Не ломайся, девочка!

Глава 37 Аглая

На пешеходном переходе у больницы, как всегда, толкучка. Людей много, а времени перебежать дорогу мало. Плюс наледь кругом.

Именно на этой наледи и поскользнулась старая цыганка, цветастые юбки в грязи и в снегу. Барахтается, как жук, который перевернулся на спину. Все ее стороной обходят, брезгуют даже руку подать.

Вот бессердечные, а! Мимо пробегает молодой парень и даже не оглядывается на просьбу бабушки.

— Памаги, радной!

Чем-то этот смазливый парень мне Тихона напоминает. Прической, наверное. Но это точно не Тихон. Просто такой же говнюк в дорогой одежде! Никого, кроме себя не замечают, никого не любят…

Приходится мне прийти на выручку цыганке.

— Давайте, бабушка, держитесь за мою руку.

— Ай, девочка, я балшая, толстая. Уроню тебя, — с трудом улыбается, сверкнув золотыми зубами.

— Не уроните.

Ухватившись за столб для уверенности, потому что кругом жуть, как скользко, кое-как поднимаю старую женщину под ее причитания и приговорки, половина на русском, половина на цыганском.

— Вам куда?

— Домой шла. Ох, нога…

— Может, в больницу?

— Ай, нэт, красивая. Дома лучше. Тут недалеко. Проводи…

***

Идти оказалось совсем не близко. Умом понимаю, что плестись сюда не стоило.

Но и отказать как-то неудобно. Хоть и страшно… Поперлась, блин, к цыганам! А если украдут?! Или чего похуже…

Не по себе как-то, но вида не подаю. Хотя старая цыганка как будто догадывается, шутит так еще, ой.

До дома ее довела, хотела тут оставить. Но за калитку как высыпали ее родственники, начали голосить, пригласили выпить чаю. Отказывать неудобно, опять же. Но я отказываюсь, говорю, нет, спасибо, я спешу. Однако понимаю, что меня уже ведут к дому, к тому же бабушка просит ее не обижать отказом.

Так сама и не поняла, как провела там несколько часов, не помню, что ела и пила, но точно пила и ела. Сытая. Настроение внутри хорошее, музыка до сих пор звенит, песни, звон браслетов.

Даже до дома добралась. Вроде бы на такси. Или меня отвезли. Все неясное, зыбкое, легкое, могут же они… окрутить так, что все будто в тумане.

У Ани сегодня занятия в дошкольном центре закончились рано, встречает меня, встревоженная.

— Ты где была? Я тебе на телефон раз сто звонила, но ты не отвечаешь! А на руке у тебя что за браслет с бусинами болтается?!

Узнав, что я побывала у цыган, Аня бросается проверять мою сумку, кошелек: деньги все на месте, требует проверить баланс на карте.

Вдруг под дурманом кому-то деньги отправила?

Нет, все на месте. Все на месте, мне только спать сильно-сильно хочется, и про аборт думать забыла.

— Вот ты дурочка! Тебе просто повезло. А если бы они тебя там зарезали потихоньку или в рабство продали?!

— Вот только ко мне давно так хорошо не относились, — зеваю. — И много всего хорошего наговорили, и сказали, что трудный выбор кажется трудным только пока о нем думаешь и рисуешь страхи больше, чем есть. Еще пообещали, чтобы я по душе не боялась выбрать, и что помощники у меня будут.

— Это к чему?

— Не знаю. Но до больницы я так и не дошла. Знаешь, думаю, и не дойду. Вернее, дойду, но не с той целью. Пойду, когда на учет надо будет вставать, вот…

— Оставить ребенка решила?

— Да. Мне сказали, девочка будет. На меня похожа, — вытираю слезинки. — Как я это сделаю, когда она на меня похожа будет?

— Ой, я бы в эти цыганские басни не верила! И вообще… Надо за тобой смотреть. Вдруг они тебя зомбировали, заговорили. Не сразу, с отсрочкой.

— Перестань, все хорошо. Я просто устала сегодня. Они правы, я думать и сомневаться больше устала, чем делать. Еще я решила, что с работы уйду. Тяжело дается.

— Шить?

— Нет. Я про ресторан. Мне сложно людьми управлять, контактировать много, угождать зарвавшимся клиентам. Они в морду готовы плюнуть, потому что деньги платят. Иногда скандал поднимают, потому что им не понравилось, как салат в тарелке лежит. Представляешь? Не совсем так, как в меню указано. И скандал. Еще на туфли мне плюнул, боров пьяный. Я бы ему этот салат на голову надела и пинками под жирную сраку выгнала… А ты стоишь и улыбаешься… Потому что клиент всегда прав и ссориться с ним нельзя! И в коллективе тоже всего происходит. Склоки, дрязги, мелкие подлости из зависти… Не мое это занятие. Как только так долго продержалась? Уйду. Меня только деньги держат, через силу хожу.

Решение оставить ребенка я приняла спонтанно. Было страшно решиться, но когда я вслух это озвучила, поняла, что так правильно, что внутри как будто все успокоилось, улеглось.

С работы уйти оказалось чуть сложнее, пришлось отрабатывать две недели и много раз объясняться с руководством. Они жалели, что я приняла решение уйти. Говорили, что такой честной старшей у них еще не было. Все остальные норовили подворовывать понемногу, набивая карманы.

В ателье я приняла решение остаться и выйти на полный день, но прямо сказала, что мне вторую работу придется оставить, а там мне платят… недурно. В итоге подняли обещанную зарплату даже больше, чем я рассчитывала.

Оказывается, когда делаешь непростой выбор и при этом прямо говоришь, на что рассчитываешь, отказываясь от чего-то, к тебе могут прислушаться и оценить по достоинству.

***

Что касается Тихона, я видела его как-то.

Случайной, честное слово…

Несмотря на то, что с работы в ресторане я ушла, отношения с некоторыми девчонками поддерживала. И, самое интересное, когда я больше не была их начальницей, слишком праведной, отношения стали крепче, и у меня появилось две приятельницы, с которыми общение сложилось довольно тесное. Кристина и Олеся. Кристина отмечала свой двадцать пятый день рождения с размахом, позвала всех в дорогой клуб, куда флаеры ей достались даром. К тому времени у меня уже был приличный срок, на пятом месяце животик стало видно.

Казалось бы, ничего не предвещало беды, но тут… я случайно поворачиваю голову влево. Неведомая сила ведет мой взгляд выше, и я замечаю… его. Тихон!

Сколько месяцев мы не виделись, а я его сразу узнала. Даже с изменившейся прической. Теперь его волосы стали длиннее, он поправляет их пальцами, отбрасывая назад. Одет так, что даже через весь зал от него несет роскошью и кичем. Он здоровается с молодыми мужчинами, жмет руки, представляет свою спутницу, которая висит у него на плече.

Его невеста, конечно же! Та самая сучка…

Вот только я замечаю странность: у нее нет беременного живота! Куда он делся?! Или она уже родила?

Я прикидываю… Она мне узи показывала пять с лишним месяцев назад! Если и родила, то недоношенного, наверное, раньше срока? Или у нее срок уже был довольно большой? Такой, что живота нет, но на аборт уже поздно!

Вот так и не скажешь. Черт их разберет. Может, и родила. Родила и пошла в разнос, вон как к Тихону липнет, гладит, трогает его. Он активно поглаживает ее круглый зад.

В глазах закипают слезы.

Его ладонь могла бы гладить мой беременный животик, с нашей дочуркой, а вместо этого он трогает чью-то жопу.

Как обидно становится… Я думала, уже выплакала свои глаза по нему, но, кажется, еще не все. Еще остались непрошеные чувства глубоко-глубоко!

Я так долго и пристально на него смотрю, что в какой-то момент Тихон поворачивает голову и ведет взглядом в мою сторону. Мгновенно отворачиваюсь, спрятав лицо за волосами, прижимаюсь к плечу приятельницы.

Сердце колотится как безумное. Лишь бы он меня не заметил!