Не говори, что любишь – 1

Глава 11. Василина

Всю ночь Вику полоскало так, что к утру я уснула вместе с тазом в обнимку. Благо он был чистый, после очередного мытья. Проснулась оттого, что меня теребят за плечо. Таз в руках, сама сижу на полу у дивана, голова на ногах подруги. Все тело затекло, ноги еле выпрямила. Глаза открываю, смотрю на Вику.

— Вась, ты что на полу сидишь? — удивленно шепчет подруга, толкая меня в плечо. Со стоном поднимаюсь, чувствуя, как болит каждая мышца в моем теле. Швыряю таз на пол и падаю на кровать, не обращая внимания на голос Вики. Тут же отрубаюсь и просыпаюсь через пару часов от запаха свежезаваренного кофе. Убираю с лица спутанные волосы и недовольно сажусь в кучу подушек, опираясь на спинку кровати. Вика сидит на диване в позе лотоса, а рядом с ней горничная в синем темном платье и кокетливом белом фартучке.

— Кофе дайте, — бормочу, прерывая их веселую болтовню. Люба, дочка Нины, вспоминает свои обязанности и встает, подает мне поднос, на котором кофейник, чашки, тарелка, лежат круассаны и тост. Рядом стоят розетки с джемом и маслом.

— Линка, что злая какая? — спрашивает весело Вика, а я хмуро смотрю на нее, будто это я вчера напилась, и она всю ночь за мной тазы убирала.

— Я потом с тобой поговорю, — угрожаю ей, наливая кофе. Люба молча сбегает из комнаты, подхватив другой поднос с пустыми чашками.

Подруга встает с дивана, одергивая короткую футболку, и забирается ко мне на кровать, смотрит как нашкодивший щенок. Тащит у меня круассан и, пощипывая его, макает в джем.

— Все так плохо, да? — спрашивает меня, отправляя кусочки в рот и облизывая пальцы.

— Вика, — начинаю я, и та морщится, знает, что если начинаю с имени и таким тоном, не жди ничего хорошего. — Ты отлично понимаешь, что тебе совсем нельзя пить. Ты думаешь мне в радость полночи с тазами бегать или парней от тебя отваживать?

— Ну, зай, — ластится подруга. — Сама не знаю, как получилось, — ноет Вика.

— Если не знаешь, не ходи по ресторанам, — отрезаю я, отпивая кофе.

— Да я всего один коктейль.

— Вот только не надо мне про количество, я всю ночь видела качество, — киваю на таз, что все еще валяется на полу.

— Прости, — прижимается ко мне Вика. — Хочешь, я больше совсем пить не буду? Хочешь?

— Мечтаю просто, — ворчу я, но понимаю, что долго злиться не получится. Подруга чувствует изменения в голосе и уже весело садится рядом, наливая себе кофе.

— Зато я с таким классным парнем познакомилась, — с придыханием говорит она, и я сердито смотрю на нее. — Он такой… Красивый, сильный, милый!

— Милый?

— Ага, представляешь?

— Ты хоть помнишь, как его зовут?

— Да, Никита, — отвечает мечтательно Вика, и меня будто дергает изнутри. Слышать это имя из ее уст, да еще таким тоном, как-то неприятно.

— И чем этот Никита тебе так понравился? — спрашиваю хмуро, позволяя волосам закрыть лицо, и наклоняюсь над чашкой.

— Ты представляешь, когда мы с ним целовались, у меня будто небо в голове кружилось! — отвечает Вика, не обращая на меня внимания.

— Ты с ним целовалась? — почти шепотом спрашиваю я.

— Думаю, да. Я помню его вкус, его запах, он такой весь твердый.

— В каком смысле твердый? — заинтересовалась я.

— Помню, что трогаю его, а под руками будто сталь живая, горячая, — отвечает подруга.

— Чего?! — удивляюсь я таким словам. Чтобы Вика так говорила?! Это крах, переворот мира! — Ты хоть помнишь, как он выглядит, этот твой Никита?

— Конечно, помню, — отвечает Вика, сердито ставит пустую чашку на поднос между нами.

— А до какого момента ты помнишь? — мне даже стало интересно.

— Я сижу у него на коленях, а Никита так обнимает меня, так целует!

— И после этого — провал, — подсказываю я, на что подруга фыркает и вскакивает с кровати. Затем хватается за голову и охает, все-таки резкие телодвижения ей сейчас противопоказаны. — Мать машину за тобой пришлет в одиннадцать, — сообщаю я, будто объявляя время казни.

— Она знает?!

— А ты как думаешь? Мне пришлось сказать, что ты у меня ночуешь, а дальше она сама догадалась.

— Если она скажет отцу, я пропала, — обреченно произносит подруга, и мне становиться ее жаль.

— Иди в ванную, приводи себя в порядок, может, повезет, — смеюсь я, смотря как Вика мчится умываться. — Там в аптечке найдешь, что нужно, — кричу ей вслед, намекая на пастилки антизапах.

Смотрю на смарт-браслет — время десять, должны успеть до приезда машины с водителем.

— А где мое колье? — встревоженно выглядывает из ванной Вика с одноразовой зубной щеткой в зубах.

— На столе твое колье. Тоже мне, расхаживаешь по ресторанам с бриллиантами на шее, — отвечаю ей, и та со вздохом облегчения скрывается снова за дверью.

Беру в руки свой телефон и листаю новости в Листаграмм (1). Натыкаюсь взглядом на выставленную вчера фотографию Вики в ленте. Она и Никита. Парень смотрит в камеру с ехидной улыбкой, взгляд прямой, открытый и неожиданно веселый. Вика с вытянутыми уточкой губами у его шеи. Черт! Черт! Швыряю телефон на подушку. Гадство! Сама не понимаю, почему меня это так раздражает. Снова беру телефон и скачиваю фото себе. Захожу в сохраненки и безжалостно редактирую фото, отрезая Вику, оставляя только Никиту. Сохраняю его фотографию. Зачем она мне нужна я не знаю, но рассматриваю его лицо, разглядывая каждую черточку, цепляясь за твердый подбородок и красивые зеленые глаза. Вот гадство!

Успеваем с Викой позавтракать в столовой. За столом мы одни — отца нет, а мать, видимо, еще спит. Ровно в одиннадцать провожаю Вику, вручив ей несчастное колье, которое она опять забыла в комнате. Долго смотрю вслед уезжающей машине и, приняв решение, поднимаюсь к матери в комнату. Она спит, в комнате темно — шторы задернуты. Сажусь в кресло напротив кровати и слегка покашливаю, жду, пока проснется.

Мать шевелится, оттягивает маску с глаз на лоб и недоуменно смотрит на меня.

— Чего тебе, дочь? — спрашивает хриплым спросонья голосом.

— Ключи отдай, — говорю без всякого приветствия.

— Какие ключи?

— От мотоцикла моего.

— С чего ты решила, что они у меня?

— У отца я все обыскала. Значит, отдал их тебе, — не отстаю, знаю, что именно так все и было.

— Отец запретил тебе их давать после аварии, — напускает на себя строгость мать, садясь на кровати.

— Хватит, — отвечаю непримиримо. — Или ключи, или вечером отец все будет знать про охранника и тренера.

— Что?! — восклицает мать, нервно подтягивая на себе одеяло. — Да как ты смеешь?! Ты меня что, шантажируешь?!

— Ключи, — протягиваю руку, сжимая ладонь. Вижу, как мать думает и принимает решение, что лучше: остаться без очередных бриллиантов или дать дочери ключи.

— В моем сейфе, в коробке с изумрудами, — произносит, наконец, сердито и я встаю, кивая, направляясь к сейфу на стене за картиной с персиками. Быстро набираю код, нахожу длинную бархатную коробочку с изумрудами и победно поворачиваюсь к матери, показывая ключ.

— Что я отцу скажу, — тихо произносит мать, до нее доходит, что она сделала.

— У меня день рождения скоро, скажешь, подарок сделала заранее, — направляюсь к выходу из комнаты. У порога оборачиваюсь:

— С тренером заканчивай, все знаю уже, до отца дойдет, сама виновата будешь, — и выхожу из комнаты, почти бегом направляясь в комнату. Моя «хонда» ждет меня.

(1) Листаграмм — несуществующая социальная сеть