Кто хочет процветать

* * *

Что-то в этом было неприятное, унизительное…

Потолочные софиты в круглых металлических оправах. Валентина, привычным движением вставляющая карту в банкомат. Запах духов, заполняющий небольшое пространство. Деньги, протянутые Фролову. Его рука, не без колебания берущая их. Неловкие слова, пытающиеся выразить благодарность… Ее жест, легкий, простой и все равно не лишенный надменности.

На улице вьюжило. Валентина быстрым шагом пересекла тротуар и, махнув рукой, села в машину. Сергей почему-то стоял и ждал, пока она не уедет. Долгим взглядом посмотрел вслед. Ссутулился и пошел. Хотелось выразиться крепко и выпить водки. Выразился. Но не адресуясь ни к кому конкретно. Тогда задумался, пытаясь закурить под фонарем, укрывая огонек зажигалки от леденящего дыхания метели. Выразился еще раз, теперь насчет себя, потому что Валентина была ни при чем.

«Останься я с нею — воплотился бы я. Я оставил ее — воплотилась она. Кто ж знал?.. — старался с философским спокойствием отнестись к случившемуся Сергей. — Выходит, Валентина была моей двигательной силой, а я ее балластом. Мне бы ухватиться за нее, а я бежал, сманенный нечистоплотной девицей…»

Метель бросила в лицо ком снега. Залепила глаза. Сергей замотал головой и неожиданно расхохотался.

«А ведь здесь я ее и встретил… — расхохотался еще громче. — Ай да Валентина! Точно угадала. Будто, как говорят, в воду смотрела…»

Как-то этой осенью Сергей вышел из метро на Большую Дмитровскую, и случайно в поле его зрения попала элегантная дама в черном пальто и шляпке. Им оказалось по дороге. Дама шла торопливыми маленькими изящными шагами. Он вслед за ней, любуясь ее статью. Внезапно она резко остановилась. Сергей хотел обойти ее, как увидел, что она была остановлена какой-то женщиной, что-то взволнованно, на высоких нотах говорившей явно опешившей незнакомке. Сергею голос показался знакомым. Он сделал шаг в сторону и тут же назад.

— Милая моя, это вы!.. — восклицал знакомый голос.

Сергей только мог догадаться, какими удивленными стали глаза незнакомки.

— Вы, наверное, меня с кем-то спутали, — проговорила дама.

Сергей быстро сориентировался и выбрал удобную для наблюдения позицию.

— Нет! Нет! — уверенно верещала маленькая, вертлявенькая, пополневшая Дина. — Это вы!

— Но я вас не знаю!

— А я сразу почувствовала, что это вы! — не слушая, захлебывалась в каком-то экстатическом восторге Дина. — Я поэтесса. У меня только что вышел сборник стихов. И я хочу подарить его вам. Вы такая милая, красивая… Как вас зовут? Я хочу надписать вам свою книгу. — Дина полезла в объемистую сумку и извлекла тощую книжицу в «золотой» обложке. «Золото» это тотчас переходит на пальцы, а обложка сереет на глазах.

Незнакомка выдавила улыбку и назвала свое имя. Дина принялась писать, продолжая говорить:

— Вообще-то мои книги продаются тут, недалеко, в книжном магазине по цене двадцать два рубля…

Незнакомка пожала плечами:

— Пожалуйста, я могу купить ее у вас. Вот вам двадцать рублей. Мелочи у меня нет.

— О! Спасибо! Вот, я надписала. До свидания! — И Дина полетела дальше с объемистой сумкой через плечо.

Любопытство толкнуло Сергея за ней.

— Я член Союза писателей… — пристроилась она уже к следующей своей «жертве», хорошо одетой женщине с дорогим сотовым в руке, — …моя книга… подпишу… двадцать два рубля… спасибо…

Женщина с сотовым тут же отправила книгу в мусорный ящик, едва Дина повернулась спиной.

«Культурная дама, — отметил Сергей, — не стала сорить на выложенном плиткой тротуаре. — Усмехнулся и пошел по своим делам невольно, размышляя о Дине: — По всему видно, актерская карьера не состоялась. Пополнела, подурнела… Зачатки таланта погибли, так и не распустив лепестков. Стала поэтессой. Членом Союза. Да смешно было бы не столковаться Дине с другими членами, чтоб и самой им стать. Стать-то стала, а талант тоже, видно, погиб, не дав всходов. Бегает, пристает к прохожим со своим товаром. А ведь ей уже лет сорок. Румянец нервный, багровыми пятнами по лицу, туфли на низком каблуке, ножки-то болят, — с наслаждением издевался Фролов над бывшей подругой. — Но в глазах огонь еще не погас…» Он поежился. В воспоминании был теплый осенний день, а наяву — февральская метель пыталась заморозить легкое, едва уловимое дыхание весны.

Снег в порывах ветра свивался, рассыпался, толкал в спину, бил по лицу. И Валентина в представлении Сергея уподобилась метели — налетела нежданно, подхватила и понесла… А он и не противился: пусть несет, лишь бы подальше…