Во всем виновата текила

― Фу. Мерзость, ― сказала Вера.

― Правда? ― воскликнула я, слишком поздно уловив ее сарказм. ― Неважно. Это мне не... подходит.

― Ну, не хотелось бы тебя расстраивать, но если ты хочешь приобрести приглянувшийся фургон, то, возможно, стоит пересмотреть свои взгляды на ситуацию.

Я поморщилась и надулась, словно ребенок, на что обе закатили глаза.

― Я очень хочу тот фургон. И хочу, чтобы меня не выселили из квартиры.

― Это ― очень веские причины прислушаться к Эйкену, ― сказала Вера. ― Тебе понадобится время, чтобы накопить на фургон... если только ты не...

Я прервала ее.

― Не заканчивай это предложение.

Она не послушала.

― Ты ведь знаешь, что мы можем одолжить тебе деньги.

― Знаю. Но не хочу брать у вас в долг. В конце концов, у меня все получится, ― уверила я. ― Кроме того, Эйкен прорабатывает вопрос с музыкой, и у него намечена встреча с какой-то группой. Я предупредила его, чтобы он не раскрывал мою личность на случай, если все пойдет прахом, и я запаникую. Так что, полагаю, пока он может гарантировать неприкосновенность частной жизни, я буду встречаться с музыкантами и выкладывать уклончивые фотографии. Фух.

― Как угодно. Все будет замечательно. У тебя все получится, ― подбодрила Вера.

― Давайте выпьем за это, ― предложила Рэй.

Она подозвала официанта, чтобы он наполнил наши бокалы, но я отказалась от алкоголя, ограничившись водой.

― За рок-звезд, сводных братьев и обмен грязными подробностями, ― сказала она, обращаясь ко мне.

Мы с Верой засмеялись и звякнули бокалами, выясняя подробности о новом парне Рэй и любопытствуя, как к этому относится Остин.

А мне казалось, что это я скрытная.

ПАРКЕР

Сверхнова: Привет.

Я посмотрел на телефон и улыбнулся. Мы только что вернулись в наш номер после шоу и были на седьмом небе от счастья. Сообщение от Новы стало вишенкой на торте.

― Ой, гляньте на него, улыбается, словно милая, любвеобильная собачонка, ― засюсюкал Орен.

― Ха. Ха, ― отпарировал я, отмахнувшись от него.

― Ты пойдешь с нами сегодня? ― спросил Эш.

― Не-а. Пожалуй останусь.

― Чтобы поболтать со своей девушкой, ― сказал Броган.

― Она не моя девушка.

Мы не зашли так далеко, чтобы избежать расставания.

― Ну же, мы должны отпраздновать. Чертов канун Нового года в Нью-Йорке (прим. пер.: Имеется в виду новогодняя церемония на Таймс-Сквер. Каждый год на площади происходит всемирно-известная церемония падения хрустального шара, за которым наблюдают не только пришедшие на площадь зрители, но и миллионы американцев по всей стране). Это грандиозно, ― попытался убедить меня Эш.

Новость снова поразила меня, лишив кислорода, как и тот момент, когда Аспен сообщила нам об этом.

― До сих пор не могу поверить.

― Так давай праздновать.

― Не сегодня, брат. На этой эйфорической волне хочу попробовать сочинить что-нибудь.

― О. Отлично, ― наконец согласился он. ― Встретимся завтра?

― Да, увидимся утром.

Мы с Эшем использовали любую возможность, чтобы потягать железо. Раньше мы это делали ради тщеславия, но довольно быстро пристрастились к этому занятию.

Помахав расшумевшимся парням, я закрылся в своей комнате и достал телефон. Прежде чем успел ответить, он завибрировал в моих руках ― на экране высветилось имя Аспен.

― Уже соскучилась? ― ответил я.

― В твоих мечтах. Хотела сообщить, что Соня придет на новогоднее представление. Так что ты сможешь поцеловать ее в полночь.

Перед множеством камер, на всеобщее обозрение? Нет. Я бы хотел запомниться своим выступлением, которым завершу год, а не тем, с кем целовался.

И совершенно точно, я не хотел, чтобы это видела Нова. Последние две недели мы периодически общались, и, в конце концов, я был уверен, что уговорю ее встретиться, но если она подумает, что я с кем-то встречаюсь, то даст мне от ворот поворот. Не то чтобы она призналась в этом, но я знал ее достаточно хорошо, чтобы слышать флирт время от времени. Помимо всего прочего, если следовать плану Аспен, не уверен, что наши отношения с Новой смогут выйти на новый желаемый мной уровень.

― Нет, ― просто ответил я.

― Что?

― Я сказал, нет. Я не буду целоваться с Соней в полночь после грандиозного выступления.

― Ох, да, будешь. Вы, ребята, исполните завершающую песню. Она будет идеальной. В быстром темпе и о любви. Фанаты будут в восторге.

― Возможно, фанатам больше понравится музыка без прикрас после вступления.

― Паркер, ― возразила она, ее терпение на исходе. ― Не спорь со мной по этому поводу.

― Слушай, поначалу это было удобно, но теперь я начинаю чувствовать себя как цирковой пони.

― Ну, ты и есть цирковой пони, подписавший контракт на соблюдение ряда взаимодействий, но ты отказываешься их выполнять.

― Аспен, ну же. Я музыкант. Позволь мне им быть.

― Ты музыкант, которым управляет лейбл, и это часть работы.

― Нет, ― снова сказал я.

― Паркер, это решенный вопрос. Смирись.

И после этих слов она повесила трубку.

Я откинулся на кровать и приложил руку к глазам, надавливая на них, чтобы снять напряжение.

Мой телефон снова завибрировал, и, думая, что это Аспен, я подготовил язвительный ответ, но это была Нова.

Сверхнова: Знаю, что уже поздно, но хотела сообщить, что вчера видела ваше шоу. Вы, ребята, отлично выглядели.

Я расслабился, так было каждый раз, когда мы разговаривали. Это происходило не так часто, как мне хотелось, но нашего общения было достаточно, чтобы я мог дышать... достаточно, чтобы, попробовать снова сочинять.

Я: Я всегда отлично выгляжу.

Сверхнова: такой самоуверенный.

Сверхнова: Как прошла твоя прогулка?

Я: Хорошо. Быстро. Эш пошел со мной.

Сверхнова: Иногда быстро не так уж плохо.

Я: Правда? Я слышал, что большинство женщин предпочитают красиво и продолжительно.

Сверхнова: Все те же извращенные шутки, как и раньше. Некоторые вещи никогда не меняются.

Я: Вини за это парней. Такие незрелые.

Сверхнова: Еще бы.

Сверхнова: Ты фотографировал во время прогулки? Мне интересно.

Я поискал в телефоне фотографии водопада, струящегося по зубчатым скалам, и фото туманного леса с увядающей зеленью. Чтобы посмотреть на ее реакцию, добавил снимок Эша с водопадом позади него. У нас всегда было мало времени, но во время тура, когда представлялась возможность, нам нравилось гулять, исследовать разные места. Я был очень напряжен из-за тура и предстоящего альбома, поэтому прогулки отошли на второй план, пока Нова не порекомендовала несколько маршрутов.

Сверхнова: Красиво.

Я: Знаю.

Сверхнова: *смайл*

Я: И тебе это нравится.

Я: Твоя очередь. Пришли фото.

Она прислала несколько снимков лесного полога (прим. пер.: Полог леса — совокупность крон сомкнувшихся деревьев), где красные цвета переходят в оранжевые и желтые. Прислала свою версию водопада. Прислала скалистый камень, падающий в бездну. Но я хотел не этого.

Я: Пришли свое фото.

Мгновение спустя появилась фотография, на которой она стоит на утесе спиной к камере и смотрит на горные вершины, проступающие сквозь плотный покров облаков. Я закрыл глаза и представил, что нахожусь там, позади нее, и делаю снимок. Я бы сфотографировал ее, а затем обнял, чтобы полюбоваться представшей красотой, ее длинными огненными волосами, развевающимися вокруг нас.

Этот образ осел глубоко в моем сознании, но это по-прежнему не то, чего я хотел.

Я: Не в Instagram. Я хочу видеть твоё лицо.

Затаив дыхание, наблюдал за появляющимися и исчезающими точками. Наконец, в тот момент, когда я думал, что потеряю сознание от нехватки кислорода, появилось изображение.

Ее огромная улыбка так поразила меня, что я не смог удержаться от смеха. На ее щеках появились ямочки. Полные губы растянулись над идеально белыми зубами. Маленькие точечки веснушек, которые я знал наперечет, покрывали переносицу. Ее травянисто-зеленые глаза были спрятаны за плотно сжатыми веками. Пряди торчали из беспорядочного пучка, собранного на макушке. Я судорожно сжал телефон, желая протянуть руку и убрать выбившиеся пряди за уши.

Боже, она сногсшибательна, и каждое мгновение отсутствия возможности видеть ее усиливало мое желание обладать ею... прикасаться к ней и общаться не через динамик телефона.

Я набрал её номер и включил камеру.

На третьем гудке она, наконец, взяла трубку. Девушка на фотографии улыбалась в ответ через экран телефон.

― Оууу, ты сделала для меня селфи.

― У меня не очень много фотографий на телефоне, ― объяснила она, и ее щеки покрылись безупречным румянцем.

― Какой чай ты пьешь?

― Как ты понял, что это не кофе?

Я посмотрел на нее непонимающим взглядом.

― Потому что ты не уснешь, если так поздно будешь пить кофе.

― Мятный, ― тихо призналась она.

― Твой любимый.

На линии воцарилась тишина, и я искренне надеялся, что она вспоминает о том, как хорошо я ее знаю и как близки мы были. Возможно, если она вспомнит об этом, то сможет забыть все плохое и согласится встретиться со мной.

― Угадай, где я буду в следующем месяце? ― спросил я

От волнения я сполз на край кровати.

― Где? ― спросила она не менее взволнованно. ― Лондон? Париж? Тимбукту? (прим. пер.: Тимбукту ― синоним выражения «черт знает где» — на самом деле находится в государстве Мали ― бедной изолированной стране в Западной Африке).

Я рассмеялся над ее предположениями.

― Нет. В Нью-Йорке, ― воскликнул я. ― В канун Нового годы мы играем две завершающие песни.

― Твою ж мать, ― вздохнула она, прикрывая рот рукой.

― Ага, что-то в этом роде.

― Паркер, это потрясающе.

Ее лицо расплылось в улыбке, которую я знал лучше, чем свою собственную, ее ямочки стали глубже. В ее зеленых глазах искрилась та же радость, которая пронизывала меня каждый раз, когда я думал о выступлении на Таймс-сквер.

― Ведь правда? Мы охрененно рады.

― Дело меня не касается, но я так взволнована за вас.

Что-то словно сместилось в моей груди, какая-то часть, о которой я не подозревал, встала на место. У нашей группы было много успехов, и мы всегда разделяли их между собой, но я не мог отрицать, что постоянно думаю о Нове и тянусь к телефону, чтобы позвонить ей. Мне хотелось поделиться нашими победами с кем-то вне группы, с кем-то, кто искренне поддерживает меня. За этой потребностью сразу же последовало резкое напоминание о том, как она вычеркнула меня из своей жизни.

Поэтому я научился блокировать потребность в ней. Но мне не удалось полностью избавиться от мыслей о ней, потому что ее образ постоянно всплывал в моей голове, и радость от общения с ней переполняла меня.

― Я скучаю по тебе, ― прошептал я, боясь, что, если скажу это слишком громко, то спугну ее.

Она, как всегда, опустила голову, но я все равно сказал это. С каждым днем я скучал по ней все больше и больше. Черт, с тех пор, как она бросила меня, я скучал по ней каждый день и даже не осознавал этого, пока не увидел ее снова. Так чертовски сильно, что это распространялось, словно капля крови в воде, неосознанно меняя меня.