С добрым утром, Марина

Он неопределенно махнул рукой. Мать вздохнула, вернулась во двор, устроилась с внуком на крыльце. Она гладила его по волосам, а сама говорила тихо и просительно:

— Вот кабы твой отец одумался, остался бы насовсем в Гремякине. Цены бы ему не было!.. Ты, Петюнька, хотел бы жить тут?

— Не знаю, — отвечал мальчик, наблюдая, как над соседним двором летала, кувыркаясь в небе и хлопая крыльями, стая голубей.

— У нас школа хорошая, и учителя разные есть. А в клубе кино… А подрастешь, Петюнька, начнешь работать, и совсем будет в Гремякине, как в городе.

Внук по-прежнему внимательно следил за полетом голубей.

Марина, собравшаяся тоже уходить из дому, успокоила хозяйку как могла:

— Многие сейчас, Дарья Семеновна, возвращаются из города в деревню. Может, и Сергей Сергеевич решится. Вы дайте ему оглядеться, подышать гремякинским воздухом.

Хозяйка помолчала, подумала и пошла провожать Марину за калитку.

— Дай-то бог, чтоб сбылось! Уж как бы я за внучонком ухаживала. Вот тогда бы род Лопатиных возродился в Гремякине. Только чует сердце: не бывать тому.

Дарья Семеновна закрыла на крючок калитку за ушедшей девушкой и вдруг расплакалась тихо, беззвучно. О чем она плакала? Какое горе ее давило? Пожалуй, она не смогла бы в эту минуту ответить на такие вопросы. Просто слезы сами полились, и никак их нельзя было сдержать…