Представление о двадцатом веке

Предисловие

Эта книга — История датских надежд, рассказ о том, чего мы боялись, о чем мечтали, на что надеялись и чего ожидали в XX веке, и я попытался рассказать обо всем этом как можно более достоверно и просто. И чтобы стало понятно, зачем вообще все это было писать, я хочу сначала рассказать о двух эпизодах.

Однажды, ранней весной тысяча девятьсот двадцать девятого года, в гостиной виллы на Странвайен Карстен помогал своему отцу, Карлу Лаурицу, собирать пулемет. Когда они собрали его и установили на сошки, оказалось, что пулемет занимает чуть ли не все пространство от стены до стены. Кто-то может задаться вопросом — зачем в гостиной пулемет? Но Карстен не удивлялся, для него все происходящее было лишь естественным продолжением брутальной элегантности отца, и когда он лег на живот и посмотрел сквозь прицел, ему показалось, что ствол пулемета с какой-то безоглядной решительностью смотрит в туманное будущее.

И тут Карл Лауриц сказал:

— Вот что, парень, тебе семь лет, и ты уже можешь понять, что в жизни главное: надо всегда смотреть вперед, потому что именно там находятся деньги.

Хотя Карстену было всего пять лет и он ничего не понял, он тем не менее зачарованно слушал, ведь в то время отец разговаривал с ним нечасто.

Это первый эпизод.

Второй происходит в то же самое время в Кристиансхауне, в доходном доме, Мария Йенсен наблюдает за тем, как ее мать Анна делает уборку. Занимается она этим уже несколько лет подряд, но сейчас имеются основания полагать, что наконец-то дома воцарится стерильная чистота. Врач, лечивший местных бедняков, одолжил ей микроскоп, позволивший Анне заглянуть в микробную бездну на стенах, которые, как ей казалось прежде, были уже совсем чистыми и которые теперь приходилось протирать спиртом. Мария стояла рядом с матерью. Собравшись с силами, она попыталась справиться с заиканием, которое в последнее время усилилось, и спросила ее:

— З-з-зачем тебе эти с-с-стекла?

Анна ответила, что при помощи микроскопа можно добиться идеальной чистоты.

— Но что т-т-толку? — возразила ей Мария. — Все снова запачкается.

Не найдя, что ответить, Анна на некоторое время замерла, удивленно глядя на дочь.

Мгновение спустя все остается в прошлом. Анна возвращается к своей необозримой уборке, Карл Лауриц разбирает пулемет и на следующий день бесследно исчезает, и если дети запомнили эти события и впоследствии смогли рассказать мне о них, то, скорее всего, это не случайно, хотя вовсе не означает, что им следует придавать какое-то особое значение, ведь Карстен с Марией запомнили и много всего другого. Но мне представляется важным, что обе эти сцены не являются чем-то исключительным, я полагаю, что как раз в то время, когда все это происходит, на Странвайен и в Кристансхауне сосредоточилось очень много надежд, и если я продолжаю это свое повествование — и со временем еще вернусь к Карстену и Марии, — то потому, что считаю: внутри множества повседневных событий, а возможно, и каждого, заключена суть целого столетия.

Часть первая

Карл Лауриц

О поместье Темный холм

О застывшем времени