В лабиринте противоречий

О, все это были вопросы жизни и смерти целого поколения! Здесь, в этом узком кругу, решалось будущее. Еще где-то в нэпманских ресторанах пели цыганские хоры. Звенели трамваи, проносились лихие извозчики. Скоро, скоро всем предстояло ходить по струночке, с опасливой оглядкой друг на друга, помалкивая и дрожа. Предстояли страдания, преступления против совести и одновременно великие усилия, подвиги, достижения.

И над всем готова была воздвигнуться легендарная фигура нового бога. Бог был не слишком совестливым, скорей даже коварным, говорил с резким акцентом и носил черные кавказские усы.

9. ОТЗОВЕТСЯ В ОТДАЛЕННОМ ЗВЕНЕ

На следующий день была теплая сухая погода. Даша читала до обеда, не отрываясь. Днем отправилась погулять, а заодно поесть в диетической столовой неподалеку.

У раздаточной в душном закутке стояла очередь. Люди терпеливо стояли с подносами в руках, потные, взмокшие. Даша вскоре пожалела, что влилась в их жаркий поток, но дома рыба съедена, холодильник пуст. Хоть раз толком пообедать.

Когда получили в мисках горячее варево, не оказалось на месте чистых вилок и ложек. Народ топтался в ожидании. Варево остывало.

— Бастуют они, что ли? — буркнул простоватый парень из очереди.

— Ну да, у нас побастуешь! — отозвался дядька постарше. — Тебя скрутят. — И, подмигнув, добавил: — У нас можно только бастовать втихую — на работе не работать.

Даша мысленно отметила про себя: "Осмелели, говорят в полный голос. Попробовали бы при Сталине".

Уже сидя за пластмассовым столиком, облитым каким-то супом, заваленным остатками еды, недоеденными кусками хлеба, Даша вдруг вспомнила, как в декабре возле кафе "Шоколадница" у метро "Октябрьская" с ней ни с того ни с сего заговорила пожилая женщина: "Смотрите! В подземном переходе ступеньки вычистили. Событие!". Даша посмотрела на ступеньки, а женщина словоохотливо продолжала, как будто ей покоя не давало желание высказаться: "Сейчас я проходила возле больницы. Каток! Никто ничего не хочет делать".

На обратном пути из столовой Даша присела на скамеечке в тени, стала просматривать купленную в киоске газету. Статья какого-то учителя о развитии самостоятельности мышления. Оказывается, разучились мыслить… (Вот они, отдаленные последствия когда-то предпринятых Сталиным действий!).

Шла речь о страхе и напряжении на уроке. Но, возможно, мыслить начинают, если снять страх и напряжение не только на уроке, размышляла Даша.

Если в результате огромных усилий, ухищрений попасть в аспирантуру, ее научным руководителем станет папин приятель Саня. Под его руководством придется составлять компиляцию из давно известных, заезженных цитат…

Если бы можно было свободно от души исследовать научную проблему; в результате упорных поисков найти верные, правдивые ответы. Это было бы осуществлением призвания. Но возможно ли это?

"Учусь слушать ученика по-толстовски, т. е. слышать его и свой внутренний голос… О чем думает ученик, когда говорит? Говорит ли, что думает?" — пишет учитель.

"По-толстовски… Спохватились!" — подумала опять Даша и тут же решила: после прочтения сталинских трудов пойти в библиотеку почитать, наконец, публицистику Толстого.

Вернувшись домой, она просматривала допоздна "Основы ленинизма". Сжатый конспект осторожно умалчивавший обо всем, к чему пришел Ленин в конце жизни. Зато пролетариям, изнемогавшим от многословия отцов марксизма, предлагался понятный и четкий цитатник.

XIII съезд. Сталин упивается чисткой партии, страхом, который удалось внушить "партийным вельможам". Да и не только, наверное, вельможам. Теперь в его руках все меры воздействия.

"Я думаю, что иногда, время от времени, пройтись хозяину по рядам партии с метлой в руках обязательно следовало бы".

Под хозяином он подразумевал рабочий класс. Но его самого, а вовсе не рабочий класс впоследствии называли между собой "хозяином" трепетавшие перед ним чиновники. Он еще пока не настолько хозяин, чтобы действовать беспощадно. Он еще мягко стелет и старается разъединить противников.

"Если не будете настаивать, товарищи из оппозиции, на этом мелкобуржуазном уклоне, на этих небольших ошибках, — говорил он в своем выступлении, — все будет исправлено…".

А позднее, в ответе на письмо Демьяна Бедного, Сталин признавался в причинах своей ласковости, как всегда, отождествляя себя с партией: "Мы, т. е. партия, обязаны смягчить тон в отношении рядовых и средних оппозиционеров для того, чтобы облегчить им отход от лидеров оппозиции. Оставить генералов без армии — в этом вся музыка".

Потом он и рядовых уничтожил.

Но обещанный социализм — великая задача. Люди верили, что участвуют в великом деле, что впереди свет.

Но созрела ли к тому времени для социализма эта система мирового хозяйства? А ко времени нынешнему? Разве созрела?

Когда все блага так ограничены! Почему бы тогда не строить социализм в каменном веке с пещерными людьми?

Но, когда твердая власть в руках порядочных умных людей, — хотелось возразить.

А где гарантия, что к ней не подберутся непорядочные?

В страданиях обретают люди понимание. Рвались переделать мир немедленно. Для этого требовалась необъятная власть, осуществляющая жестокое насилие. Для ее сохранения, укрепления, поддержания нужен был огромный аппарат из послушных, исполнительных чиновников. Свободная мысль угрожала этой полувоенной иерархии. Поэтому свободную мысль душили.

Но что же ему теперь-то оставалось делать? Ждать, пока его столкнут с высокого поста оппозиционеры и поставят кого-то из "своих"? Он не мог этого допустить. Похоже, что теперь у него не было выбора.

К этому времени в его руках была послушная сила — НКВД. (Или тогда было еще ОГПУ?). И нити всех партийных ячеек, всей централизованной системы партийных органов, охватившей всю страну, он крепко держал в руках. И помощники были, готовые на все.

Ленин писал: "Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть". Неограниченная, опирающаяся на силу, а не на закон власть. В конце жизни Ленин успел немного ощутить, каково испытать на себе нечто подобное. Его фактически отстранили от дел, с ним не считались, но хотя бы внешне почитали и прикрывались его авторитетом. Впоследствии его соратников затравили и замучили. "Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…". Посеянное в прошлом — дает всходы.

Впереди была ужасная и великая война, истребившая, искалечившая миллионы и породившая небывалые по самоотверженности подвиги. После войны, умело воодушевляя и страшно запугивая одновременно, восстановили разрушенное, обрели новую невиданную мощь.

В коммуналках, подвалах, бараках… Неприхотливое, доверчивое, героическое поколение.

Одновременно с формированием приспособленчества, осторожности, все же выросли тысячи подлинных героев — самоотверженных, светлых. Сталин казался мудрым, всезнающим. Он вливал в человеческие души стремление к грядущему счастливому обществу.

Что там еще было за красивым фасадом, об этом ни говорить, ни думать не смели. Зачем сводить на нет массовую готовность к подвигу и необходимый всему обществу ударный (почти бесплатный) труд! Многих людей, особенно молодежь, охватила тогда искренняя готовность жертвовать собой ради нового счастливого устройства общества.

В 19-м году, еще не ведая о будущих неожиданных препятствиях, Ленин бодро заявлял: "Мы хотим строить социализм немедленно, из того материала, который нам оставил капитализм со вчера на сегодня, теперь же, а не из тех людей, которые в парниках будут приготовлены…".

А пока что, при Сталине, куда делись бурные обсуждения с борьбой мнений, искренними поисками решений. Стал расти "чиновничий кретинизм" (ленинское определение), даже особая речь — крикливая, вся из расхожей терминологии.

Как они выглядели, какими были, давно ушедшие в небытие активисты партийной мысли? "И неразгаданные лица из пепла серого глядят".

Поборники насильственных мер, в большинстве сами от меча и погибшие. Наказанные грешники. Жертвы века.

Если бы существовал звоночек, напоминающий каждому о чужих бедствиях, которые в любой момент могут приключиться и с ним, — писал Чехов. Как жаль, что они вовремя это не осознали.

Не замечать их окровавленные скорбные тени? При невольной встрече наши историки торопились испуганно их лягнуть и удрать в безопасный уголок, чтобы не разделить их участь.

В результате всех усилий и жертв — диктатура одного, опирающегося на подобранных по принципу личной преданности, смертельно запуганных помощников. Все остальное — послушная масса, умело воодушевляемая централизованными средствами воздействия.

Литература, искусство, все мощные учреждения агитации и пропаганды — все служит созданию у людей веры в нового бога и его "царство".

10. МАСТЕР СОФИСТИКИ

"Много разнообразных речей у нас было сказано со стороны оппозиции", — заметил Сталин на XIV съезде.

Даша вышла в коридор к зеркалу, постояла. Сошли дачная свежесть и загар. Спать не хотелось. Почитать еще?

1926 год. Первый год борьбы за индустриализацию.

С какого-то момента у Сталина появился тон проработчика.

"Так могут говорить лишь люди, не понявшие ленинского тезиса о том что… Так могут говорить лишь люди не понявшие положения Ленина о том что…

Конца этому не будет!".

Даша захлопнула книгу и начала стелить свой диванчик, достав постель из ящика. За окном уже опять моросил дождь.

Сна не было. Вскоре в ночной рубашке она опять сидела у секретера.

XIV съезд. Призывы к борьбе с излишествами, хищениями…

15-я конференция ВКП(б)… Борьба оппозиции против бюрократизма в партии расценивалась как борьба против партийного аппарата. А "партийный аппарат и партийные массы, — говорилось в резолюции, — составляют единое целое". Выходило, что оппозиция боролась против партийных масс.

Создавая свою диктатуру, Сталин дал одновременно захватывающую программу действий, сулившую быстрый результат. Социализм лет через десять! Что могли этому противопоставить его противники? Впрочем, о взглядах и намерениях противников Сталина можно теперь судить лишь на основании того, что представлено в его изложении. Где гарантия, что он их не исказил?

Он блестяще сумел дискредитировать противников морально, прежде чем приступил к их формальному уничтожению. А затем — и физическому. Он тщательно все эти шаги подготавливал.

К этому времени — угроза новой войны при экономической военной отсталости. Значит, борьба за военное и экономическое могущество. Напряжение всех ресурсов, скудных средств. В этих условиях оппозиция — внутренняя угроза, обращенная прямо на него и его сторонников. И на то дело, которое предпринято.

Да, вероятно, он просто уверен был, что если не уничтожит своих противников и не запугает всех остальных, его самого прогонят с высокого поста и уничтожат. Выбора не было.