Не ломайся, девочка!

Глава 22 Аглая

Тихон гладит меня по бедрам, подхватывает под попой, движения настойчивые, ритмичные. Чувствую себя раскрытой. Широко раскрытой перед ним.

Неумолимы ритм толчков в одну единственную точку.

Даже штаны не помогают почувствовать себя защищенной.

Я словно без защиты, без брони, без одежды. Он повсюду.

Его язык задевает такие точки внутри моего рта, опытно язык ласкает, кружа. Я и не подозревала, что языку, ауффф, может быть настолько приятно от прикосновений и ласк.

— Черт, Глаша… — сипло выдыхает, останавливается на миг.

Тихон тяжело дышит, мокрый лоб прижат к моему.

Он замер, я пульсирую.

Плыву от невыносимой жажды и желания почувствовать его снова…

Сама чуть-чуть толкаюсь вверх, к нему, раскрываю рот, касаясь губ.

Меня потряхивает, воздух трещит как бенгальская свеча. Искры на губах, на кончике языка, под кожей…

— Давай… — предлагает хриплым голосом. — Поцелуй сама, как хочется…

И…

Через миг взвизгиваю — Тихон, крепко обхватив меня, меняет нас местами. Удерживая вес моего тела на руках, отползает к изголовью.

Теперь я верхом на его бедрах. Трясусь от новизны и крутой смены ощущений.

Это что-то невероятное, ух…

Просто дух захватывает.

— Еще немного, вот так… Вот так, девочка… — Тихон немного меняет позу, приподнимает и тянет на себя, опускает давлениеа ладоней на поясницу.

Прижимаюсь к нему, с трудом погасив стон стыда и удовольствия.

Он усадил меня прямиком… вот туда… на самую вершину. Где горячо и требовательно возвышается бугор его эрекции.

Пытаюсь сползти в сторону, он крепко цепляет меня за ягодицы и сжимает их, двинув немного вперед и назад, вперед и назад.

Всхлипываю, хватаясь за его плечи.

Из груди, из недр легких рвутся совсем непривычные, громкие звуки.

Непривычные и неприличные…

Я думала, только шлюхи стонут. И как можно громче, чтобы поощрить мужчинц за старания и показать, какой он молодец!

Но сейчас… сама… с трудом, божеееее… Помоги!

— Иди ко мне, продолжай. Не останаливайся.

Пальцы Тихона хозяйствуют у меня в волосах, ладонь крепко нажимает на затылок. Прижимаюсь к его рту, сама тянусь к языку.

Он продолжает вынуждать меня двигать бедрами, ерзать по возвышенности, скользит чувствительной точкой.

Языки снова сплетаются в вихре. Жаркий, влажный танец.

Мучительно нарастает ком горячего жара между ног, требовательно наливается чем-то большим, влажным. Мне хорошо и неловко… Где-то внутри еще плещется немного стыда, но его становится все меньше и меньше с каждым движением.

Я почти не чувствую его, когда… смогла словить тот самый ритм.

Теперь уже не Тихон управляет моим телом, я сама скольжу и трусь, прижимаюсь к Тихону, целуя его.

Он — меня, я — его…

Пальцы стискивают попу. вторая рука ползет под футболку.

— Тихон? — мяукаю стоном.

— Давай, малыха… Зажигай. Давай, — требует, распаляя. — Это всего лишь поцелуй… Да… Поцелуй…

Пальцы крадутся у меня под лифчиком, поддевают его.

Тянут вверх. Я сжимаю пальцы на плече Тихона крепче.

— Если не понравится, перестану, — разлепляет влажный контакт наших ртов.

Я чувствую вкус его слюны, он блестит от моей.

Блестит и смотрит жутко голодным взглядом.

— Ох, какая…

Тепло его ладони обхватывает полушарие, пальцы — еще выше. Еще…

Неожиданное касание твердых подушечек его пальцев к затвердевшему соску распаляет.

— Аааааааааах… — стону в полный голос, выгнувшись к нему.

— Ох, ебааааа… — откашливается. — Кхм, не обращай внимания. Я только… поцелую тебя, да? Ага…

Резким жестом Тихон дергает мою футболку вверх и прижимается ртом к груди, находит губами сосок, обхватывая. Второй рукой занимается другой грудью.

— Хвааааатит, — прошу его.

Но сама хочу… и смотреть и чувствовать, как он это делает ртом, боже… Как он это делает. Берет поглубже и выпускает, тянет языком дорожки и покручивает, ласкает. Я схожу с ума… Нет сил сдержаться…

Ласки становятся ритмичнее.

Хныкаю:

— Прекрасти. Перестань… Все… Ааааааххх… Тихоооон. Всеее, пожалуйста… Пожалуйста…

В ответ он сосет меня еще интенсивнее и побрасывает свои бедра вверх. Тяжелая мужская ладонь опускает на попу, стиснув. Вынуждает меня двигаться быстрее и быстрее.

— Не могу… Хватит… Довольно…

Что-то происходит там, внутри. Под слоями одежды кипит. Я на жерле вулкана, я сейчас лопну… И не могу перестать двигаться, постанывая все короче и громче.

Это ужасно… Поток стонов не прекратить. Тихон жестче насаживается ртом на мою грудь, занявшись второй.

Ловит ритм и сосет в том же темпе, в котором я стону.

Все быстрее и чаще.

Схожу с ума, умоляю меня отпустить…

— Давай, малыха… Давай… — почти требует.

Прикусывает сосок, трение достигает пика, и меня разносит на мелкие щепки.

Громко вскрикнув, лопаюсь, как воздушный шарик, наполненный чем-то кипящим, бурлящим, сладким. Начинается апокалипсис, меня размывает, собирает в пульсирующее кольцо и снова расплескивает…

Стону протяжно. Я в шоке… Мне так стыдно… Мне так хорошо.

Между бедер — алчные спазмы, мокро…

Мокро до самых штанов.

— О.Бал.Деть! Глаша…

Замираю.

В шоке смотрю на Тихона. Не вижу ничего. Все плывет.

Только его рот вижу.

Губы припухшие.

Мне кажется, он в шоке. Только поцеловать хотел, а я… что-то такое испытала.

Мгновенный стыд пронимает до самого копчика. До места, где разлита вязкая жидкость.

— Ужасно… — шепчу.

Разжимаю пальцы, руки словно задеревенели, держась за его плечи.

— Ужасноооо… — всхлипываю снова.

Тихон смотрит на меня. Чувствую, что смотрит. Мне дико стыдно. Даже противно от себя. Наверное, я точно шлюха! И все это знают… Чувствуют на интуитивном уровне, поэтому лезут ко мне в трусы.

Осознав это, пытаюсь слезть, отползти. Недавнее удовольствие сменяется слезами.

— Ты чего? Глаш… Глаш… Я, что, слишком? Слишком, да? Окей, не буду… Спешить не стану. Глаш!

Тихон ловит меня и удерживает на месте.

— Отпусти! — требую.

— В глаза мне посмотри, глупышка. Что на тебя нашло? — успокаивающе гладит меня по спине.