Не говори, что любишь – 1

Глава 31. Василина, знакомство

Это самый счастливый день в моей жизни, подвожу итог я вечером, когда возвращаюсь домой. Несмотря на утренний разговор с отцом. Когда Никита вышел из спальни и включил телевизор, я достала из сумочки телефон. Два пропущенных от отца, пять от Вики и один от матери. Набираю дрожащими пальцами номер отца, замираю, слушая длинные гудки.

— Ты где? — сердито отвечает отец в трубку.

— На своей квартире, — я не собираюсь ему врать, мне не пятнадцать лет.

— С ним? — спрашивает отец.

— Да, — отвечаю тихо, ожидая волну гнева, но его спокойный голос пугает еще больше.

— Ты, по-моему, не поняла, что я сказал тебе вчера, — нажимает отец.

— Я все поняла, — отвечаю глухо, чувствуя, как телефон дрожит в руках.

— Хорошо, два дня прошло, — заявляет холодным голосом отец. — Вечером чтобы была дома и одна, — отрезает он и отключается.

Я какое-то время слушаю короткие гудки и отбрасываю телефон на кровать, как ядовитую змею. Некоторое время сижу, успокаиваясь, и начинаю торопливо одеваться. Хорошо, что у матери в шкафу тут целый гардероб брендовых шмоток. У нас с ней почти один размер, кроме груди, ее силикон намного больше. Но короткий белый топик ложится идеально, а белые джинсы лишь слегка свободны. Ныряю в шкаф, отыскивая обувь и неожиданно натыкаюсь на свои старые кроссовки, чему безумно рада, даже не представляю, почему они здесь. Забираю волосы в высокий хвост и верчусь перед зеркалом, но потом распускаю волосы, они падают золотистой волной почти до талии. Глаза сверкают, на щеках легкий румянец, губы припухли. Я красива — любуюсь сама собой, тихо посмеиваясь, и я влюблена дико, ярко, сильно.

Улыбка сходит с губ, когда я вспоминаю вчерашний разговор с отцом, что мне делать? Я не хочу, чтобы из-за меня Никиту выгнали из института, а тем более из спорта. Неужели отец так поступит? Я не верю в это, поэтому отбрасываю сомнения и отключаю телефон. Я хочу этот день быть только с Никитой, только с ним, полностью.

Выхожу из комнаты, Никита оглядывает меня таким взглядом, от которого я снова вспыхиваю, заливаясь румянцем. Сквозь тонкую ткань топика видно мои торчащие соски, и он не сводит с них взгляд. С тяжелым вздохом встает и идет ко мне. У меня подкашиваются ноги, я снова чувствую, как меня окатывает жаркой волной, хочу целовать его, не хочу никуда отпускать или делить его с кем-то.

— Готова? — спрашивает Никита, останавливаясь слишком близко, все это слишком. Он поднимает руку и проводит по моим волосам, внезапно наматывая их на кулак и притягивая к себе. Языком проводит по моим опухшим губам, осторожно, мягко и кладет ладонь на мой живот, просовывая под пояс джинсов и опускаясь между ног. Мягко трогает, и я чувствую, что снова становлюсь влажной, горячей.

— Ты снова не надела белье, — хрипло говорит он, на мгновение отрываясь от моих губ и снова возвращаясь к ним.

— Нет, — пытаюсь ответить я, но лишь выдыхаю, когда его палец проводит по клитору и кружит вокруг него. Мои ноги подгибаются. Я не могу больше стоять, просто висну на его руке. Никита резко убирает руку, вынимает из моих брюк и, как ни в чем не бывало, поворачивается к двери.

— Пошли, у меня мало времени, — бросает он, открывает дверь и выходит в подъезд.

— Как мало? Почему мало? — хочется закричать мне, но я подхватываю сумочку и почти бегу за ним, вспоминая, что надо закрыть дверь. Возвращаюсь, дрожащими руками вставляю ключ в замок, а перед глазами бегают черные точки. Никита умело возбудил меня снова и теперь мне неприятно, низ живота ноет и пульсирует, между ног влажно. Я не понимаю, что со мной происходит. Я хочу его снова и снова. Несмотря на боль, на то, что между ног все болит от непривычных мне ласк и натиска. Я только недавно все это узнала, но уже я не могу отказаться от этого. Я просто умру, если Никита оставит меня.

Мы выходим из дома, направляясь непонятно куда. Лишь немного пройдя, вспоминаем про такси и вызываем машину. Я прихожу в себя, начиная воспринимать окружающий мир. Еду в такси, держа Никиту за крепкую руку и сплетая пальцы. Мне все равно, куда мы едем, что будем делать, я живу только Никитой и его короткими взглядами. Он иногда наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, я раскрываюсь ему навстречу, проникаю языком, хочу просто съесть его. Никита смеется, прерывает поцелуй и снова отворачивается к окну, пока я разглядываю его красивый профиль.

Я понимаю, что я попала, во мне появилась какая-то собачья преданность, и это мне не нравится, меня это бесит. Это и есть первая любовь или это просто зависимость от хорошего секса? Я не могу пока разделить эти два понятия, да и не хочу. Но я хочу вот так вечно ехать, прижавшись к твердому плечу Никиты, и трогать его пальцы, руки и целоваться.

Мы подъезжаем к обычной серой пятиэтажке, почти у самого моря, и Никита помогает мне выбраться из такси, расплачивается и тянет меня в подъезд. Поднимаемся на второй этаж, и Никита открывает своим ключом дверь, пропуская меня вперед.

— Ма, я дома, — кричит он. — И я не один.

— Никита? — раздается из глубины зала, и я вся холодею оттого, что мне сейчас придется встретиться с его мамой, а вдруг я ей не понравлюсь?

Из комнаты выходит маленькая худенькая женщина, красивая, но видно, что больна или слаба. Короткая стрижка, пшеничного цвета волосы. Улыбается, внимательно разглядывая меня. Я под ее взглядом вся будто сжимаюсь, щеки полыхают, а Никита смеется, целует мать в щеку и тянет меня к ней.

— Ма, это Василина, мы с ней… Встречаемся короче. А это мама Зоя, — Никита ерошит свои волосы, и я с удивлением замечаю его смущение, первый раз за все знакомство с ним.

— Приятно познакомиться, — улыбается его мама, и мне внезапно становится легко, страх проходит. Я улыбаюсь ей, бормочу в ответ, что мне тоже приятно, а Никита уже тянет меня в свою комнату. — Какое красивое и необычное имя, — говорит мама Никиты.

— Мы ненадолго, — бросает ей на ходу сын и утягивает меня, крепко держа за руку. — Погуляем, и я буду поздно.

— Погуляете? — удивляется мать, останавливаясь взглядом на моей татуировке во всю руку. — Чай будете? — спрашивает она меня, вставая на пороге комнаты и прислоняясь к косяку.

— Буд… — начинаю я, но Никита меня перебивает.

— Некогда, ма, — хватает свою сумку, запихивая туда, аккуратно сложенные на кровати вещи и сдергивает с себя футболку. Я окидываю взглядом его фигуру, снова восхищаясь тонкой талией и широкими плечами. Вспоминаю о матери Никиты и заливаюсь краской, пытаясь отвести взгляд от его тела.

Рассматриваю комнату — грамоты и медали на стене, диван, стол с закрытым ноутбуком, стопка книг. В комнате чисто и царит какой-то спартанский порядок, вещи на своих местах, ничего лишнего. Удивляюсь, вспоминая свою комнату, пока горничная там не уберется, порядка не бывает. У меня одной только косметики целая полка, я не говорю про всякие украшения, браслеты, заколки для волос. У Никиты образцовый порядок, заслуга мамы или его? Вижу, как он аккуратно свернул футболку, доставая из шкафа новую, и понимаю, что, скорее всего, он сам и убирается. Отчего-то улыбаюсь этому.

Никита натягивает на себя белую футболку без рукавов, и сверху темно-серое худи, подхватывает свою спортивную сумку, кинув сверху боксерские перчатки. Так он боксер, что ли? А ну, да, отец говорил про какой-то чемпионат, соревнования, но мысль о боксе даже не пришла мне в голову. «Потому что ты не головой думала, а другим местом, даже не знаешь, чем увлекается твой парень!» — шепчет внутренний голос, и я с ним соглашаюсь. Я даже не знаю, какую музыку Никита слушает, что любит из еды, как много я о нем не знаю!

Обещаю себе восполнить пробелы, пока Никита снова хватает меня за руку и тянет обратно в прихожую.

— Все, Ма, пока, — подталкивает он меня к двери, пока мы с его мамой мило прощаемся, улыбаясь друг другу.