Не ломайся, девочка!

Глава 27 Глаша

Мы много гуляли с Тихоном по городу и, целовались, кажется, на каждом метре! Я бы хотела сделать это в более укромном, уединенном месте. Мужчина же, напротив, не испытывал никакого стеснения, целуясь при посторонних горячо и глубоко, с языком. Он вынуждал меня чувствовать себя невероятно смущенной и разгоряченной, донельзя.

Мне хотелось продолжить поцелуй и в то же время разорвать контакт наших губ и языков. Настоящее сумасшествие.

Потом он пригласил меня в кафе, мы много болтали, я спрашивала о нем все больше. Мне хотелось знать подробности, я задала много вопросов по поводу него, его срока…

— Болтаем без остановки. Как насчет десерта, Малыха? — усмехается он и.. пилит вилочкой потрясающе высокий шоколадный брауни, протянув мне кусочек своего десерта.

— Я только что слопала свой.

— А я не в силах справиться со своим, помоги… — просит он. — Я все равно поем его позднее, когда снова попробую твои губки и ротик…

— Боже, ты совсем… не стесняешься? Нас могут услышать те, кто сидят рядом.

— Но я правда хочу, — и он решительно мазнул шоколадным кремом по моим губам. — Хочу, чтобы ты взяла в ротик. Десерт.

А я подумала совсем о другом. Ох уж эти взрослые намеки, от которых между ног запекло.

— Так что с твоим сроком? Твой друг действительно написал на тебя заявление, когда ты… на спор угнал его машину?

— Это допрос?

— Я решила, что было бы неплохо узнать тебя поближе перед тем, как мы… ну… перейдем к следующему шагу. Если перейдем, — добавляю тихо.

— Воу. Теперь я просто обязан… — трет подбородок с щетиной. — Да, мой друг накатал на меня заяву. Он рисанулся мощной защитой и охранной системой, хвалился, что никто вскрыть не сможет. Я возразил. Мы поспорили. Я выиграл, он сел в лужу и не смог этого пережить. Для некоторых поражение — самое ужасное, что может случиться. Мне дали небольшой срок, благодаря связям семьи. Вот и все. Ну что, я слишком плохой для тебя, м?

Горю от его взглядов и намеков.

— Нет. Ты… Не плохой. Я бы даже сказала, что ты совсем не плохой, как оказывается. Но все равно… опасный, — признаюсь.

У меня от него дыхание перехватывает. Воздух в легких заканчивается. Немного отвлекаюсь на телефон, переписку с Аней. Ее брат все еще лютует, но уже отпускает подругу на непродолжительные прогулки.

Замечаю внимательный взгляд Тихона.

— У тебя не самый хороший телефон, — отмечает. — Просто отстой.

— Ну, если ты так говоришь из-за того, что сравниваешь мой трехлетний не самый новый «Самсунг» со своим новеньким «Айфоном», тогда да, это мой телефон, и он пока неплохо работает.

— Да ладно тебе, ни за что не поверю, что он тебе на самом деле нравится.

— Это то, что я могу себе позволить. Может быть, в твоей жизни никогда не было период, когда ты не мог позволить себе многого, но у меня это не так.

— Ты права. Не было такого периода. Иногда мне кажется, что я счастливчик. Но настоящим счастливчиком я себя почувствовал только сегодня. Когда увидел и понял, что ты спишь в моей футболке.

Он поднимается и тянется ко мне через весь стол, и я не могла унять трепет в груди.

Роскошный мужчина передо мной тянется за поцелуем.

Я теряюсь в водовороте чувств. По мне разливается жидкое пламя, и чувствую, как меняется мое тело: соски затвердели, а между ног стало нестерпимо жарко.

Тихон начал отстраняться, с тихими ругательствами. Но, протянув руку, я опускаю ладонь на его щеку, останавливая мужчину.

— Мне не хочется заканчивать этот поцелуй, — признаюсь едва слышно.

— Я вообще не хочу останавливаться, — выдыхает рвано. — Глаш. Доверься мне. Я не пропаду снова. Не поступлю так с тобой. Я… Все сделаю, чтобы ты чувствовала себя уверенно и защищенно, свободно. Ничего не стесняясь. Тем более, своих желаний, в которых нет ничего плохого и стыдного.

Ничто не успокаивало меня как его слова, уверенность.

Жар и трепет в каждой клеточке тела.

Мне немного боязно, но я бы все на свете отдала за то, чтобы он не выпускал меня из своих объятий.

— Поехали со мной. Нам никто не помешает, — предлагает он.

И я согласно киваю.

Быстро-быстро киваю, зажмурившись, пока не передумала.

***

Чуть позднее

Мы в отеле. Я стою в роскошном номере и просто не помню, как мы сюда добрались.

Помню, как сидели в кафе, целовались, как он слизывал остатки шоколадного крема с моих губ, потом короткий, откровенный разговор и вот… мы уже здесь.

У меня подрагивают кончики пальцев.

Горячие, тугие объятия сзади, его губы на моей шее.

При взгляде на огромную кровать все внутри начинает трепетать.

— Если хочешь, пойдем в ванную.

— Нет, — шепчу. — Давай уже… Покончим с этим!

— Воу… Не говори так, малыха!

Он прижимается бедрами к моей заднице, я чувствую его каменную эрекцию. Вспоминаю, как при первой встрече у него приподнялся член над водой, как потом он мастурбировал и кончил у меня на глазах.

Ооо…

Я просто не могу контролировать жар своего тела и хочу… хочу этого мужчину так сильно, что боюсь просто перегореть!

— Не говори так, Малыха… — продолжает Тихон, целуя мою шею.

Ладони скользят по всему телу, сжимают грудь, гладят ягодицы, расстегивают молнию короткого платья.

— Иначе у меня появляется соблазн… взять тебя. Быстро. И горячо..

Его голос ласкает слух и плавит волю.

— Но сделав так, я не хочу напугать тебя, Малыха. Поэтому давай мы не будем спешить, а?

Через миг он садится у моих ног и… тянет вниз брюки. Они тесные, узкие, снимаются сразу с трусиками.

Я зажмуриваюсь, переступив через них.

Тихон застывает. Обернувшись, я понимаю, что он разглядывает мои трусики. Которые темнеют влажным пятнышком моего возбуждения.

Он проводит пальцами там… по трусикам, а горячо становится у меня между ног.

— Знаешь, у нас проблема. Кажется, ты готова. Очень готова… — смотрит на меня снизу вверх. — Сними платье и лифчик. Я могу приглушить свет, если хочешь.

— Да, немного, — выдыхаю. — Но я хочу тебя видеть.

— И я тебя.

Он выполняет мою просьбу, приглушив освещение в номере так, что оно становится приятно-интимным, но все-таки позволяющим разглядеть друг друга целиком.

Раздеваюсь так, словно обнажаю не только тело, но и душу. Тихон, глядя на меня, раздевается тоже. Выуживает из кармана куртки пакетик с защитой и вскрывает ее.

Пути назад нет, и мне не хочется отступать.

Впервые хочется пойти до конца… До того самого конца, к которому Тихон приставляет кругляшок презерватива и… натягивает.