Как спасти жизнь

Глава 5

Райли

— У тебя получится… как нефиг делать… Это легкотня по сравнению с заливкой фундамента нового гаража миссис Торрано в одиночку, — бормочу я, глядя в отражение в зеркале.

Нервы сейчас на пределе. В животе все переворачивается: тяжелый случай судорожного мандража. Спонтанная встреча с парочкой торчков в разгаре разгульного грабежа едва ли повиляла на мой чувствительный желудок, но собеседование с безразличным миллиардером-технарем вынуждает принять Пепто-Бисмол (Препарат, используемый для лечения изжоги, нарушений пищеварения, расстройства желудка, тошноты.). Вероника права, со мной что-то не так.

Однако сейчас нет времени на психологическую оценку. Нужно взять себя в руки, иначе велики шансы на то, что желудок подведет меня по пути в район, где находится квартира Уэста, — нельзя этого допустить.

— Ты всех порвешь, — живот урчит, — или нет. — Определенно стоит выпить еще Пепто.

По крайней мере, я подобающе одета. Благодаря Верн, едва удается узнать человека, которого я вижу в отражении. Как и обещала, она заглянула перед работой и сделала мне прическу (низкий пучок, не слишком тугой) и макияж (подходящий для работы). Еще она одолжила темно-синюю блузку «Дольче и Габбана» с воротником-стойкой и черные брюки, которые мне по щиколотку, поскольку я на десять сантиметров выше пуэрториканской принцессы.

Я выгляжу, как личный помощник успешного компьютерщика, а дальше что? Что, если он попросит сделать что-то, о чем я понятия не имею? Типа… устроить Зум-конференцию. В таком случая я обл…

— С кем ты разговариваешь? — спрашивает мама, завалившись в мою комнату. Она все еще в халате, что означает — сегодня ее не ожидает временная работа.

В течение многих лет Бонни работала библиотекарем в знаменитой Нью-Йоркской публичной библиотеке, но после смерти отца ей пришлось уволиться. Слишком много больничных. Слишком много прогулов. С тех пор она устраивается только на временные работы.

— Ни с кем. — Схватив сумку, я направляюсь к выходу.

Не сводя с меня глаз, она заправляет за ухо кудрявый локон длиной до плеч и скрещивает руки. Бонни знает, что-то происходит.

— Я все еще не понимаю, зачем тебе понадобилась офисная работа. У тебя никогда не было к этому способностей…

Неизменно вдохновляет — и это моя мама. Я всегда могу рассчитывать на то, что она даст мне почувствовать себя ниже плинтуса. Дело не в том, что она злая. Просто из тех, у кого стакан наполовину пуст.

— …И у тебя собственное дело.

Я не могу сказать ей, как много платит Уэст, иначе у нее сложится неверное впечатление, и она будет предполагать, что деньги пойдут в семейный бюджет. Не то чтобы она совала нос в мои заработки; я обеспечивала себя с тех пор, как была подростком, так что на самом деле у нее нет на это права. Но она все еще моя мать. Кроме того, ложь требует усилий и энергозатрат, которыми я не владею. И у меня это не очень получается. Поэтому стараюсь воздерживаться от этого. Скрываю от нее не так много… Ну знаете, только что-то серьезное.

Вздыхаю. Я делаю слишком много дел одновременно.

— Как я уже говорила, это стабильный заработок на зимний период и… И у меня будет отличная страховка.

Взгляд ее карих глаз становится подозрительным. Вид у нее не очень убежденный. Ну что ж, на сегодня хватит.

— Мне нужно идти, — говорю я, пока прохожу мимо нее к выходу, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Люблю тебя. Нам нужна еда.

— Если буду в состоянии, я попробую пойти по магазинам, — бросает она через плечо.

Если она будет в состоянии… Было бы здорово, если она была бы в состоянии сходить к врачу.

На этой ноте я направляюсь к парому. Будем надеяться, в городе меня ждет работа.

***

Для тех, кто вырос в боро (Единица административного деления Нью-Йорка.), Манхэттен считается другим миром. Представьте, что это Капитолий из «Голодных игр»: все хотят там жить, но лишь немногим это позволено.

Но сегодня, однако, это не столь привлекательно. Метро можно сравнить с сауной. Или, как мне нравится думать, с писсуаром дьявола. Из-за рекордно высокой жары и влажности сильно воняет мочой.

К счастью, поскольку сегодня суббота, народу не слишком много. Я решила, что в выходной больше шансов застать Уэста дома. Это единственное, что могу сделать, потому что понятия не имею, где находится его офис. К тому же было бы странно заявляться к нему на рабочее место, даже если бы и нашла его. Так или иначе, план состоит в том, что я устрою засаду у него дома, чтобы убедить его дать мне работу, которую он, скорее всего, уже предложил кому-то другому.

Это рискованный шаг, но это все, на что я могу рассчитывать.

Двери вагона метро закрываются и люди разбредаются, устраиваясь поудобнее. Пожилой мужчина отходит в сторону, открывая вид на раздвижные двери. Кто-то написал поверх предупреждающего знака «Не прислоняйтесь к двери» — «Не влюбляйтесь».

Я опередила тебя, приятель.

Этому не бывать. Я никогда не влюблялась прежде и не вижу необходимости начинать сейчас. Мама безрассудно любила отца, и смотрите, к чему ее это привело. Правильно, к безнадежному опустошению. Она живет на автопилоте.

Однажды я прочла, что любовь требует жертв. Если это значит, что я должна поступиться гордостью и возможностью вести нормальный образ жизни, то такую цену за любовь я себе позволить не могу. Думаю, если удалось побороть искушение и будучи подростком не влюбиться в своего спасителя Томми, то я вполне к ней невосприимчива.

К тому моменту, как добралась до дома Уэста на Пятой Авеню, у меня был такой вид, будто я бежала сюда трусцой. Вдоль линии роста волос выступил пот, сами волосы распушились, шелковая блузка Вероники до неприличия плотно прилегает к телу. Определенно контент сексуального характера. Но, как бы то ни было, я здесь. Сейчас или никогда. Отдернув блузку от груди, осторожно подхожу к стойке консьержа и прочищаю горло.

— Здравствуйте, я бы хотела встретиться с Джорданом Уэстом.

Заносчивый швейцар не узнает меня и одаривает настоящей улыбкой.

— Он ожидает вас, мисс?

— Не сегодня. — Мой ответ хорошо продуман. С формальной точки зрения это правда.

Он поднимает трубку и звонит. Кто-то отвечает.

— С вами желает встретиться девушка, мистер Уэст…

— Райли Джеймс, — выдавливаю я из себя. У меня возникают те же чувства, что и перед поцелуем с первым и единственным парнем, Джимми Гейтсом: все может пройти хорошо или я буду жалеть об этом до конца своей жизни. Поцелуй вышел хорошим. Что означает, в этот раз мои шансы невелики. Теория вероятности и все такое.

— Мисс Райли Джеймс… хм.

Немного помолчав, швейцар кладет трубку.

— Пентхаус. Лифт уже в пути.

Получить доступ — сделано. Первый шаг выполнен.

Лифт прибывает без промедления и доставляет меня на верхний этаж. По пути в животе снова возникают неприятные ощущения, и я возношу благодарственную молитву за то, что приняла вторую таблетку Пепто. Ведь ни что так не говорит в пользу того, чтобы взять меня на работу, как малоприятный случай с расстройством желудка в доме потенциального начальника.

Я пыталась взять себя в руки и попутно отлепить блузку от груди, поэтому прежде чем я успела позвонить в дверь, она резко распахнулась.

Как бы описать сцену…

На пороге стоит мужчина… растрепанный, в джинсах и черной футболке, у него на руках девочка… азиатка, на которой надет маленький… детский шлем. Растрепанный мужчина держит девочку… Мне кажется, ей около двух лет… Она плачет со шлемом на голове.

Ха.

Далее следует несколько секунд пристального разглядывания друг друга, а тем временем Уэст покачивает ребенка. Я не могу не пялиться. У Уэста одно из тех потрясающих мужских лиц, которые приводят в оцепенение большинство людей. А потом он открывает рот и все очарование умирает необъяснимой внезапной смертью.

Вернемся к моменту здесь и сейчас. Его лицо выражает абсолютное отчаяние, и это говорит обо всем, что я должна знать: парень по уши влюблен в этого ребенка. Про себя я мило улыбаюсь. Для моих измученных нервов и не заслуживающего доверия желудка это одно удовольствие.

— Входи, — говорит он и уходит.

Он даже не удивлен моему появлению. Что странно. С другой стороны, это становится нашей фишкой. Я предполагаю, что должна следовать за ним, поэтому иду по коридору широким шагом, просто чтобы не отставать от него.

Днем его дом кажется еще более роскошным и пугающим, чем ночью. Потолки высокие, от помещения веет церковным духом, что заставляет говорить приглушенными голосами. Современная, без излишеств, мебель в серых и коричневых тонах выглядит слишком дорогой на ощупь. Я впадаю в уныние только лишь пройдясь по квартире.

Пока иду, слышу несколько женских голосов, которые становятся все громче и громче, отдаваясь эхом в коридоре, по мере моего приближения к гостиной.

— Мне надоело это обсуждать, Джоан… — говорит женщина с карибским акцентом.

— Габби, я умоляю тебя…

Я иду за Уэстом в гостиную, окна которой выходят на Центральный парк, и первое, что замечаю — это открывающийся вид. Безусловно, такова была изначальная задумка и это нечто, стоящее внимания. Если бы не две пожилые женщины, находившиеся в разгаре жаркого спора, меня бы загипнотизировал этот вид.

— Я понимаю, что у тебя проблема, но мы договаривались о двух неделях. — Карибский акцент принадлежит чернокожей женщине с короткострижеными светлыми волосами и персиковой помадой на губах, в лиловой медицинской форме с более чем недовольным выражением лица. — Вы были в безвыходном положении, и я сделала все возможное, чтобы помочь вам. Джонсоны заключили соглашение, как только узнали о беременности, и я не собираюсь нарушать обязательства перед ними.

— Ты не можешь взять и просто бросить нас. Ты единственная, кому мы доверяем… — отвечает другая белая женщина: ей около шестидесяти, у нее короткие седые волосы, а в зеленых глазах острый, расчетливый взгляд. Нет никаких сомнений, что зеленоглазая очень похожа на Уэста.

— Позвоните в агентство, номер которого я отправила вам по почте, — говорит Габби, беря с дивана сумочку и перекидывая ее через плечо. — Может, они смогут помочь.

— Никто и близко не имеет такой квалификации как ты, — отвечает немного визгливо зеленоглазая, возможно, мать Уэста.

— Все будет хорошо, Джоан. Я обещаю.

Габби пожимает руку Джоан и проходит мимо нее.

— Пока, Габби. Спасибо тебе, — тихо добавляет Уэст, провожая ее взглядом.

Я с удивлением обнаруживаю, что Уэст говорит с кем-то с теплотой в голосе. Не думала, что он в принципе на это способен. У парня характер как у камня-питомца (Коллекционная игрушка, созданная в 1975 году. Она представляла собой обычный гладкий камень, была упакована в картонную коробку с отверстиями для дыхания и продавалась под видом домашнего питомца.). Сердечность не его конек. Еще одно не менее неожиданное открытие… он вроде как выглядит вполне обычно с ребенком на руках.

— Пока, детка. Удачи, — отвечает она с нежной улыбкой, адресованной Уэсту. И выходит в коридор.

Угрюмая женщина, которая, как я полагаю, является матерью Уэста, наблюдает, как уходит Габби. Затем проницательный взгляд ее зеленых глаз меняет направление. Она медленно поворачивает голову, пока не останавливает свой взор на мне. Каждая волосяная луковица на моем теле выпрямляется.