Предатель, который сыграл любовь

Глава 19

Смена шла своим чередом. Режиссер орал на всех и требовал, чтобы к следующим сценам все было готово заранее — он хотел нагнать опоздание, которое устроил Соловьев, чтобы вечером не было переработок. За них продюсеры наказывают.

Лишние часы бесплатно работают грим, костюм, реквизит, постанцы… А вот актерам, звучкам, операторской группе и светикам нужно доплачивать. Эти бесплатно пахать не станут, а могут и бунт устроить.

Актеры могут спокойно срулить домой — у них рабочие часы в контракте прописаны. Операторы могут отключить камеры, звучки перестанут нажимать свои кнопки и отложат бумы-швабры… Но самые страшные люди — это осветители, они могут вырубить свет приборов и все, «смена окончена». Эти состоят в профсоюзе, с ними ругаться нельзя…

Вот и орет режиссер Романов:

— Толя, блин, ты когда опаздываешь, хоть в дороге текст учи! Тебе его на почту с вечера скидывают! Из-за тебя седьмой дубль делаем, а нам еще три крупняка к этой сцене снимать.

Делают еще один дубль, потом еще один. Этот вроде хороший получился… Из динамиков раздается голос звукорежиссера:

— Надо переснять, У Ирины петля шуршит.

Иван Романов становится пунцовым и снова орет:

— Звук, Макс. Перевесь у Иры петлю и сразу проверьте! Костюмеры, где художник по костюмам?!

Марина схватила свою рацию и начала вызывать свою начальницу:

— Лена, беги на площадку. Режиссер зовет!

Следом из рации донесся рев Романова:

— Бегом на площадку! Почему у Ольховской блузка шелковая?! Она шуршит.

Прибежавшая художница по костюму подлетела к приме, ощупала материал и заявила:

— Сейчас переоденем. Эта сцена с другими не стыкуется. На монтаже срастемся.

— Какие, блин, все умные! — вопит Романов. — У нас опоздание больше часа… бегом переодеваться.

Бумщик Максим уже залез Ольховской под юбку, чтобы снять прицепленный к резинке колготок передатчик, потом полез в вырез блузы, отклеивать микрофон-петлю.

Режиссер наблюдал за быстрыми и ловкими движениями звучка и возмущался:

— Вот он по десять раз в день к моей бывшей жене под юбку и в лифчик лазает, а ему за это еще и зарплату платят! Что за жизнь пошла?

Глядя на убегающих в костюмерку художницу и приму, Романов взял рацию и заорал:

— Администрация!!! Чаю мне и печенек побольше. Я гневаюсь!

***

К обеду удалось нагнать полчаса опоздания. Романов немного успокоился, но сказал, что сегодня обед укороченный — вместо часа сорок минут. И чтобы не расслаблялись.

Вика сидела за столом с Ольгой и Никой, ковырялась в рыбной котлете с картофельным пюре и исподтишка поглядывала на Марину с Матвеем. Те снова сидели вместе, и костюмер что-то живо и весело рассказывала парню. Он слушал, улыбался и кивал. Видимо, соглашается приехать в гараж и посмотреть сломанный мотоцикл.

Вике стало даже немного обидно. Два дня назад он прижимался к ней, а теперь улыбается Марине. Как он быстро переключился… поди еще и бабник. Не то что Владлен, который так искренне говорит о своей любви и чувствах, что сердце от счастья замирает, слушая его слова.

От неприятных мыслей отвлекла Ольга:

— У тебя планы на вечер есть?

— Нет. Только в продуктовый зайду и домой. Мне исполнительный аванс дал.

— Курагин сегодня никуда не пригласил? — заинтересовалась сестра.

— Он сказал, что у него сегодня встреча с агентом, — ответила Вика, — ему в рекламе шампуня для мужчин сняться предлагают.

— Ясно. Тогда домой вместе поедем.

Вика немного помолчала и задала тревожащий ее вопрос:

— Оля, скажи, а я сильно провинциальной простушкой выгляжу?

Сестра удивилась, но ответила:

— Нормально ты выглядишь, как среднестатистическая московская девушка, только без понтов и выпендрежа. К тому же весьма хорошенькая. А чего ты спрашиваешь?

Вика замялась, но решила пояснить. Советоваться в многомиллионном городе все равно было не с кем, кроме Ольги. Девушка заговорила:

— Понимаешь, мне кажется, что я какая-то банальная. Простая… И быстро Владу надоем. Я в интернете видела, с какими девушками он на разные мероприятия ходил. Вот я и думаю, а что, если мне сменить образ.

— А что ты хочешь в себе поменять? — Ольге было интересно, до чего додумалась ее сестренка.

— Думаю сделать короткую стрижку, нос проколоть, одеваться ярко…

— А потом накачать утиные губы, размером с зад макаки, набить брежневские брови и начать везде еду и ноги фотографировать, — Ника, до этого евшая молча, сердито уставилась на Вику, — в погоне за модой ты утратишь свою индивидуальность. Станешь такой же, как тысячи девушек из сети. И еще — ярких стервозин хотят, а не любят.

— Думаешь, мне нужно оставаться такой, как есть, — с сомнением в голосе спросила Вика.

— И не таких замуж выдавали, — философски ответила Ника, — а ты клевая. И настоящая. Не испорченная погоней за лайками и поиском папика.

— Полностью согласна, — твердо сказала Ольга и добавила, — обед окончен. Идем работать.