для того только, чтобы он не молчал, чтобы вел ее дальше.
— Христа я разлюбил.
Верилось, что любовь в нем была. И то, что теперь ее нет, — потеря. Он отошел и сел на всегдашнее свое место, на стопку кирпичей.
— Всепрощение… Эге, милая! Почитай-ка Новый завет. Христос — сын своего бога. Это уж точно — яблоко от яблони… И хватит об этом! Хватит об этом!
— Как же можно так жить? — спросила Люба.
Отец Александр долго молчал.
— Один раз я подумал, что меня примут до конца, если я перейду с этого берега на другой. Это мне показалось. «Бывший поп, ныне заведующий красным уголком…»
Было очень ветрено. Люба загораживалась одной рукой от ветра и, не мигая, смотрела из-под руки на человека, который только минуту назад был в ее глазах другим. Отец Александр не прятал лица: пусть она видит его, каков он есть. Он придержал волосы, чтоб они не падали ему на глаза и не мешали бы видеть девушку, которая зачем-то выдумала его совсем другим.
— А я в вас верила, — сказала Люба. — Я утром просыпалась и думала: пусть что угодно случится, у меня есть друг. Он знает дорогу.
Александр сильно заволновался от этих ее слов.
— Любушка, это ошибка!
Он встал, но ветер так захлестнул его, что минуту он не мог выговорить ни слова. Опять он взял ее за руку.
— Иди сюда, здесь потише. Я кажусь тебе сильным. Я умею казаться, я научился. Но это ошибка! Ум у меня остался, как был. Но воля… Любушка, мне уже сто с лишним лет. Я плохой попутчик!
Люба глядела на него во все глаза.
— Ну что же… — растерянно улыбнулась она наконец. — Вот так, значит…
— Так, мой друг! — подтвердил он в согласии с логикой, с правдой, с честью.
А сердце его протестовало: «Ложь! Ложь!» Хотелось ее удержать. Чем удержишь?
Люба быстро шла вдоль межи, мимо холодных луж, склонив голову от ветра и при этом чуть боком, плечом вперед. Затем она поднялась на взгорье и свернула за ближайший дом. Скрылась…