Кофе по-турецки

В конце концов она научилась почти беззвучно плакать. Наплакавшись, она нередко засыпала на одном из этих уютных диванов, что были здесь расставлены по всему дому. Однажды проснувшись, она увидела хозяина дома, сидящего рядом с ней в кресле. Он был чемто очень недоволен. И не скрывал этого.

— Вы плачете уже несколько дней. Я понимаю, что у всех беременных иногда зашкаливают эмоции. Что порой их захлёстывают какие-то сумасшедшие желания. Что у них шалят гормоны. Но очевидно, это не про вас. Вам же просто страшно. Страшит же вас неизвестность. Неопределённость. Так вот, я хочу вас ус покоить. Я не скажу ничего такого, чего бы вы не знали. Но я хочу, чтобы вы до самых родов, как заклинание, повторяли всё то, что я сейчас вам осмелюсь высказать.

Тут она вздохнула и только хотела что-то ему ответить, как ей принесли её любимый чай и сладости.

— Пейте. Пейте и слушайте меня. Этот мальчик родится с золотой ложечкой во рту.

Тут она не выдержала и залилась каким-то истерическим смехом.

— Наверное, сегодня в ваш кальян залили явно что-то очень необычное. У вас появились странные фантазии. Во-первых, с чего вы взяли, что родится мальчик?

— Просто знаю. И не надо меня перебивать. Вам нужны какие-то доказательства того, что я не нахожусь под влиянием гашиша, марихуаны или ещё чего-то? Я чист. Кстати, к кальяну сегодня даже не прикасался. И выслушайте меня, пожалуйста, очень и очень внимательно.

— Я вся внимание и слух.

— Так вот, запомните. Этот мальчик был зачат в любви. В большой и искренней любви двух очень красивых людей. Такое не так уж часто выпадает на долю простых смертных. Но вы же прекрасно знаете, что вы особенная. Это проявляется в вашей красоте, уме, уникальной способности к состраданию… Можно много чего перечислять. Очевидно, что эту вашу избранность муж понимал и чувствовал, как никто другой. По тому, что я видел за эти два года, могу сказать лишь одно: он боготворил вас.

— Почему вы так думаете? Он же бросил меня.

— Это было просто недоразумением. И кстати, вы сами были инициатором разрыва.

— И это вы знаете. Догадываюсь, даже откуда.

— Я всё же договорю. Когда мужчину и женщину

связывают такие отношения, они могут вызвать к жизни уникальное существо, сотканное из всей этой почти безграничной любви. Я не знаю, в чём будет проявляться необычная сущность этого ребёнка. Знаю лишь одно: он будет очень яркой личностью. Я уверен, что ни у него, ни у вас в роду ещё не было людей с такой зашкаливающей харизмой. Он даже пинается у вас в животе как человек, который хочет прийти в этот мир потому, что уже уверен в том, что ему здесь будет интересно.

— Даже не знаю, что сказать.

— Забудьте про себя. Вы сейчас уже не вы, а просто сосуд, носящий в себе чудо из чудес. Сумейте его выносить. Не беспокойте его из-за всяких своих страхов и опасений. Поверьте в него, в его судьбу, в его прекрасное будущее. И запомните, что вы уже дали ему самое главное, что может дать мать: жизнь. Всё остальное он в состоянии обрести сам. Берегите его.

И всё. Он ушёл так стремительно, что ей стало казаться, что он ей просто приснился. А снилось ей в эти дни многое. Если в первое время, после расставания с графом, снился только он и то, как они любят друг друга, то теперь её ночи были полны кошмаров. Её душили, за ней гнались, её пытались сбросить в пропасть… И она всё время звала графа. А он так и не приходил. Ночью она теперь часто просыпалась от собственных криков.

Граф перестал сниться где-то пару месяцев назад. Он больше не целовал её во сне, не гладил её руки и плечи, не касался её груди… и перестал быть её ночным любовником. Он просто исчез из её снов. Она же постоянно думала о том, что совершила предательство по отношению к нему, поселившись в доме чужого мужчины. Но видит бог, иного выхода у неё небыло.

***

Теперь у неё каждый день бывали ученики. Ей не разрешали принимать больше трёх учеников в течение дня. А ещё было требование, чтобы уроки продолжались не более получаса, утверждая, что детям сложно концентрировать своё внимание в течение более длительного времени. Эти дети дарили ей много радости. Вглядываясь в их лица, анализируя поведение, поражаясь ярким способностям некоторых из них, она всё пыталась предугадать, каким же будет её собственный малыш.

Как это ни странно, но она ко всему привыкла. И к распорядку дня в этом огромном доме. И к постоянному присутствию слуг. И к этому странному человеку, который тенью следовал за ней каждый божий день. Порой ей даже казалось, что она погрузилась в какой-то летаргический сон, во время которого ничего не меняется и лишь её живот становится всё больше и больше.

После того как он застал её плачущей, у них как-то стихийно сложился весьма странный обычай. Вначале он её пугал. Ведь хозяин почему-то решил, что он теперь должен каждый вечер рассказывать ей сказку на ночь, поить молоком с мёдом и следить за тем, чтобы она вовремя засыпала. Но уже через несколько дней она привыкла и к этому.

Сказку он выбирал наугад. Раскрывал книжку на любой странице, листал до начала очередной сказки и начинал читать. Все они были из толстой, хорошо иллюстрированной книжки с таким милым названием: «Сказки матушки Гусыни».

Когда он в первый раз пришёл к ней вечером с этой книжкой, то почему-то, заговорщицки улыбаясь, сказал ей:

— Только не смейтесь.

— Над чем?

— Да надо всем этим. Только представьте себе не нас, а чисто абстрактную ситуацию, в которой суровый турецкий паша читает французские сказки русской красавице. Почти комедийный сюжет. Ну ничего. Дочитаем эту книжку, и я буду убаюкивать вас под мелодию турецких сказок.

— Боюсь, что тогда я не усну.

— Почему?

— Буду переводить каждое слово. А ещё бояться того, что могу что-то не так понять.

— Не выдумывайте. Всё вы поймёте так, как надо. Как это ни странно, но после его сказок она действительно крепко засыпала. Кошмары уже не снились. На смену им пришли какие-то сказочные сюжеты. И, в конечном итоге, это привело к тому, что её эмоциональное состояние уже не внушало никакого беспокойства. Ни ему, ни ей, ни врачам.

***

Раз в неделю к ней приходил доктор, с самого начала наблюдающий её беременность. Обращаясь к хозяину дома, он всё время использовал слово «паша». Она тоже начала так его называть. Он же её уверял, что она неправильно произносит это слово. Ударение должно быть на последнем слоге. Но ей так нравилось называть его именно так. В её устах это звучало просто русским именем:

— Паша. По-русски это сокращение от имени Павел.

Он очень опасался больниц. И говорил о том, что лучше всего организовать роды дома. Дал какие-то поручения, и одну из комнат в доме превратили в так называемую родилку. Наступило лето. Ученики разъехались. До родов оставалось совсем немного. Как-то рано утром он попросил её показать свои документы. Её паспорт был, конечно же, просрочен. Тогда он выдал немного информации.

— Всех русских в Турции начали называть «бесподданными» и «беспаспортными». Они отказываются получать советские паспорта. А старые российские просто некому выдавать. Появились ещё так называемые «нансеновские» паспорта. Они признаются во всём мире именно как документы беженцев. А ещё вышел новый указ. Решено, что все проживающие сейчас в Турции русские либо должны принять гражданство в течение пяти лет, либо обязаны покинуть страну. Ситуация незавидная. Скоро родится ребёнок, и возникнет масса вопросов, на которые мы с вами не сможем найти достойных ответов. Вас всё время будут спрашивать: кто его отец? И что вы им ответите?

— Не знаю. Наверное, расскажу всё как есть.

— Понимаете, чиновники работают с анкетами. Им нужны чёткие ответы, сводящиеся к тому, что на каждый вопрос вы должны отвечать лишь «да» или «нет». Ваши же расплывчатые объяснения будут порождать всё новые и новые вопросы. У вас даже нет никакой информации о том, где сейчас находится ваш муж. Я так понимаю, что он даже и не подозревает о том, что скоро станет отцом.

— Но, когда он уезжал, я сама даже не знала о том, что беременна. И что же мне теперь делать?

— В этой безвыходной ситуации есть всего лишь один выход. Он вам не понравится. Но именно он является решением всей этой проблемы. Выходите за меня замуж. Конечно же, это будет фиктивный брак. Но он сразу же облегчит ваше положение. В результате и у вас, и у вашего ребёнка появится официальный статус. А мы с вами окажемся вне зоны действия всех этих пираний из миграционных служб. Если вы согласны, то просто промолчите. Я вижу, что вы сегодня неважно себя чувствуете. Давайте-ка, я вы зову вам врача.

Малыш родился ровно через месяц после этого разговора. Материнство преобразило её. Она стала ещё красивее. Ещё женственнее. Теперь всё в ней было преисполнено той загадочной гармонии, которую дарит именно рождение ребёнка, превращая каждую женщину в прекрасную мадонну. А Паша радовался всему. И тому, что роды прошли нормально, практически без всяких проблем и осложнений. Что для малыша удалось найти хорошую кормилицу и профессиональную няню. И тому, что ей, наконец-то, можно было пить кофе. Он лично сам заваривал для неё этот кофе по-турецки, а она благодарила его, утверждая, что это самый вкусный кофе в её жизни. А ещё он радовался тому, что они наконец-то стали нормально общаться. Могли что-то обсуждать, делиться какими-то впечатлениями и просто болтать. Но больше всего ему нравилось то, что она, в конце концов преодолев своё стеснение, начала говорить с ним не только по-французски, но и по-турецки.

Она с удовольствием водила его по так называемым русским местам Стамбула. При этом она сознательно избегала тех мест, где когда-то бывала с графом. Это было не трудно. Ведь если они куда-то ходили просто вдвоём, а не в качестве лиц, сопровождающих того француза, то искали места попроще. Паша же никогда не позволил бы ни ей, ни себе переступить порог заведения, не входящего в число самых шикарных.

Ещё они много гуляли. Она радовалась как ребёнок, видя, как искренне он смеётся над выступлениями джигитов в Парке Гюльхане. Пробует какие-то русские блюда. Удивлялась тому, что самое большое на него впечатление произвели почему-то борщ и котлеты. В конце концов он даже выучил кучу русских слов. И всё время вставлял их, к месту и не к месту, в свою речь. И ещё ему очень понравился русский балет.

Они никогда не задумывались над тем, почему все воспринимают их как пару. У них не было близости как таковой. Хотя он нередко на людях целовал её в щёчку, обнимал за талию и что-то доверительно шептал на ушко. Она знала от слуг, что он расстался со своей любовницей. Слух распространился прежде всего потому, что та постоянно рассказывала всем о том, как красиво он обставил их расставание и как щедро он её одарил на прощание.

Они сблизились тогда, когда оба ожидали этого меньше всего. Именно эти контакты продемонстрировали ей всю меру её наивности и непросвещённости во многих вопросах. Он развращал её шаг за шагом, давая ей самые элементарные уроки. Она была хорошей ученицей. И не переставала удивляться тому, что человек, который был чуть моложе её отца, может быть таким щедрым и благодарным любовником.