Остаюсь твоей
- Автор: Лия Султан
- Жанр: Современные любовные романы
Читать книгу "Остаюсь твоей"
Глава 20
Спустя 3 года
Ясмина
Ясмина раскатывала тесто на бешбармак. На ней был фартук и платок, чтобы волосы не мешали готовке. Напротив нее за столом сидела девочка. Волосы у нее были русые, глаза карие, а кожа — белая и нежная. Это была дочь Яси — Малика. У казахов таких детей называли «сары бала» и «сары кыз», то есть «светлый мальчик», «светлая девочка». В три года малышка уже во всю болтала, рассказывала стихи и пела песенки. При этом малышка росла билингвом: говорила и на родном, и на русском языке. Вот только часто болела, постоянно подхватывала вирусы и даже лежала в инфекционной больнице с пневмонией. И вот сейчас она только оправилась после очередного вируса, и Яся, наконец, могла вздохнуть спокойно. Непоседа играла с кусочком теста и подбрасывала муку, радостно вопя: «Снег!»
— Давай еще раз. Муха-муха…
— Цокотуха! — отчеканила Малика
— Позолоченное…
— Блюхо!
— Муха по полю…
— Посла.
— Муха денежку…
— Насёл.
Ясмина рассмеялась. Ее всегда умиляло, что дочь прибавляет к этому слову мужское окончание.
— Молодец! Умница! — Яся похлопала в ладоши и Малика радостно повторила за ней.
— Что, мешает тебе? — на кухню зашел свекор. — Пойдем, дочка, посмотрим с тобой мультики, не будем мешать маме.
Он протянул руки и девочка перебралась к деду.
— Иди с аташкой (каз. Дедуля — прим. автора) — Ясмина закрыла дверь кухни, подошла к плите и поставила на нее кастрюлю. По телевизору на стене шли новости. Яся взяла пульт и прибавила звук.
Журналистка рассказывала о скандале, связанном с сыном женщины-депутата. Мужчина избил жену в лифте. Никто бы не узнал, если бы не камеры видеозаписи. Поднялась шумиха, домашнего тирана задержали. Выяснилось, что он постоянно поднимает руку на жену, а его мать знала, но закрывала на это глаза. На экране появилась красивая женщина-адвокат, которая комментировала инцидент. У нее был такой спокойный и обволакивающий голос, что Яся заслушалась. Но говорила она о важном — о бытовом насилии.
— Уят (позор) — это когда традиционное общество боится осуждения других и в угоду этому, к сожалению, женские судьбы ставят на кон. То есть люди, боясь осуждения соседей, родственников, просто общества, скрывают то, что их дочь забеременела, то что их дочь является жертвой абьюзера. И, к сожалению, все эти традиционные ценности выносятся на какой-то алтарь, чтоб невинность какую-то показать, что это обычаи, традиции, что женщина должна быть святой. *
Ясмина больше никого не слушала. Перед глазами один за другим вспыхивали кадры из прошлого — воспоминания, которые ранили и мучили. Она давно бы уже что-нибудь с собой сделала, если бы не рождение дочери, ради которой Яся решила жить.
Девушка очень быстро поняла, за кого вышла замуж. Нурлан был младшим сыном и любимчиком матери. С него с детства сдували пылинки и многое позволяли. Поэтому он вырос эгоистом, который верил, что мир крутится вокруг него. Когда он увидел Ясмину у кафе, понял, что хочет ее. Но она на него не смотрела, а ее тетка только подливала масла в огонь: мол, не смотрит, потому что стесняется. Так-то она по тебе сохнет! Тогда Нурлан задумал ее украсть, но не сказал об этом родителям и старшему брату. Дамир всегда упрекал родителей в том, что они слишком много позволяют Нурику. И вот получив свое — с помощью денег, шантажа и принуждения — он вскоре понял, что ему неинтересно. Ясмина не проявляла никаких чувств, разговаривала с ним через силу и постоянно отказывался от близости. Но Нурлану нельзя отказывать, потому что тогда он превращается в монстра. В одну из тех ужасных ночей Ясмина забеременела.
Большого торжества у них не было. Дело в том, что бабушка Нурлана — та самая, которая легла у порога в день похищения, умерла во сне. После смерти близкого человека той (большое мероприятие по случаю свадьбы или юбилея — прим. автора) переносят на неопределенное время, либо вообще не делают. Итак, вместо свадьбы в семье проводили похороны. Яся горько усмехалось: «Хорошее начало семейной жизни! Просто многообещающее!» Пока все плакали по усопшей, девушка стояла с каменным лицом. Ей почему-то вообще не было жаль старушку. Наверное, она и правда была хорошей, как многие говорили на поминальном обеде. Но Яся видела эту бабушку другой — безжалостной блюстительницей традиций.
Однажды Яся попросила Карину приехать с фотографией Артема. Ей было очень важно иметь хотя бы частичку него. Она уже смирилась со своей судьбой, но его отпустить не могла. Она понимала, что теперь у него своя жизнь, а у нее — своя. Они идут по двум параллельным дорогам, которые никогда не пересекутся. И все же, какая жестокая судьба — любить вне времени, скрывать свои настоящие чувства и коротать длинные ночи с нелюбимым.
И когда подруги сидели в комнате, Яся не удержалась и бросилась к подруге со слезами. Карина тоже всхлипывала, гладила Ясмину по спине и утешала: «Все будет хорошо!»
Когда Ясмина успокоилась, она сказала, что Тёма после дембеля позвонит Карине. Как в воду глядела. Нет, Яся просто хорошо знала Артёма. Держа фотографию на коленях, она вдруг сказала:
— Как я хотела, чтобы у нас был сын. И чтобы у него были такие же светлые волосы, как у него. И зеленые глаза.
— Яська, — Карина не удержалась и вытерла слезу ладонью, — Не рви душу. Так себе только хуже сделаешь.
— Знаю, — тяжело вздохнула Ясмина. — Я даже не могу выплакаться, потому что сразу начнутся вопросы. А теперь…Знаешь, теперь осталось только утешение, что он просто есть. Что жив, что у него все хорошо.
Через несколько дней фотографию, на которой Артём обнимает Ясмину, нашел Нурлан. А ведь она думала, что хорошо ее спрятала. Когда она вошла в комнату, муж сидел на краю кровати и сжимал в кулаке снимок.
— Это он? — спросил он, бросив фото к ногам жены.
Ясмина молча подняла скомканную бумагу и разгладила ее.
— Ты же знаешь, что да. Зачем спрашиваешь?
Нурлан в одно мгновение вышел из себя, вскочил с дивана, схватил Ясю за руку и прижал к стене.
— Если я узнаю, что вы встречаетесь, убью обоих!
— Отпусти меня! — процедила девушка сквозь зубы.
Нурлан выхватил из ее пальцев фото.
— Смотри, что я с ним сделаю! — он порвал снимок на десятки кусочков и бросил их Ясе в лицо. Она зажмурилась, но не заплакала.
— Какая же ты тварь! Ненавижу тебя! — бросила она.
Красная тряпка для быка сработала. Нурлан занес руку и ударил ее по щеке.
— Ночью будь готова! — кинув эту унизительную фразу, он развернулся и вышел из комнаты.
К вечеру на щеке проступил синяк. Когда свекровь спросила, что случилось, Яся честно ответила:
— Нурлан меня ударил.
Она надеялась на понимание, на то, что свекровь поговорит с сыном и попросит не поднимать на нее руку. Но к ужасу, тетя Айман сказала:
— Не провоцируй его и будете жить спокойно.
Единственными членами семьи, с которыми было приятно общаться, были старший брат Нурлана — Дамир и его жена Эля. Они тоже все видели и понимали, но не лезли. Ясмина удивлялась, как в одной семье выросли совершенно два разных человек. Нурлан был импульсивным и эгоистичным. Его старший брат — серьезным и разумным. Он обожал свою жену, сдувал с нее пылинки и не позволял матери и теткам делать ей замечания. А Дамира, который успешно занимался семейным бизнесом, все побаивались. Поэтому и Элю лишний раз не трогали. С ней было легко общаться, и на всех семейных мероприятиях Яся старалась держаться рядом с ней. Так хоть и ей не прилетало пару ласковых от тёть, которым всё было не так.
Своего папу Ясмина простила. Максат признался, что ничего не знал о планах жены. Наоборот, он хотел ее забрать. А кредит…он что-нибудь бы придумал. Несмотря на то, что ему нельзя было волноваться, он искренне плакал и винил себя в поломанной судьбе дочери. У него больше не было долгов благодаря ее жертве. Но эта жертва оказалась слишком дорогой. С Гулей он не развелся ради детей. Да и вообще после инфаркта он охладел к жене и все, что его держало с ней — Ермек и Енлик.
Через два месяца после свадьбы Ясмина узнала, что беременна. К своему ужасу и стыду она поняла, что не хочет этого ребенка. И даже, когда девушка услышала на УЗИ сердцебиение, она ничего не почувствовала. На 15 неделе у нее резко заболел низ живота. Оказалось, что шейка матки истончилась, и вот-вот могло произойти раскрытие. А это значило бы одно — выкидыш. Ее положили в больницу и зашили И только тогда Ясмина по-настоящему испугалась. Она подумала, что это кара Всевышнего — она не любила дитя, которое он послал ей, поэтому решил забрать. Но Яся начала молить небеса оставить ей малыша. И как показало УЗИ, она ждала девочку. В ней проснулось отчаянное желание сохранить малышку. В университете она взяла академ, но так туда и не вернулась, о чём потом много раз пожалела.
Интимная жизнь была строго-настрого запрещена. Это не могло не радовать. Ясмина вздохнула с облегчением, зная, что муж к ней не полезет все шесть месяцев до родов. Какое счастье. С другой стороны она стала замечать, что Нурлан находит утешение у других женщин и плохо шифруется. От него пахло женскими духами, на воротнике рубашки красовался след от помады, а на шее — засос. Ясмину злили вовсе не измены Нурика, сколько его нежелание дать ей развод, раз уж они живут как кошка с собакой. А теперь их связывал ребенок.
Дочь Ясмины родилась чуть раньше срока, на 36 неделе. Родилась здоровенькой и светленькой. Врач во время обхода спросила:
— Ой какая блондиночка. Папа русский, наверное?
Ясмина опешила. Как бы она хотела сказать "Да". Но увы.
— Нет, мы казахи. Моя мама — наполовину татарка. Тоже была светлой, — ответила она.
Ясмина еще до родов знала, как назовёт дочь. Однажды дядя Ильшат забрал ее детской консультации. Они гуляли в парке рядом с поликлинникой и он спросил, придумала ли она имя.
— Пока не знаю. Хочу что-то красивое.
— Когда мы с Нагимой поженились, то решили, что сына назовем Димашем, а девочку Маликой.
— Малика… — задумчиво протянула Яся. — Красиво. А что оно значит?
— С арабского "царица".
— Надо посмотреть в интернете. Но мне нравится, — улыбаясь, она погладила себя по животу. — Малышка, тебе нравится это имя? Ма-ли-ка. Ой!
— Что такое? — испугался дядя. — Где болит?
— Неет, — засмеялась Яся. — просто она толкается. Хотите послушать?
Ильшат кивнул. Яся взяла его большую ладонь и положила на живот. Девочка, будто почувствовала прикосновение и начала пинаться пуще прежнего.
— Вот это да! Она признала дедушку! — с восторгом воскликнул Ильшат.
— Да! И кажется, ей понравилось имя! Я костьми лягу, но отстою его.
И ведь отстояла. А когда Малика родилась, то оправдала свое имя. Царица до и только. Дала жару маме. Еще в роддоме много плакала, постоянно висела на груди. На второй день пожелтела — оказалось желтушка. Ее положили под синюю лампу, и Яся весь день и всю ночь сидела рядом с дочкой, несмотря на то, что болел шов после кесарева. Она спрашивала Аллаха: "Почему у неё всё так наперекосяк? Не кажется ли Всевышнему, что пора заканчивать её проверять на прочность?"
Еще до родов тётя Нагима попросила свекровь Яси отпустить племянницу к ней на 40 дней. Нагима хорошо знала уйгурские традиции, так как Ильшат был уйгуром. А у них положено сразу после роддома увозить женщину с первенцем к ее матери. Считается, что первые 40 дней — самые важные в жизни младенца и роженицы. Женщине нужен покой, забота, полное освобождение от домашних дел. И мама способна все это ей дать. Нагима сказала Айман, что Ясмина ей как дочь, поэтому она хочет на полтора месяца обеспечить ей должный уход, а рядом с Нурланом ей будет тяжело. Свекровь хоть и всегда защищала сына, но прекрасно знала об их скандалах.