Остаюсь твоей

Глава 27

— Я знал, что найду тебя здесь, — негромко сказал он.

Ясмина повернулась и застыла на месте, не в силах пошевелиться. Словно невидимые цепи сковали ее по рукам и ногам. Сердце бешено колотилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди и покатиться кубарем прямо к нему.

— Откуда?

— Интуиция, — пожал Тёма плечами. — Я звонил. Ты не отвечала.

— Да? — спохватилась Яся и полезла в сумку за телефоном. — Прости, у меня на беззвучном почему-то. Обычно я так не делаю.

Она не могла не отметить, как он изменился и насколько хорош собой. На нем были черные джинсы, темно-синяя футболка и кожаная куртка. Густые русые волосы все также немного взъерошены; легкая щетина ему невероятно шла. Артём стал шире в плечах, крепче, мускулистей. От худощавого мальчишки не осталось и следа. А ведь она запомнила его именно высоким и худым юношей с выразительными зелеными глазами. Теперь на нее смотрел красивый мужчина, от одного взгляда которого хотелось провалиться сквозь землю. Он тогда смотрел точно также. Только сейчас, когда хмурил густые брови, на переносице образовывались морщины.

«Наверное, часто хмурится. Он всегда был серьезным», промелькнуло в ее мыслях.

— Почему пришла сюда?

— Наверное, потому что здесь я была по-настоящему счастлива, — сказала чистую правду.

Внезапно Артём сделал шаг, потом второй, третий. Ясмина подалась навстречу.

— А ты? Бывал здесь?

— Один раз, — признался он. — 13 лет назад я приезжал к дому, где ты жила. Ты тогда вышла кого-то провожать, и я увидел, что ты беременна. Вот тогда я сюда приходил в последний раз.

Услышав это, Ясмина закрыла глаза, еле сдерживая слезы. Значит, он все-таки был совсем рядом, а она не заметила.

— Мне очень жаль. Прости меня, — прошептала она, открыв глаза. Они блестели, а по щекам побежали тонкие серебристые нити. — Всё случилось слишком быстро, я не хотела. Я до последнего не хотела. Но на кону стоял родительский дом, — она горько усмехнулась, — который мы все равно потом продали. Не соизмеримая цена, правда? Я предала тебя. И слишком долго живу с этим чувством вины.

— Не надо. Я знаю, как всё было, — он незаметно оказался близко, взял ее лицо в ладони и большим пальцем смахнул слезу с ее щеки.

Его прикосновение обжигало кожу. Ей бы попросить не делать этого, ведь он теперь чужой жених, но она промолчала.

— Почему ты развелась?

— Потому что не могла так жить. Я никогда его не любила. Нас держала только Малика, моя дочь.

— И он тебя спокойно отпустил?

— Нет, — покачала головой Яся. — Не хотел, но обстоятельства заставили.

— Ты говоришь загадками, — нахмурился Тёма.

— Потому что не хочу это вспоминать. Это был некрасивый развод.

— И когда ты развелась?

— 10 лет назад.

Его зрачки расширились, на скулах заиграли желваки, а лицо в один миг помрачнело. Артём отстранился, от него повеяло холодом и разочарованием.

— 10 лет? Почему ты не нашла меня? Не позвонила? То есть ты была замужем всего три года?

— Я думала ты в России.

— Что за ерунда? Я все это время был здесь.

— Когда я была, — Яся вовремя остановилась, чтобы не сказать "в больнице", — в процессе развода, тебе звонила Карина, но не дозвонилась. Тогда Ромка Новиков, помнишь его — сказал, что вы с мамой и братом уехали в Россию. Я думала, ты переехал навсегда.

— Господи! — Артем потер ладонями лицо. — Я не переехал, как видишь. Мы просто ездили к родственникам в Тверь на месяц. Мать его, месяц!

— Не кричи, пожалуйста, — жалобно попросила Яся. — Это бы ничего не изменило.

— Почему? — он все еще не мог справиться с гневом на себя, на нее, на судьбу и на судьбоносные случайности. — Если бы я знал, что ты свободна, я бы забрал тебя.

— Вот именно — меня! — вспылила она. — Но я уже не одна. У меня дочка.

— Я бы забрал вас обеих.

Яся горько посмеялась.

— Это ты сейчас так говоришь. Но мужчины и женщины редко принимают детей от первого брака. Я это по себе знаю. И ты бы не принял ее, потому что Малика напоминала бы тебе другого.

— Какую чушь ты несешь? — Тёма схватился за голову, запустив пальцы в волосы. — Ты же не знаешь! Ты всегда так делала — останавливала меня. Сначала не хотела рассказывать о нас, потом вот это все.

— Ты сейчас на эмоциях, Тёма, — Яся решила поменять тактику и говорила на этот раз спокойно. — Что было, то было. Зачем нам теперь гадать, как могло быть? Мы уже не дети, нам не по 17. В реальной, взрослой жизни все сложнее и тяжлее, как оказалось. И сейчас у меня своя жизнь, я решила, что посвящу ее дочери. А у тебя невеста, которая ждет, что ты на ней женишься.

Артём бросил на нее вопросительный взгляд.

— Это она тебе сказала?

Яся кивнула, и Артём опять оказался слишком близко. Он смотрел на нее сверху вниз, и снова она утонула в его взгляде, который был красноречивее тысячи слов.

— Во-первых, она моя девушка. Во-вторых, не будет свадьбы.

— Не делай так, — прошептала она разочарованно. — Она тебя любит, это видно.

— А ты спросила, люблю ли я ее?

— Если бы не любил, не жил бы с ней.

— Яся… — Тёма не выдержал и снова коснулся ее лица.

— Не надо, — она схватила его за руку, пытаясь удержать. — Не делай этого. Мы потом пожалеем. Я не хочу вставать между вами.

— Тогда останови меня, — это было последним, что он сказал, прежде чем поцеловать. К своему стыду и удивлению она ответила.

Этот поцелуй — напористый и нежный одновременно — перенес ее в прошлое. Те же губы, тот же запах, то же чувство невесомости, будто паришь над землей. Но им теперь не по семнадцать. Двое взрослых людей, за плечами которых сложное прошлое. Где-то совесть скребла коготками по душе, предупреждая ее, что он — чужой мужчина. Но оторваться от него Яся не могла. Потом она обязательно об этом пожалеет, но не сейчас.

Тишину разрезал настойчивый звонок. Ясмина отстранилась, жадно хватая ртом воздух. Она достала смартфон и приняла звонок, пока Артём следил за каждым ее движением.

— Да, это я. Что она сделала? — воскликнула Яся. — Хорошо, я сейчас приеду.

— Что-то случилось? — спросил Тёма.

— Малика…Она подралась с одноклассницей, и меня вызывают к директору.

Артём невольно усмехнулся, вспомнив, какой правильной Яся была в школе: отличницей, старостой, любимицей учителей. Интересно, подумал он, какая же ее дочь?

— Я отвезу, — это было не предложение, а утверждение.

— Нет, не надо, я сама.

— Я сказал: отвезу. Идём.