Сквозь века

ГЛАВА 4

На следующий день была страшная жара. Столбик термометра показывал температуру под плюс тридцать пять, поэтому тренировки проводили в зале.

Наконец пришло время купания. Пляж на берегу речки был небольшим и уютным. В воду нас запускали «партиями» по десять-пятнадцать человек. Самое нудное — это ожидание. Смотреть на то, как другие наслаждаются прохладой в воде, а самому сидеть на раскалённом песке под палящим солнцем — то ещё удовольствие. Но к счастью, скоро пришла и наша очередь.

Я знаю по себе, что самое сложное в момент купания — привыкнуть к воде. Когда только заходишь в воду, то она кажется ледяной, пробирающей до самых костей. И тогда приходится заходить потихоньку, неспеша. Сейчас же, когда время было ограничено, раскачиваться было некогда. Я не знал, как быть, поэтому так и стоял в раздумьях по колено в воде (как и все из нашей «партии»), когда сзади подошёл Константин Константинович. Он был только в нижнем белье, остальная его одежда лежала на берегу.

— Вы тоже? — удивлённо спросил я.

— Ну знаешь: солнце оно печёт одинаково и солдата, и маршала. А ты чего встал-то?

— Да нужно к воде привыкнуть сначала.

— Пока привыкать будешь, уже время кончиться. А ну-ка!

И с этими словами он со всей силы толкнул меня в воду. Рука у него была сильная, поэтому я не смог устоять и бухнулся в объятия речных волн. Конечно, такой его поступок не лез ни в какие рамки, о нем, пожалуй, можно даже сообщить в суд по правам человека, но это же Константин Константинович, поэтому ладно.

— Вот так нужно! — сказал мне Рокоссовский, проплывая рядом.

Я ещё толком не успел прийти в себя после столь резкой смены температуры, но успел заметить на себе уважающие взгляды тех, кто ещё не окунулся. Хорошо, признаю, маршал опять был прав.

Долги ли, коротко ли, а в конце концов в воде оказались все. И всё бы ничего, но вдруг Глебу захотелось порезвиться.

К сожалению, была у него такая черта характера: он был слишком непоседлив. У него иногда будто бы заводился невидимый мотор, и остановить его порыв озорства было решительно невозможно.

И вот сейчас произошло то же самое. Он начал обычные для воды игры: брызгаться, плескаться и так далее. Но неожиданно внимание его переключилось на меня:

— Гриш, коня сделай!

Стоит отметить, что "конь" — это упражнение с наших тренировок. Суть его заключается в том, что один человек сажает себе на спину другого, поддерживая под бёдра, и пробегает определенное расстояние. После партнёры меняются и выполняется то же самое. Упражнение развивает мышцы пресса и общую выносливость. Но вернёмся к купанию.

— Коня?! Прямо здесь?!

— А чем черт не шутит! — вскричал он и прыгнул мне на спину.

Я думаю, что не трудно понять бедственность моего положения, если знать, как я плаваю.

Я сразу начал медленно идти ко дну.

— Глеб, слезь! Глеб!

Но он не слышал меня. Я понял, что утопаю.

— Помогите! — крикнул наконец я.

Андрей Никитич сразу кинулся в воду и поплыл ко мне. Но быстрее него рядом со мной оказался Рокоссовский.

— Держись, боец! — крикнул он и, взяв мою руку, положил её на свои плечи.

— Держишься? — спросил он.

Я утвердительно кивнул. Теперь я хотя бы не тонул и с помощью Константина Константиновича и мог держаться на плаву. Аккурат в это время приплыл Андрей Никитич и стащил Глеба с меня. После этого нас немедленно вытащили на берег. Вытащили в том плане, что забрали. Доплыть я смог и сам.

На берегу нас ожидал жёсткий выговор:

— Сложилась опасная и неприятная ситуация, — говорил Андрей Никитич, — хороши оба. Это было небезопасно, что для одного, что для второго. Разбираться кто прав, кто виноват я не буду. Оба получат в качестве наказания наряд на кухню. Ясно?

— Ясно, — отвечали мы.

Наряд на кухню — это значит дежурить в столовой: чистить картошку, мыть посуду и прочее. Это бы так и называли «дежурством», если бы поварихой была бы условная тетя Тоня. Но у нас всем по части питания заправлял бывший военный, поэтому если кухня — то наряд.

Уже на кухне мы с Глебом разбирались кто прав, а кто нет.

— Всё из-за тебя, — буркнул я ему.

— Да как из-за меня-то? Ты сам кричать начал.

— А как не кричать, когда ты меня топишь?

— Не топил я тебя. Мы только коня сделали.

— И из-за этого я начал тонуть!

— Так ты бы так и сказал.

— Так я и сказал.

— Ничего ты не сказал! Кричал только.

— Да ну тебя!

Бесполезно с человеком разговаривать. Но сидеть молча было скучно. Оба понимали, что конфликт сходит на нет, поэтому быстро помирились.

— Ты только сразу потом говори, если что-то не так, — сказал Глеб, — А то общаешься намёками, прям как сестра!

Я удивился.

— У тебя есть сестра?

— Ну да.

— И ты не говорил?

— Так ты и не спрашивал.

— Старшая?

Почему сразу старшая?

— Нет, одногодки. Если хочешь, могу познакомить.

— Давай.

— Ишь ты! — усмехнулся маршал, который помогал мне в чистке картошки, — ты бы так охотно зарядку делал, как с девочками знакомства водишь.

Я слегка покраснел.

— Да ладно, — похлопал он меня по плечу, — я же в шутку. Всё понимаю, дело, как говорится, молодое.

Ох уж мне эти советские приколы.

После окончания дежурства, Глеб, как и обещал, повёл меня (и Ярика заодно), знакомиться с сестрой.

— Стойте здесь, я мигом, — сказал он нам и исчез в кустах.

Почему в кусты? Как в каком-то диснеевском мультике: любая интересная вещь может быть только в кустах.

Вернулся он уже не один. С ним шла довольно симпатичная девушка чуть ниже меня ростом.

— Знакомьтесь, Влада, — представил он её нам.

Представились и мы:

— Гриша.

— Ярик.

Она была хорошо сложена, у неё были длинные каштановые волосы и зелёные глаза. Лица её было круглым, а черты его очень правильными, даже благородными. И вообще всей своей внешностью она производила очень приятное впечатление.

Мы поболтали вчетвером о всяких мелочах и разошлись.

В общении она была тоже приятна, но мысли её шли явно быстрее языка, поэтому она часто сбивалась на ровном месте. Она была очень смешливая, её могла развеселить любая, даже самая несмешная и идиотская выходка. И я, будучи гроссмейстером неловких фраз и неумелых шуток, этим пользовался, за что не раз был удостоен ее внимания.

Вечером в доме, когда мы готовились ко сну, Ярик заметил:

— Ты с Владой общий язык быстро нашёл.

— Да, — поддержал его Глеб, — есть у вас что-то общее.

— Да и вообще, — продолжил Ярик, — подходите вы друг другу.

Опять его прямолинейность. Может хоть Глеб его остановит? Я посмотрел на него, но тот сделал выражение лица "Вообще-то он прав".

— Ерунда, — ответил я.

— Отнюдь, — возразил маршал, — вы смотрелись весьма гармонично. Как знамя Победы над Рейхстагом. По крайней мере, мне так кажется.

Вот именно, что кажется. Знаю я эту женскую породу: сначала очаруют, а потом бросят. Бред.

Но Влада симпатична. Это факт.