Ничего интересного

— Это для вас, ребята, — сказала я, — чтобы помочь вам сдержаться.

Я старалась не произносить при детях слова «огонь» или «загораться». Я называла это «сдерживаться».

— Почему нельзя просто продолжать дышать? — спросила она.

— Это дополнительная мера безопасности, — ответил Карл, и я взмолилась, чтобы этот зануда заткнулся уже. Он не помогал. — Это такой план Б, понимаете?

— Я не хочу им мазаться, — заявила Бесси.

— А как насчет одежды пожарных? — спросила я Карла.

— Ты о номексе? Его я еще жду.

— Почему так долго?

— Во-первых, прошло всего несколько дней, понятно, Лилиан? И ты думаешь, его так легко раздобыть? Думаешь, такую форму детских размеров продают в «Уолмарте»? Для крошечных пожарных? Одежду нужно перешивать. Это сложно. Я подхожу к делу настолько творчески, насколько могу.

Карл и правда выглядел измученным, волосы лежали как попало. Я подняла руки в знак примирения:

— Хорошо-хорошо. Прости. Мы благодарны за все, что ты делаешь.

— Спасибо.

— Так, ребята, — сказала я. — Давайте просто попробуем, хорошо? В качестве научного эксперимента. Будем считать это сегодняшним уроком.

— Ты первая, — сказала Бесси.

— Ко… конечно, — согласилась я, не готовая к такому повороту событий, но делая вид, что все по плану. — Конечно, я первая.

Я посмотрела на Карла, и тот немного покраснел. Затем опустил руку в ведро и резко вздохнул.

— Холодный, — проворчал он.

Гель был странный, вязкий, и Карл начал наносить его мне на руку. Было холодно, так странно холодно, что отчасти даже приятно. Карл покрыл гелем мою руку, затем другую.

— Ноги будем мазать? — спросил он, и я покачала головой:

— Мне достаточно.

Карл поднял зажигалку и снова зажег пламя:

— Не дергайся, хорошо? Это не больно.

Он поднес огонь прямо к моей руке, и секунду я была уверена, что моя кожа горит, что я горю, но стиснула зубы и поняла, что нет, все в порядке. Я не горела. И хотя прошло всего несколько секунд, это было удивительно, как будто ничто не могло причинить мне боль. Дети, когда горели, чувствовали себя именно так? Я понятия не имела, но мне хотелось, чтобы это ощущение продолжалось вечно.

Когда Карл выключил зажигалку, я посмотрела на Бесси и Роланда, показывая, что со мной все в порядке:

— Видите, все супер. Нет, ну правда, очень классно. И он холодный. В такую жаркую погоду приятно.

Роланд протянул руки.

— Похоже на слизь, — восторженно сказал он. — Какая гадость!

Карл чуть ухмыльнулся и опустил руки в ведро. Он намазал Роланда, а я Бесси, руки и ноги.

— Холодно! — вскрикнул мальчик.

Закончив процедуру, мы уставились на детей. Они выглядели очень странно, словно сквозь ребят пронесся призрак и оставил на них след.

— Не сказать… чтобы идеально, — признался Карл.

— Может, он немного подсохнет? — с надеждой сказала я. — И будет не такой… мерцающий?

— Что-то я в этом сомневаюсь, — вздохнул он. — Но пойдем. Раньше сядешь, раньше выйдешь.

Я сидела на заднем сиденье с Бесси и Роландом. Мы подложили полотенца, чтобы дети не испачкали гелем машину. Карл вез нас в публичную библиотеку. Хотя дети все уши прожужжали мне о том, как хотят выбраться наконец из поместья, они сидели молча, прижавшись к окнам, как будто их чем-то накачали.

Когда мы остановились на парковке, Бесси спросила:

— Что если у них нет книги, которую мы ищем?

— Она есть, — заверила я.

— Может, лучше тебе сходить вместо нас, — сказала она, откидываясь на спинку сиденья.

— Я не против, — ответил Карл. — Скажите, какие вам нужны книги, и я их достану.

— Нет, — возразила я. — Зачем мы вообще тогда поехали?

— Я не хочу туда идти, — призналась Бесси. — Все будут на нас пялиться.

— Никто не будет на вас пялиться. Бесси, — сказала я.

— Будут. Все подумают, что мы странные.

— Ну правда, Бесси! Людей волнуют только они сами. Они ничего не замечают. Они никогда не смотрят ни на что интересное — только на себя.

— Ты уверена?

— Честное слово! — Я надеялась, что права.

— Ну хорошо, — сказал Карл. — Идем.

Мы вошли в библиотеку, где гудел кондиционер. В будний день, да еще утром, народу было мало. Библиотекарь, старик с толстыми очками и очень милой улыбкой, обнажившей кривые зубы, помахал нам. Бесси подозрительно нахмурилась, но Роланд сказал: «Привет!» Через несколько секунд мы прошли мимо старушки со стопкой книг в руках. «Привет!» — снова сказал Роланд, и она кивнула. В детской зоне сидела малышка с мамой, и Роланд и ей сказал: «Привет!» Малышка посмотрела на него с недоумением, но мама поздоровалась в ответ.

Карл поморщился:

— Роланд, не обязательно говорить «привет» каждому встречному, хорошо?

— Не путай его, Карл, — сказала я. — Все хорошо, Роланд. Здоровайся с кем хочешь.

— И буду! — Роланд посмотрел через плечо на Карла и скорчил рожицу.

Мы подошли к компьютеру и вбили поиск. Карл направился с Роландом в одну секцию библиотеки, а мы с Бесси — в другую.

— Я чувствую себя странно, — призналась Бесси. — Кожа странная. Противно.

— А мне даже нравится, — сказала я, глядя на руки.

— Давай просто уйдем отсюда, — попросила она, но я подтолкнула ее к стеллажу, и мы обследовали полки, пока не нашли книгу «Долли: Моя жизнь и другие неоконченные дела». Долли была похожа на добрую ведьму, которая наверняка запросто сокрушала всех злых королев своей добротой.

— Вроде неплохо, — сказала Бесси, листая страницы, чуть успокоившись. Но как только она снова посмотрела на меня, беспокойство к ней вернулось: — Может, мы уже пойдем?

— Хорошо-хорошо, — согласилась я. — Давай найдем Карла и твоего брата.

Как только я это сказала, Карл материализовался. Его рука была прочно закреплена на плече Роланда. Роланд держал в руках две книги о сержанте Йорке.

— Думаю, нам хватит, — сказал Карл.

— Хорошо, — ответила я. — Пойдем их выписывать.

— Подожди, — спохватился он. — У тебя есть читательский билет?

— Какой билет? — моргнула я. — Нет. У меня его нет. Я здесь даже не живу.

— Ну, у меня тоже нет, — сказал Карл. — У меня нет читательского билета.

— Карл, почему у тебя нет читательского билета? — медленно спросила я.

— Потому что, — ответил он, сохраняя спокойствие, — я не люблю одалживать вещи. Мне нравится, когда они мои. Мне нравится владеть ими. Поэтому я не пользуюсь библиотекой. Я просто покупаю то, что хочу.

— Ну, тогда получи билет сейчас. Зарегистрируйся.

— Там нужно подтверждение адреса — письмо, например.

— А у тебя есть?

— Есть ли у меня письмо с моим адресом? С собой? Ты серьезно?

— Но почему ты не подумал об этом до того, как мы приехали? — спросила я.

— Хватит ссориться, — сказал Роланд. — Просто спросите библиотекаря, вдруг можно их одолжить.

— Нам нужен билет, — ответила я, и теперь мне казалось, что мы застряли в тылу врага с важными документами под полой. Как в кино. Зачем я это сделала? Почему нельзя было убрать книги и вернуться в другой раз? Почему нельзя было вести себя как нормальные люди вместо того, чтобы шептаться за стеллажом, поблескивая огнеустойчивым гелем?

— Так и знала, не стоило приходить, — сказала Бесси.

Было странно смотреть, как этот ребенок, который запросто кусал незнакомцев, который казался таким обозленным, превращается в человека, который боится окружающего мира. Мне хотелось, чтобы она загорелась, выпрыгнула в окно. С этим, думала я, я бы справилась. И с последствиями тоже. А вот утешать я не умела.

— Хочешь книгу? — спросила я Бесси.

— Да, — сказала она, глядя на книгу Долли Партон. — В смысле, она вроде классная.

Я взяла с полки книгу, что-то о монастырях Германии.

— Дай мне Долли Партон.

Карл сказал:

— Лилиан, мы просто вернемся попозже. У Мэдисон наверняка есть читательский билет. Она попечитель библиотеки.

Я его проигнорировала.

— Держи, — велела я, протягивая Карлу книгу Долли Партон. — Засунь ее в штаны.

— Ни за что, — сказал он, но я стукнула его по руке изо всех сил:

— Давай уже.

Карл засунул книгу в штаны, и я прошипела:

— Сзади, господи, чувак. Скорей.

Затем я повернулась к Роланду:

— Выбери одну из двух книг, а другую поставь обратно.

И Роланд, благослови его Бог, просто повернулся и швырнул одну из книг в проход, сильно, красиво. Книга прошелестела по полу, а затем врезалась в стену.

— Засунь эту себе в штаны, — сказала я, и он заложил ее за спину, прижав поясом, а сверху прикрыл рубашкой.

— Лилиан, — сказал Карл, — это не…

— Живо, — перебила его я и передала Бесси книгу про монастыри.

— Держи и веди себя как ни в чем не бывало, хорошо? Ничего интересного. Всем все равно. Всем на нас плевать.

И я вытолкнула их — одного, второго, третьего — из прохода, и мы пошли к дверям.

— Нашли, что нужно? — спросил нас библиотекарь, и я кивнула:

— Сделали много заметок. На сегодня хватит.

Когда мы прошли через двери, сработала сигнализация, и я сделала удивленное лицо. Оба ребенка замерли, а Карл выглядел так, будто его вот-вот вырвет. Я подтолкнула его и Роланда дальше за дверь, на лестницу.

— Батюшки, — сказала я.

Библиотекарь медленно приподнялся, качая головой:

— Я сейчас подойду.

Но не успел он выйти из-за стола, как я посмотрела на Бесси, забрала у нее из рук книгу и подошла к библиотекарю. Он с облегчением сел обратно.

— Вечно она все хватает, — посетовала я, и мужчина засмеялся.

— Ничего страшного не случилось, — успокоил он меня и, кажется, заметил мой синяк, но не подал виду. Я прямо в него влюбилась.

— Конечно, — сказала я. — Ничего страшного. — И вышла за дверь, где меня ждали трое моих соучастников.

— А теперь идем дальше, спокойненько, — пробормотала я. — Ничего интересного.

Когда мы дошли до микроавтобуса и упаковались внутрь, Карл и Роланд достали книги из штанов. Я забрала ту, что была у Карла, и передала Бесси.

— Спасибо, — сказала она. — Ты украла ее для меня.

— Мы ее одолжили, понятно? — уточнила я. — Просто… не напрямую.

На секунду в глазах девочки загорелся тот самый огонек, хитрость, которую я так любила, с которой я хотела сродниться. Хитрый ребенок — лучшее, что есть на свете.

— Всем плевать, — сказала она.

— Ага.

— Всем на нас плевать! — повторила Бесси, почти смеясь.

Карл завел мотор, и мы выехали с парковки.

— Мы были как обычная семья, — сказал Роланд, и от этих слов Карл резко вдохнул.

— Наверное, да, — ответила я.

— Можно нам заехать за мороженым? — спросила Бесси.

— Карл? — переадресовала я вопрос.

— За мороженым заехать можно, — ответил он. — Я не возражаю.

Дети читали книжки, прислонившись ко мне, и хотя я не любила, чтобы меня трогали, не стала возражать. Пусть прислоняются.

После мороженого с присыпкой и вишенкой, всё еще ошалевшие от того простого факта, что вышли наружу, мы радостно вернулись домой и стали ждать завтрашнего дня — предстоял семейный ужин.

В то утро мы легко взялись за обычные дела. Роланд к тому времени был мастером йоги, и в конце концов я поручила вести занятие ему, потому что мое тело просто не удерживалось в нужных позициях.