Кто хочет процветать
![Кто хочет процветать](/uploads/covers/2023-09-21/kto-xochet-procvetat-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Тиана Веснина
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 2005
Читать книгу "Кто хочет процветать"
ГЛАВА 12
Дежурный охранник удивился столь позднему визиту Астровой.
— Пшеничная у себя? — спросила она.
— Работает! — ответил тот.
Вера на секунду остановилась, собралась с мыслями и странно легкой, точно ирреальной, походкой, когда не чувствуешь, как касаешься пола, направилась в кабинет Милены.
В приемной никого не было. Вера остановилась перед дверью, подняла было руку, чтобы постучать, но передумала, смело толкнула дверь и вошла.
Милена сидела за столом и просматривала бумаги. Услышав, что кто-то вошел, подняла глаза.
— Мне уже докладывали, — сказала она. — Все прошло на уровне. Я довольна.
Астрова, пожав одним плечом, мол, а иначе и быть не могло, вольготно раскинулась в кресле.
— Очень хорошо, что вы зашли сегодня. Я не хотела вас беспокоить после тяжелого дня, но раз уж вы сами пожаловали… — Милена поднялась и вышла из-за стола, — то я ознакомлю вас с принятым мною решением.
Этот самоуверенный монолог вызвал раздражение у Веры, и потому она прервала его:
— Да, зашла! Я подумала, что сейчас самый подходящий момент, чтобы издать мой роман, — произнесла она несколько нервозным тоном.
— А!.. — протянула Милена. — Так называемый серьезный.
Последовала пауза.
Вера, не отрывая взгляда, следила за ней, она почувствовала неладное.
— О-хо-хо!.. — сокрушалась о чем-то Пшеничная, подошла к столу и оперлась рукой о его край. — Но ведь вы, Вера, специалист по низовой литературе. Как же вы так вот в высокую вдруг перескочите?
Вера внутренне вздрогнула.
«Выискала словечко!.. Вычитала! Залезла в глубь истории. Докопалась до поздней греческой прозы, которую делят на произведения для широкого, или низового, читателя, и на произведения для читателей из культурного слоя». Пшеничной настолько сильно удалось уязвить Астрову, что та не сразу нашлась с ответом. «Можно, конечно, сказать, что широкий читатель — это… Что это?! — теряла она драгоценное время, когда ситуацию возможно было переломить в свою пользу. — Это миллионы людей!.. Так почему же я хочу уйти от этих миллионов и стать писателем высокой литературы?! — совсем некстати задала она сама себе вопрос. — Снобизм? Желание укрыться за стенами из слоновой кости от мелких, но ежедневных укусов критиков, знакомых — что, мол, ты пишешь?.. Так, ерунду! А вот Сидоров! Его знают немногие, но он уже несколько премий получил, вот он — писатель, а ты… Но ведь тот же Сидоров до разлития желчи завидует моим гонорарам! Так чего же я хочу? А хочу я редкого: сочетания высокой литературы с высокими гонорарами!»
За то время, пока Астрова собиралась ответить, Милена налила себе и своей гостье джина с тоником.
— А вот хочу перескочить! — наконец произнесла Вера.
— Но ведь это торговля своим талантом! — продолжала ерничать Пшеничная.
— А писатель — он вообще торговец. Здесь товар не идет, так он за рубеж уедет. Из издательства в издательство будет бегать, искать, где больше заплатят.
— Ну что ж, — вяло повела рукой Милена, — бегите, Вера! Потому что издательство, которым руковожу я, в настоящее время не нуждается в авторах высокой литературы. Но даже если они и понадобятся, то вас в качестве такового я рассматривать не буду. Вы автор массового потребителя. Девиз которого — «Прочитал — забыл». Потребителя, для которого не важен текст, важен сам процесс чтения, благодаря которому он отвлекается от своих ежедневных проблем.
Астрова вертела в руке стакан, как бы размышляя над словами Пшеничной. Потом поднялась, прошлась по кабинету и сказала:
— Если вы не напечатаете тот мой роман, я уйду из вашего издательства. Выполню последний из подписанных контрактов и уйду.
Пшеничная рассмеялась… Беззлобно:
— Со своей стороны могу обещать вам одно. Даже если другое издательство осмелится напечатать ваш роман, я позабочусь о том, чтобы его реализация с треском провалилась. И вы знаете, — в ее глазах сверкнул опасный огонь, — что так будет!
— Да вы что?! — Вера инстинктивно отступила на шаг. — Угрожаете мне?!
Пшеничная вынула несколько шпилек из волос, и они, искрясь, рассыпались по плечам.
— Предупреждаю! — посмеиваясь, покачала она головой. — Ваша наивность порой вызывает умиление. Вы что ж, полагаете, что угрожают только в кино или в книгах?.. Издательский бизнес — это очень серьезно, Вера. Неужели вы до сих пор не поняли?
Астрова гордо вскинула голову и хотела бросить что-то резкое и, как казалось ей, весомое, что заставит Милену прислушаться к ней. Но Пшеничная как-то так махнула рукой: «Молчите уж, ради бога, что вы понимаете!» и Вере пришлось проглотить свои слова.
— Послушайте, уже поздно, а нам надо поговорить. — Милена сосредоточенно помолчала. — Значит, что я хочу! — складывая ладони вместе, продолжила она. — Как вам известно, наше издательство устраивает карнавал, на который кто только не приглашен! Само собой разумеется, и репортеры. У вас будут брать интервью и, между прочим, поинтересуются вашим мнением о писательнице Скоковой. Вы скажите, что вам очень нравится ее стиль…
Взгляд Веры замер на одной точке, настолько велико было ее изумление. Писательница Скокова!.. Она видела ее несколько раз. Та как-то подползала к ней на презентациях. По-змеиному вкрадчивая, до самоуничижения скромная, до приторности заискивающая, демонстративно сознающая скудость своих писаний.
«Впрочем… В последнее время она сильно изменилась, но я не придала этому особого значения. А может, побоялась придать? Ее сутулая спина выпрямилась, во взгляде появилась уверенность, суждения стали резкими, собственная писанина превратилась в творчество. Ведь гонорары стали значительными, тиражи большими».
«Ну да, положим, я пишу плохо, а вот ты напиши как я, так же плохо, и пусть тебя напечатают. А!.. Не сможешь!.. Значит, есть у меня что-то такое, чего у всех остальных нет. Называй как хочешь, нюх, ловкость, умение, может, и литературные способности, но что-то, несомненно, есть, и это главное!..» — как бы говорил весь ее до самозабвения вызывающий вид.
Вера вздрогнула, отыскала взглядом Милену, сидевшую, положив ногу на ногу, на диване и курившую длинную тонкую сигарету.
— Я ничего не буду говорить о Скоковой! — нарочито медленно произнесла она.
Пшеничная со скукой в глазах усмехнулась:
— Скажете, и притом все в точности. Я решила выдвинуть Скокову вместо вас. Сделать ее лицом издательства. И даже объясню почему. Она не метит в серьезные писатели. Она настолько ограниченна, что уже считает себя самым что ни на есть настоящим писателем. Ах, — заложив руки за голову, мечтательно проговорила Милена, — завидую отчасти таким. Она абсолютно уверена, что ее книги и через века будут стоять на полках в один ряд с классиками. Говорит: Скокова, а потом, по алфавиту, Толстой. Блаженна! Хитра и блаженна! Но читателям нравится. Она уловила нужную тему и пишет. Ее не бросает из стороны в сторону, как вас.
Вера подошла к бару и мелко дрожащей от ярости и обиды рукой взяла бутылку и налила себе немного джина.
— А что ж в таком случае вы намереваетесь сделать со мной? — с издевкой поинтересовалась и села в противоположный угол дивана.
— Да ничего особенного. Вам надо уходить!
— Как это? — глядя во все глаза на Пшеничную, воскликнула Вера.
— Ну вот давайте и обсудим! — спокойно ответила она. — Есть несколько вариантов. К примеру, вы выходите замуж и говорите, что всю себя решили отдать семье.
— Не хочу я замуж!
— Но я же не говорю о настоящем браке. Мы подберем вам мужа. Устроим скромное, но достаточно освещенное прессой бракосочетание, а потом вы тихо разведетесь.
Астрова сидела и пыталась собраться с ошалевшими от шока мыслями.
«Да что же это такое? Триумф, успех!.. Вот только что, час тому назад! И вдруг она, — Вера остановила свой странный взгляд на Пшеничной, — все хочет и, главное, может разрушить. Но неужели я — ничто?! Неужели я — всего лишь марионетка? Нет, я не такая! Я сумею постоять за себя!»
— Нечего нам, Милена, обсуждать! Я не уйду из литературы! — с вызовом проговорила Астрова.
Пшеничная вздохнула и с тоской посмотрела на часы.
— Неужели вы не понимаете, что то, чем мы с вами занимаемся, это не литература, а издательский бизнес. Поймите, литература не печатается миллионными тиражами, как бриллианты не продаются на килограммы.
Вера порывисто вскочила с дивана.
— Вот поэтому я и хочу уйти из бизнеса в литературу! Я столько сделала для вашего издательства! Помогите теперь вы мне! Вы, Милена, всегда предельно откровенная, иногда до противного откровенная, но тем не менее вы не скажете мне, что я глупа и не способна на большее!
— Не скажу, Вера. Но все дело в том, что вы мне больше не нужны!
Обида, замешанная на гневе, искала выход. Астрова, повернувшись на каблуках, вьюгой пронеслась по огромному кабинету. «А!.. А!.. А!..» — неслось следом за ней.
— …А когда была нужна, использовали меня!
Милена подняла руку, призывая Веру успокоиться:
— По-моему, у вас ко мне претензий быть не может. Давайте вспомним! Пять лет назад о вас никто не знал. Вас как бы и не было. Отец только-только начал вас раскручивать, но не успел. Казалось бы, судьба поставила на вас крест. Но я, уважая память отца, продолжила его замысел, и появилась литературная знаменитость Вера Астрова. Вы этим недовольны? — склонила набок голову Милена, и волосы, золотясь, скользнули по ее плечу.
— Меня не устраивает то, к чему это привело.
— Хорошо, допустим, я бы вас не продвигала. И что? Вы так бы и остались никем.
— Но я бы имела возможность продолжать писать. Пусть бы меня издавали только в покет-буках, пусть!..
— А жить на гонорар в пять тысяч рублей за проданную книгу смогли бы? А так — вы блеснули! Вынырнули из общей массы. Многим это удается в жизни? Будьте мудрой! Я вам дам целый год, чтобы вы смогли достойно уйти. Используйте его. Найдите богатого мужа, вложите выгодно свои деньги, да мало ли!.. Одним словом, я опять даю вам шанс!
Вера смотрела на Пшеничную и не могла, как не силилась, понять, что происходит. Она шла в издательство требовать и ставить свои условия. В ее руках сверкал, лучился успех. Но оказалось, что он был выдан ей на время и пришла пора расставаться с ним.
Милена, видя, что Астрова перестала протестовать, коснулась пальцами ее плеча и сказала:
— Вот и отлично. Мне всегда импонировало ваше благоразумие. Значит, мы обо всем договорились. Ненавязчиво, но очень благожелательно несколько раз упомяните в интервью имя Скоковой.
— А моя пьеса? — глухим голосом спросила Вера.
— Пьесу я не отменяю. Контракт подписан, и театр приступает к постановке.
Провожая Астрову, Милена еще раз коснулась пальцами ее плеча и напомнила:
— Я даю вам шанс.
«Тоже мне, судьба!» — мысленно огрызнулась Вера.
Она вышла в коридор и оперлась плечом на стену, словно искала у нее поддержки.
«Нет! Нельзя вот так просто уйти! Нельзя! По сути дела Пшеничная задумала уничтожить меня. Я должна, обязана сопротивляться! Я не хочу обратно в массы!»
Астрова сделала решительный шаг к двери кабинета и… остановилась. Внутри все клокотало, как магма в жерле вулкана. Она не помнила сама себя. Какое-то время спустя будто повеяло холодком, и смертельный ужас неизбежности охватил ее. Затылок оледенел, а мозг четко выдавал одну фразу: «Это конец!» Жуткие, мрачные мысли налетели, подобно летучим мышам, и своими перепончатыми крыльями закрыли весь горизонт, все пространство сознания, все… все стало черно-серым… Вера, пошатываясь, направилась к лестнице.