Кукла Яся

Глава 38. Новая жизнь

Нью-Йорк

Осень того же года

Яся

Дом на пересечении 60-й улицы и Первой авеню. Маленькая квартирка. Окно выходящее на гигантский мост.

— Ступни крутит так, будто мне пятьдесят. Я простояла в очереди четыре часа, а в ответ услышала сухое «мы перезвоним, спасибо», — жалуется Ида, вытянув поднятые вдоль стены ноги.

— Тоже мне удивила, — фыркает Агата, занятая своим педикюром.

— Я вернулась за сумкой, которую забыла и, знаете что, увидела свою карточку в мусорном ведре. Там таких карточек целая гора была.

— Ну это радует, согласись? Неудачниц вокруг много, — язвительно произносит Яна, стоящая на гвоздях.

— Заткнись. Я вовсе не считаю себя какой-то неудачницей.

— Ты заваливаешь кастинги один за другим.

— Просто непрущая неделя.

— А по-моему, пора задуматься. На тему того, что нужно скинуть пару кило.

— Пошла ты.

Яна в ответ показывает ей средний палец.

Как обычно, обмениваются любезностями. Мы уже привыкли.

— А я сегодня заблудилась, прикиньте? — подключается к беседе Миша, которую все зовут Мишель. — Вышла не на той станции. Навигатор водил меня вокруг да около битый час. Я, в итоге, опоздала на съёмку. Теперь оштрафуют.

— Божечки, ещё толком не зарабатываем, а уже штрафы.

— Когда нас переселят? Кто-нибудь спрашивал?

— Нет.

— Нет.

— Этот жуткий грохот от моста терпеть уже невыносимо.

— Купи беруши — и проблема решена.

— Да? А будильник я как услышу?

— Тоже не высыпаюсь. Круги вон под глазами, — Ида рассматривает своё отражение в зеркале.

— Условия, канеш, не как в кино. Первое время было ещё прикольно, но сейчас — нет.

— Жара ещё эта адская…

— Хватит жаловаться. Что-то не устраивает — собирайте вещички и вперёд, в родной Урюпинск.

— Слушай, а ты не можешь молча стоять на этой своей хреновине?

— Да просто тошнит уже от вашего нытья. Кастинги не такие. Условия проживания не такие. Пойди сними квартиру самостоятельно. Потянешь оплачивать?

— Так-то Яна права, — соглашаюсь, открывая мессенджер.

— Вот, пожалуйста. Одна среди вас адекватная. Не плачется, не ноет, не канючит. Молча делает своё дело.

— А чего Яське плакаться? У неё-то как раз всё неплохо. На неделю моды попал человек.

— Не завидуй. Похудеешь — тоже попадёшь.

— Я не завидую.

— Ага, как же.

— Просто удивлена, что её взяли. С тату.

— Их не будет видно. У меня верхняя одежда и костюмы.

— Ясно. Время видели? Мы сегодня едим, не? Сами чё-нибудь приготовим или выйдем в свет?

— У тебя все мысли о еде, Ида. Помнишь выражение? Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу.

— Можешь отдать мне, у меня метаболизм что надо, — смеётся Мишель.

— Ясь, а приготовь нам чё-нибудь вкусное.

— Из чего? Там холодильник пустой.

— Блин. Значит переходим к варианту номер два. Выход в свет.

— Пойдёмте, что ль, правда подышим.

— Пылью?

— На обратке как раз зайдём в магазин.

— Окей.

— Наличку возьмите. На сборы десять минут.

— Где опять плойка? Кто брал?

— Дайте кто-нибудь нюдовый карандаш для губ. Мой закатился под кровать.

— Он закатился туда две недели назад. Достать не бывает?

Девчонки начинают перемещаться по комнате туда-сюда. Переговариваются. Шумят. Гремят. Копошатся. Двигают вышеупомянутую кровать.

Дурдом, конечно, но раздражает уже не так, как раньше.

— Ясь, ты чё сидишь?

— Я не иду.

— Хитрожопая. Не хочет портить фигуру.

— Бери пример.

— Не в фигуре дело. Просто хочу позвонить домой, — объясняю терпеливо.

— Понятно. Мож заодно и полы протрёшь, пока нас не будет?

— Полы, Ида, протрёшь сама, когда вернёшься. По графику на этой неделе дежуришь ты, — напоминаю, не отрывая взгляда от телефона.

— Разве? — косит под дурочку.

— Угу. Мусорное ведро ждёт тебя не дождётся.

— Молодец, Бортич. Где залезешь, там и слезешь, — усмехается Яна. — Мы ушли. Закроем тебя, чтобы бомжи не украли.

Вскидываю руку, выказывая жест благодарности.

Девчонки, хлопнув дверью, уходят.

Проходит минута и вот… Наступает долгожданная тишина. Если по чесноку, начинаешь ценишь такие моменты только тогда, когда чувствуешь в них острую необходимость.

Встаю с постели. Ныряю в кеды и выхожу на крошечный балкон. Однако от духоты это совершенно не спасает. Бетонный мегаполис порой — настоящая парилка, а учитывая, что лето подзатянулось…

Слышу хохот соседок по комнате. Провожаю их взглядом до самого поворота.

Ида. Агата. Миша. Яна.

Каждая из девчонок приехала в Нью-Йорк воплощать в реальность свою америкэн дрим. Кто-то из них здесь давно, кто-то, как я, лишь недавно переехал в чужую страну. Если коротко, то могу предоставить вот такое досье.

Плакса-Ида.

Шатенка. Двадцать один год. Москвичка. Жила с предками. Училась в меде, пока не переклинило. На третьем курсе поняла, что медицина — не её и, как только замаячила возможность ушуршать заграницу — она это сделала.

Идончик любит поныть, вкусную еду и красивую жизнь (которая пока только снится). Ждёт чуда и принца на белом майбахе. Недавно повесила над кроватью карту желаний.

Мы долго и дружно ржали над тем, как она старательно вырезала фотку известного бизнесмена из журнала.

Дальше.

Агата-позитив.

Модель из Латвии. Двадцать лет. В Америке живёт уже два года.

Хочет стать актрисой и сняться в голливудском фильме. Пока главное достижение на сегодняшний день — многочисленный рекламный контент и эпизодическая роль в подростковом сериале.

Обаяшка-Мишель.

Моя ровесница. Русоволосая, голубоглазая кудряшка из Болгарии. Добрая, немного наивная, честная и очень искренняя.

В моделинге с ранних лет. Родители привели Мишу на первый кастинг, когда девочке было всего два года. Благодаря ангельской внешности, ребёнка взяли в семейную рекламу. Так, собственно, пошло-поехало.

Типаж Мишель очень востребован. У неё в арсенале имеется довольно внушительный список разных проектов.

Любит собак. Ни разу не целовалась с парнем. Верит в настоящую любовь и мир во всём мире. Так-то…

Завершает наше представление — брюнетка Яна Сталь.

Эта девушка родом из Сибири. Причём большую часть своей жизни она провела в самой настоящей глубинке, где зимой приходилось самой колоть дрова и откапывать лопатой заснеженную дорогу для того, чтобы привезти в бидоне воды.

Яна самостоятельно перебралась в крупный город, когда ей было всего пятнадцать. Попросту сбежала туда со своим парнем после окончания девятого класса.

В Америку попала по счастливой случайности. Год назад на неё обратил внимание агент, которому она продала шаурму.

Обалдеть! Даже так бывает.

— О, Яська!

На экране радостная моська Черепа.

— А мы тут на прогулке.

— Переводит камеру на Гелю.

Она уже с костылями. Передвигается. И это не может не радовать.

— Привет, ребята!

— Привет, Яся! — здоровается со мной сестра Динамита.

— Какая ты умница! Вижу прогресс!

— Это ужасно. Буквально заново учусь ходить, — жалуется она.

— Зато сама.

— Ну почти.

— Скоро ваще бегать будешь. От назойливого Антохи.

Смеётся.

— Чё эт я назойливый? — хмурится тот.

— Да забей. Шучу же. Ты молодец, что поддерживаешь Ангелину в период реабилитации. А где это вы? Не узнаю локацию, — пытаюсь рассмотреть то, что находится у них за спиной.

— Геля щас живёт у тётки. Не дома.

Замечаю, что Антон как-то нехотя отвечает на этот вопрос и решаю дальше не терроризировать.

— Понятно.

— Как у тебя дела? — спрашивает Ангелина.

— Неплохо, спасибо. Учу инглиш и активно хожу по кастингам. Таймс-Сквер, Сохо, Манхэттэн. За день успеваешь побывать во многих местах. От Бродвея до Чайна-Тауна.

— Нравится тебе Нью-Йорк? Ну так, от первого лица если… Мы-то только на картинках его видели.

— Да не знаю, — пожимаю плечом. — С одной стороны, да, а с другой. — тут всё такое чужое, ненашенское…

— Привыкнешь.

— Думала, что Москва суетная, но этот город — просто трындец… — качаю головой и выдыхаю. — Люди, как белки в колесе. Двадцать четыре на семь.

— Яська видела вблизи статую Свободы, — рассказывает Череп Геле.

— Круто!

— И на Брайтон-Бич была!

— Как пацаны?

— Нормас.

Прям подозрительно спешит с ответом.

— Паровозов пьёт?

— Ну… — опускает глаза. — Иногда.

— Понятно, пьёт, — констатирую расстроенно.

— Калаш с Юлькой привет тебе передавали.

Зубы заговаривает.

— Спасибо.

— И Данька. Он у нас щас редко появляется.

— А Дымницкий? Куда пропал? — срывается с языка.

Стыдно задавать подобные вопросы, но выбора нет.

— Да вроде… никуда.

— Ясно. Не звонит мне просто. И сообщения не прочитаны. С ним… Всё в порядке?

— Да.

Киваю.

Чувствую, что вот-вот заплачу. Не хочу выглядеть жалкой, поэтому спешу распрощаться с ребятами.

— Ладно, гуляйте. Мне тоже пора идти.

— Далеко? У вас же там вечер уже, — хмурится Череп.

— В магазин надо. Продуктов нет. Хотим с девчонками сходить. Они ждут меня на улице, — вру.

— А, ну давайте. Осторожнее там.

— Угу. Пока, Гель! Пока, Тох.

Натужно улыбаюсь. Машу им и спешно отключаюсь.

Улыбка тут же сползает с лица.

Смотрю на грохочущий мост и высотки.

Шмыгаю носом и раздражённо вытираю покатившиеся по щекам слёзы.

«Дымницкий куда пропал?»

«Да вроде никуда».

Отлично.

Значит, только меня игнорирует?

Больно осознавать это, если так. Наверное, сама виновата. Не нужно было демонстрировать летом молчаливый бойкот и строить из себя обиженку. А впрочем…

Присаживаюсь на порожек. Наблюдаю за городом сквозь решётку балконного ограждения. Вспоминаю тот день. День, в который Кирилл сообщил мне о том, что я улетаю в Америку.

Потому что он, видите ли, решил, что так для меня будет лучше. Что мне нельзя терять шанс. Что я непременно должна согласиться на выгодный контракт.

Чёртов предатель!

Билеты втихаря купил. С агентством связался через моё руководство. Документы подал.

Всё это за моей спиной!

Скажите, разве так поступают с человеком, которого любят? Разве выбрасывают его за борт, как ненужный балласт?

Мне кажется, нет. Я потому и разозлилась на него страшно.

В аэропорту всех пацанов обняла крепко-крепко, а к нему даже не подошла. Не смогла переступить через боль и обиду.

Рыдала в самолёте и медленно погибала, абсолютно не представляя, как жить теперь без Него…