В лабиринте противоречий

Но при нем утвердилось новое отношение к труду (важный элемент подлинного социализма!). Самоотверженный труд на благо страны становился делом чести. Потом без Сталина постепенно это отношение было утрачено. А карьеризм и "показуха" (бывшие еще при нем) стали потом все больше распространяться. t

Даша перелистывала страницы последнего тома в смятении. Какой-то беспросветный мрак. И одновременно вспоминались бодрые счастливые лица документальной кинохроники тех времен. Где вранье? Где правда?

Доклад на Пленуме ЦК и ЦКК. Итоги 1-й пятилетки. Январь 1933 года.

Одни буржуазные газеты писали о провале пятилетки, называя ее спекуляцией. Другие восхищались гигантскими темпами: "Советский Союз работал с интенсивностью военного времени над созидательной задачей построения основ новой жизни. Лицо страны меняется буквально до неузнаваемости…". Где вранье? Где правда? Какой-то запутанный лабиринт…

Лето уходит!..

Из страны аграрной и отсталой СССР превращался в страну с могучим военно-промышленным комплексом.

А общественная собственность на средства производства? Но разве при Сталине члены общества могли направлять распределение общественных благ? Да они слово сказать боялись! Такая собственность — фикция.

А когда крестьянам впервые после Сталина выдали паспорта? Кажется, в 1968 году; в сущности, это была новая отмена крепостного права!

15. ПРИШЕСТВИЕ СОЦИАЛИЗМА?

"Если на XV съезде приходилось еще доказывать правильность линии партии и вести борьбу с известными антиленинскими группировками, а на XVI съезде добивать последних приверженцев этих группировок, то на этом съезде и доказывать нечего, да, пожалуй, и бить некого", — сообщил Сталин на XVII съезде.

"Товарищи! Прения на съезде выявили полное единство взглядов… Возражений против отчетного доклада не было никаких…". Зато была бурная овация, громовое "ура". Пели "Интернационал", приветствовали стоя. "После исполнения "Интернационала" овация возобновляется". На этом сочинения Сталина обрывались.

Культ личности породил страх. От ребят на курсе Дала слышала, что на XVII съезде партии в 1934 году победу на выборах одержал якобы Киров, что многие члены ЦК при тайном голосовании вычеркнули имя Сталина, что результаты были затем подтасованы, а бюллетени сожжены. И что в ближайшие несколько лет было арестовано подавляющее большинство членов ЦК, избранного на XVII съезде. Но где об этом прочесть? Бесполезно было спрашивать преподавателей.

Теперь бесчисленные памятники Сталину сняты. Его перестали цитировать в официальной печати. Неспроста все это.

В Дашиных мыслях боролись прокурор с адвокатом. "В декабре 1934 года был убит Киров, и это стало поводом и началом массовых репрессий", — напомнил прокурор. "Но время было такое. Обострение борьбы внутри и вовне. Без репрессий было не обойтись", — возразил адвокат. — А где доказательства, что все было так?

И вот Сталин перешел в наступление, по всему фронту устраняет все, что может вызвать малейшее подозрение в недостаточной преданности. За ним его сторонники. Тоже рубят головы. Страх кругом. Почти весь руководящий состав многих ведомств был устранен. В городах к вокзалам гнали ночью отряды арестованных.

Успехи достигались только тогда, когда применяли жестокие массовые репрессии. Что же это доказывает. Не назрело время социализма! Вот что.

У Гоголя один помещик бил смертным боем свою кошку, так она огурцы ела. Это не значит, что новый тип кошки был выведен. Перестань ее бить, и она смотреть не станет на огурцы.

Через окно — аромат близкого леса.

"Каким счастьем была бы жизнь, если бы люди не мучили друг друга", — подумала Даша, мгновенно засыпая.

16. ГДЕ ЖЕ ВЫХОД?

Угроза войны, враждебное окружение, опасность возникновения хаоса, беспредела… Надо было этому воспрепятствовать!

Борьба, кругом борьба!

Захотелось вдруг почитать о кротком смирении, милосердии. Она как-то держала в руках книгу Льва Толстого издания 1913 года со статьями о смысле жизни. Там было и краткое изложение Евангелия.

Хорошо быть свободной! Можно пойти в Ленинскую библиотеку. У Даши имелся билет в общий зал.

День жаркий. Она надела штапельное темное платье в цветочках, повесила на плечо сумку на длинном ремешке и зашагала к метро.

Зимой обычно в раздевалку длинный хвост жаждущих духовной пищи. Если, наконец, кто-нибудь выходит из читального зала, очередь на шаг подвигается вперед, держа на весу пальто, сумки. Но теперь, в дни летних каникул, свободно.

Порывшись в каталоге, Даша заполнила требование и, наконец, открыла М страницу с многообещающим заглавием "Исповедь".

В зале тихо, открыты широкие окна.

"Я был крещен и воспитан в православной христианской вере…". Это была, действительно, исповедь о поисках ответов на главные вопросы бытия.

Я старался совершенствовать себя умственно — я учился всему, чему мог… Началом всего было, разумеется, нравственное совершенствование, но скоро оно подменилось совершенствованием вообще, т. е. желанием быть лучше перед другими людьми. И очень скоро это стремление быть лучше перед людьми, подменилось желанием быть сильнее других людей, т. е. славнее, важнее, богаче других… Я стал писать из тщеславия, корыстолюбия и гордости".

Л. Толстой полагал, что строгое знание не может дать ответа на вопрос о смысле жизни. Но кроме разумного знания у человека есть еще вера, дающая возможность жить. Неразумность веры была очевидной, ведь она не основывалась на реальном опыте или законах, но лишь она давала ответы на вопросы жизни. Конечно, Л. Толстой понимал, что понятие о Боге не есть Бог. Но когда понятие это в нем возникало, становилось радостней, легче. Он жил лишь тогда, когда чувствовал Бога, искал Бога. "Так чего же я ищу еще? — вскрикнул во мне голос. — Так вот он. Он есть то, без чего нельзя жить".

Религия — светлая сила. Но как часто используют прекрасные идеи для маскировки. Под их прикрытием сеют вражду, ненависть… Именем Иисуса — войны, распри…

Она склонилась над книгой. Посмотрим дальше!

Л. Толстой, видимо, от себя скрывал противоречия и неясности вероучения — так ему необходимо было верить. Затем все же проанализировал их, пытаясь отделить истину от лжи. Он пришел к выводу, что богословие подменяет свет истины, содержащейся в учении Христа, нелепыми догматами, обрядами… И не всегда бескорыстно. "Все же… обряды, хотя и весьма театральные, помогают. приобщиться к неведомой истине", — возразила она мысленно Толстому.

Уже закрывалась библиотека, но было еще светло. Она добралась домой усталая, умиротворенная.

Балкон оставался открытым всю ночь, воздух — свежий, прохладный, с тревожным каким-то ароматом.

Утром по радио обещали 28 градусов тепла. Даша постояла под горячим душем, съела яичницу, чтобы побыстрей, и отправилась в библиотеку.

Она села на вчерашнее место у окна. Серый облезлый томик Л. Толстого. "Евангелие". Издание 1913 года. Лев Толстой соединил четыре Евангелия в одно, так подобрав отрывки, чтобы они освещали и дополняли друг друга. Он сжал текст, исключив то, что можно, без потери смысла учения; так ему казалось: "Я смотрю на христианство как на учение, дающее смысл жизни".

Она тонула в непонятном, задерживаясь на казавшихся ей убедительными островках. Но что-то светлое, чистое объяло душу.

Она мысленно обращалась к Богу: "Господи, научи меня Тебе молиться. Без Тебя я не могу, мне страшно и трудно. С Тобой легче и светлей".

В просторном зале тихо, сумрачно, малолюдно… Теперь она читала о Царстве Божьем, о стране, где все будут счастливы.

"И если скажут вам: вот оно пришло или придет, или вот оно здесь или там, вы им не верьте… И нет ему ни времени ни места, потому что царство Бога то, какое я проповедую, — внутри вас".

Значит, Царство Божье — это душа (или сознание?), владеющая высшим разумением жизни, мучительно осмысливала Даша. Конечно, именно в среде таких людей возможно общество, где все счастливы, — Царство Божье. Уж, во всяком случае, не в среде склочников, шпионящих друг за другом и всегда готовых казнить друг друга.

Сколько страданий вокруг. Сколько болезней, мучений, неосуществленных желаний. И сколько заблуждений. Как манили ее всегда внешние соблазны, далекие от Бога. В страданиях приходит постепенно понимание.

В институте теперь некоторые носили на груди крестики, ходили в церковь. Но религиозность сводилась к исполнению обрядов. Никто не пытался вникнуть в суть христианства.

17. ОЗАРЕНИЕ

"Если вспомнишь, что хоть один человек считает, что ты обидел его, оставь твою молитву и поди прежде помирись с братом; тогда уже молись".

Так вот первая заповедь: "Не сердитесь, не бранитесь, а побранившись, помиритесь, и делайте так, чтобы ни один человек не имел на вас обиды".

Маяк, светящийся в ночи, был зажжен, а люди блуждали в тумане. А как быть с классовой борьбой? Впрочем, исчезают ведь рано или поздно классовые различия. Эта заповедь подходит для бесклассового общества. Но все же пока хоть какой-то ориентир.

"Живи с той, с которой ты сошелся, и не оставляй ея", — гласила вторая заповедь. Опять идеал. Когда все будут совершенны, тогда расставаться не захочется.

Третья заповедь: "Не клянитесь…". Человеку нельзя обещать ничего потому, что он весь во власти Бога.

Она стала переписывать заповеди…

"Злом не борись со злом…" — четвертая заповедь. Самая трудная! "Прощайте всем, и вам простят…".

Как жить на свете при этой овечьей кротости? А тем более, при наличии в мире шакалов и гиен. Опять идеал. Правило для будущего общества. По возможности прощать? По возможности не бороться Кто определил меру этой возможности?

Сталин как-то упоминал, что вначале Советская власть прощала врагам, но враги этим жестоко воспользовались. А идейные его противники? "Пока на этих людей не нажмешь…" — говорил Сталин.

Что же эта заповедь? Далекий светлый маяк? Напоминание об идеальном обществе полного равенства и справедливости?

"Вам нельзя судить потому, что вы люди слепые и не видите правды"?

Даша устала от непрерывного сидения. Торопливо она записывала пятую заповедь, которая не вызывала сомнений, хотя былоясно, что и она пока что не исполняется. "К чужим народам соблюдай то же, что я сказал вам соблюдать между собою".

Почитать бы само Евангелие. Толстой мог по-своему что-нибудь переиначить. Но где найдешь подлинник?

"Все эти заповеди в одном: Все то, что желаете, чтобы делали для вас люди, то делайте им. Исполняйте эти заповеди не для похвалы людской…".

Все это для идеального человеческого общества, у нас оно зовется коммунистическим. Тогда люди будут другими в подавляющем большинстве. С ними так поступать будет возможно…

Она допоздна читала о жизни и гибели Иисуса.

Три дня с утра до вечера Даша сидела в Ленинке. Ела что-то в буфете, в основном какие-то булки. Время от времени прохаживалась по вестибюлю.

"И сказал Петр… Я жизнь свою за тебя отдам.

И сказал Иисус: говоришь, что отдашь свою жизнь за меня, а как бы до петухов еще ты не отрекся от меня три раза".