Кто хочет процветать

ГЛАВА 4

Милена лениво слушала Ингу по телефону, совершенно не веря тому, что она ей говорила. «Очередной нервный срыв и потеря ориентации», — решила Пшеничная.

— Твой отец сбрендил! Идиот старый! С ума сошел! — в промежутках между нападавшей на нее икотой выкрикивала Инга. — Жениться собрался. Кретин!

Милена поморщилась и бодро вставила, пытаясь вернуть Ингу к действительности:

— Инга, послушай, ты, наверное, немного перебрала мартини. Отец-то уже женат, — она не договорила «на тебе», как раздался сдавленный всхлип:

— Да ты что! — И Инга съехала вниз по стене. Милене было слышно это ее телодвижение. — Уже женат! Вот же тварь!.. Не разведясь, женился! А кто она?!

Милена почувствовала неладное.

— Послушай, Инга, Олег дома?

— Нет, одна я, только этот адвокат-стервятник прилетал клевать мое сердце. Миленка, ты пойми, он меня из квартиры вышвыривает, как пса шелудивого. — Милена услышала звук жидкости, которую переливали прямо из горлышка бутылки в рот. — Куда же я? Под забор? Вот сдохну, пусть потом мучается. И Олег никогда ему этого не простит. И ты не прощай! Он всех обманет, он все на свою шлюху перепишет… Ой, за что мне такое?!

— Успокойся! — прикрикнула Милена. — Я еду к тебе!

Когда Инга открыла дверь, то была вынуждена крепко ухватиться за нее, чтобы удержать равновесие.

— Видишь, до чего довел. Твоей матери повезло, что он от нее ушел, а то была бы сейчас на моем месте.

Милена с неприязнью взглянула на Ингу:

— Она в свое время уже побывала на своем.

— А! — махнула рукой Инга. — Тогда, что? Он же вам квартиру оставил. А меня изгоняет! С сыном изгоняет!

— Так, давай пройдем в гостиную и ты мне все расскажешь.

Когда Милена выслушала сбивчивый, но в общем внятный рассказ Инги об уже случившемся и о том, что случится вскоре, она только подивилась.

— Странно, отец мне ничего не говорил. Странно, — поразмышляв, продолжила она, — вот так сразу, в один день…

— Это он специально, чтобы не было у меня времени на защиту, на спасение.

— Да какая защита? О чем ты говоришь? Разве на него можно найти управу?! Это он, чтоб ты ему настроение недолго портила, объявил и тотчас сделал.

Инга согласно кивнула:

— Верно! Верно подметила. Ну а что ж нам-то делать? Я ему сначала наотрез отказалась давать развод. Так он мне этого адвоката-упыря подсунул. Я в себя прийти не успела, как звонок. Подхожу к двери, смотрю на экран монитора, стоит такой в песочном костюмчике, глаза огромные бледно-серые, налысо, как сейчас модно, подстрижен и губы толстые, сосущие все — и воздух и кровь. Я смотрю и молчу, он представляется, какой-то там Семен Фомич или Федорыч, не помню и неважно. Я, говорит, по поручению Станислава Михайловича, адвокат. Впустила, — перевела дыхание Инга, — и сразу, чтобы время не тратить, заявила, что развода не дам, а если и дам, то при условии, что вот это, — она широко развела руки и с силой потрясла ими, — останется за мной. Он покивал своей тщательно подстриженной лысиной и тихонько, ну комар-кровосос, на стул присел. «Вы, Инга Климовна, не волнуйтесь, разберитесь сначала. И я вам в этом помогу. Что предлагает Станислав Михайлович? — задал он мне и себе вопрос таким противным интеллигентно-наигранным голосом. — А предлагает он вам двухкомнатную квартиру, заметьте, шестьдесят квадратных метров, и не где-нибудь, а в отличном доме рядом со станцией метро «Беговая». Переезд, обустройство за его счет. И главное, как вам известно, Станислав Михайлович составил завещание в основном в пользу своих детей, а именно Милены Станиславовны и Олега Станиславовича, но и вам по нему причитается очень разумная сумма. Каково процентное соотношение раздела между детьми — это, по желанию Станислава Михайловича, останется в тайне. После заключения нового брака он внесет соответствующие дополнения в свое завещание, и хочет, чтобы вам об этом тоже было известно. Если у него родится ребенок от нового брака, то он войдет в число его основных наследников, его же новой супруге, как и вам, будет причитаться определенная сумма. Полагаю, что надо отдать должное Станиславу Михайловичу за его открытость в столь щепетильном вопросе. Но!.. — И тут он, будто упырь, вытянул морду и замолчал, пережевывая губами воздух, — в точности передала свои ощущения Инга. — Если вы будете возражать против развода, чинить всевозможные препятствия, то завещание будет переделано в пользу дочери от первого брака и новой супруги. Однако, надеюсь, вы отдаете себе отчет, что месяцем раньше или месяцем позже Станислав Михайлович все равно разведется с вами, и вы останетесь ни с чем, а главное, ваш сын будет исключен из числа наследников! Вот тебе крест, — размашисто перекрестилась Инга, — слово в слово передала, как ни была пьяна, а протрезвела в мгновение ока.

— Да!.. От такого потрясения и бочка виски не спасет, — заметила Милена и плеснула себе виски в стакан. — Ну и что ты?

— А! — спрятала за ладонями лицо Инга. — Дала согласие, подписала… — И вдруг, судорожно собрав рукою на груди халат, со страхом посмотрела в глаза Милены: — Скажи, только честно, я правильно поступила?

— А как тут можно поступить иначе? — ответила Пшеничная, щелкая зажигалкой и безуспешно пытаясь закурить. Огонь выбивался и тут же потухал. Она в сердцах отбросила зажигалку и сигарету. — Вот же черт! — принялась покусывать ногти. — Отцу перечить бесполезно, самой хуже только будет.

— Я так и подумала, — приободрилась Инга. — И еще подумала, а как он умрет, ну, скоропостижно, так я опять при своем интересе, да еще без него. — Заметив странный взгляд Милены, она поняла свою оплошность и принялась извиняться: — Миленочка, прости, я настолько искренне отношусь к тебе, потому все без задней мысли и говорю. Меня он обидел, вот я… Да и тебя он обидел! Ведь правда же? — заглянула она ей в лицо. — Бросил, когда тебе только пять лет было.

— Ой, Инга, давай не будем! Бросил он нас с мамой из-за тебя, из-за твоей скоропостижной беременности. Так что все мы тут обиженные. Дело сейчас не в этом. Как ты правильно сказала, между нами, тобой, мной и Олегом, которого я люблю как своего родного брата, сложились близкие, доверительные отношения и нам чужой не нужен. Давай лучше подумаем, нельзя ли как-нибудь помешать намерению отца, но только очень осторожно, чтобы на нас и тень подозрения не упала.

Инга наморщила лоб, поразмышляла и только пожала плечами.

— Ты узнала, кто она? — поставила конкретный вопрос Милена.

— Она?! — приоткрыв рот и тут же прикрыв его ладонью, сдавленно вскричала Инга. — Не знаю!

Милена стукнула в досаде кулаком по столу.

— Да ведь это надо было перво-наперво узнать.

— Да-да! — приложила руку к горящему лбу Инга. — Но как?.. А ты позвони отцу и спроси.

— Ты что, с ума сошла? Надо выяснить окольными путями.

— Верно! Я сейчас Таньке позвоню, ну Таньке, жене Стасова дружка. Эта стерва все знает. Вот же тварь, не предупредила о надвигающемся на меня горе, а затаилась и ждала, как я буду рыбой биться на берегу. Ведь знала! Уверена!

Инга включила громкую связь, чтобы Милена могла слышать разговор, и набрала номер.

— Привет, это я!

— О, привет! — раздался слегка гундосый голосок. — Только о тебе подумала, а тут ты звонишь.

— Догадываюсь, по какому поводу подумала, — с грустной усмешкой подхватила Инга.

— Да… увы!.. Прямо снег на голову в июльский полдень. Я, признаюсь, даже боюсь представить себя на твоем месте. Что же ты будешь делать? Неужели пойдешь работать? Но куда?..

Инга молчала. Что было говорить?

— Скажи, кто она, эта новая мадам Пшеничная? — спросила только.

Последовала пауза, которую заполнил стук сердец Милены и Инги.

— Не знаю, — ответила Татьяна, но в голосе явно слышалась неуверенность, вызванная внутренней борьбой: сказать или не сказать? «А, скажу! Что мне?!» — Ну, я точно не в курсе, но слышала, что какая-то мелкая манекенщица из одного салона, по-моему, «Интальо», что на Новом Арбате. Зовут Лилия. Девятнадцать лет.

— Так я и знала! — в сердцах выпалила Инга. — Вот же подлец! Чтоб он сдох! — Она уже хотела бросить трубку, как услышала дрожащий от любопытства голос собеседницы:

— Ингочка, он что… уже потребовал развод… да?

— Я его уже дала, пусть подавится!

Инга швырнула трубку.

— Манекенщица, Роза-Мимоза!

Милена молчала с остановившимся взглядом.

— Ну, что молчишь?! — слезливо взвизгнула Инга. — Ну узнали, что она Фиалка Арбата, и что дальше?

— Все гораздо хуже. Гораздо… Впрочем, этого следовало ожидать, не для того же он оставляет тебя, чтобы жениться на ровеснице. А эта молодая ему может столько детей нарожать, что наши доли с Олегом станут просто смехотворными, да и вообще, он может нас вычеркнуть. Кто мы? Взрослые люди. Дети по документам. А те маленькие, беззащитные. Да и Мимозу свою он не захочет обидеть.

В прихожей хлопнула дверь.

— Олег пришел, — с ужасом во взгляде прошептала Инга. — Боже мой, какой это будет для него удар.

Милена с сочувствием смотрела на замершую на месте Ингу, постаревшую, испуганную, со сжатыми в замок до побелевших косточек пальцами.

Когда отец впервые пригласил Милену в свой дом, то с явной гордостью познакомил ее с Ингой. В первое мгновение она не понравилась Милене. Волосы цвета черной вишни, острый подбородок, чуть удлиненные глаза, но потом, когда пригляделась, оценила ее своеобразное очарование. В ней было что-то от журнальных моделей, — что-то, что притягивает взгляд.

В гостиную вошел Олег. Острые черты матери не смягчились в нем солидными линиями породы Пшеничных. Худенький, похожий на птичку. Вредную, взбалмошную, избалованную…

— О, привет! — помахал Олег рукой, увидев Милену. — Что это вы такие хмурые? — оглядев мать и сестру, спросил он:

— Понимаешь, Олежек, — довольно решительно приступила Инга, — понимаешь… Дело в том… Ой, Милена, скажи ты…

— Да что случилось?! — уже с испугом смотрел на них Олег.

— Ты не поверишь, но отец разводится с Ингой и женится на другой, — с нервной усмешкой проговорила Милена.

— Что?! — У Олега подогнулись колени, и он смешно присел посреди комнаты. — Вы что, с ума сошли? Я вчера видел отца, и он мне ничего не сказал. Вот же вы!.. — он со злостью сжал кулаки.

— Не злись! — осадила его Милена. Инга же только скорбно моргала глазами. — Это правда. Нашел себе девятнадцатилетнюю манекенщицу.

— Ничего себе! Тридцать пять лет разницы! — присвистнул Олег. — Ну отец дает! И что, он сам сказал тебе, что собирается на ней жениться? — обратился он к матери.

— Сам! Уже и адвоката присылал, я была вынуждена дать согласие на развод.

Олег от ярости повернулся вокруг себя.

— Что ты наделала! Зачем? — набросился он на мать, нервно подергивая шеей и заикаясь от клокочущего гнева.

— А иначе он грозился, и ты знаешь, он свои угрозы всегда выполняет, вычеркнуть тебя из завещания.

— Как это вычеркнуть?! — остолбенел Олег. — Какое он имеет право? Я его сын!

Инга осторожно погладила его по плечу:

— Спорить со Стасом бесполезно.

— А ты, что будет с тобой? Ты же не работаешь. Мы же останемся совсем без денег. Какой позор! Я из сына богатого, известного человека превращусь в черт знает кого!