Клятва Ненависти

Глава 18

Райдер

Я оглядываюсь на Пенни и вижу, что она смотрит на меня так, словно я только что дал ей пощечину. Я делал с ней всякие гадости, но никогда не говорил с ней так, и сейчас это оставляет горький привкус на языке.

— Наконец-то, — зовет Хак и подходит к нам, схватившись свободной рукой за промежность, а другой держа бутылку пива. — Я думал, ты никогда не вернешь ее и не поделишься с нами.

— Не верну, — говорю я ему, вытянув руку, чтобы он не смог подойти ближе. — Она все еще моя, и мне нравится трахать ее без презерватива на члене. Так что никто не трахнет ее, пока я не закончу. Я не хочу подхватить какую-нибудь из ваших болезней.

Хак откидывает назад голову и смеется.

— Ты гребаный мудак, ты знаешь это?

О, я, блять, знаю.

— Ладно, я подожду, — говорит он, облизывая губы и напоследок бросая на нее взгляд.

Ты напрасно ждешь. Я никому не позволю к ней прикасаться.

— Райдер, — зовет Мэддокс и приглашает меня за свой стол, где уже сидят он и еще трое наших братьев. Брэдли, самый младший из моих братьев, а также один из самых умных. Он занимается всеми нашими наблюдениями и техническими вопросами. Еще есть Трик, наш надежный механик, и Медведь, наш седовласый брат, который больше похож на дровосека, чем на байкера.

Не оглядываясь, я подхожу к ним и занимаю свободный стул. Я знаю, что Пенни следует за мной. Не только потому, что я велел ей, и я знаю, что она послушается. Я чувствую ее присутствие, ощущаю ее тепло, вдыхаю запах ее сладости, витающий в воздухе.

Пенни садится рядом со мной, выглядя нервной, как никогда, и она еще даже не знает самого худшего. Может, это была плохая идея, может, мне следовало предупредить ее. Ну, черт, теперь уже слишком поздно.

— Ты привел свою зверушку, как я вижу, — говорит Мэддокс, оглядывая Пенни с ног до головы. — Что случилось с ее лицом?

Я пожимаю плечами.

— Зверушка не слушалась, и мне пришлось преподать ей урок. Вот как нужно дрессировать домашних животных, верно? Бить их скрученной газетой?

— Должно быть, это была тяжелая газета, — Трик хихикает, и остальная часть стола разражается смехом, а я сижу и пытаюсь изобразить улыбку на губах. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, насколько сильно я сейчас взбешен.

— Ты заодно тычешь ее носом в мочу? — шутит Брэдли, и еще больше смеха прокатывается по толпе, только раззадоривая медведя. Я — медведь.

Мэддокс смотрит на меня, его бровь слегка приподнята. Черт. Он слишком хорошо меня знает. Мне никогда не удавалось ничего от него скрыть. Сегодня этот факт раздражает меня до смерти. Я бросаю взгляд на Пенни и вижу, как она нервно ерзает на месте. Затем она останавливается, ее тело становится неподвижным, и она стоически сидит в своем кресле.

Я прослеживаю за ее взглядом и, что неудивительно, вижу Такера, идущего к нашему столику. Его взгляд мгновенно останавливается на миниатюрной женщине рядом со мной. На его губах играет зловещая ухмылка, и впервые я надеюсь, что Мэддокс прав, и Такер нас надувает. Только так я смогу избежать наказания за его убийство.

— Я не знал, что теперь мы можем приводить секс-рабынь на собрания, — говорит Такер, его внимание по-прежнему приковано к Пенни.

— Давай уже, черт возьми, подбивай цифры, чтобы мы могли напиться, — рычу я, зарабатывая еще один взгляд от Мэддокса.

— Ладно, — Такер кладет стопку бумаг на стол и достает калькулятор из внутреннего кармана своей куртки. — В понедельник утром мы получили 3400, вечером — 8300, отнимаем 80 %, делим на 14 братьев, остальное кладем обратно в банк… — он вбивает цифры за каждый день в калькулятор и делает пометки на бумаге.

После того, как он проанализировал всю неделю, он говорит:

— Итого, 91 250 долларов, 20 % возвращаются в банк, остается 73 тысячи. Делим на 14, значит, каждый брат получает $5,214.

Такер все еще говорит, когда я чувствую, как мягкие пальцы Пенни осторожно касаются моей руки. Ее прикосновение, настолько мягкое, что щекочет, и вызывает мурашки по коже. Я наклоняю голову в ее сторону, давая ей понять, что слушаю, но не смотрю на нее. Мои глаза не отрываются от Такера.

— Можно мне что-нибудь выпить… пожалуйста, — говорит она, едва ли достаточно громко, чтобы люди услышали. Ее слова подтверждают то, что я подозревал. Гребаный Такер, обдирает нас. Думает, что он такой умный.

Все, что я хочу сделать, это подозвать его, схватить за горло и использовать его лицо в качестве груши для битья следующие двадцать минут, но я знаю, что не могу. Мне необходимо действовать умно, и мне определенно нужно поговорить с Мэддоксом, прежде чем что-то предпринимать.

— Брэдли, принеси ей выпить, — приказываю я брату, который смотрит на меня так, словно я только что попросил его разгадать неразрешимую загадку.

— Я не официант, особенно для какой-то сучки, — фыркает он.

Едва сдерживая себя, я выдавил:

— Оторви свою гребаную задницу и принеси ей выпить, пока я не выбил твои зубы.

— Господи, чтоб тебя, Райдер, — кричит Брэдли, но, слава богу, встает и уходит в сторону бара.

— Трогательно, трогательно, — усмехается Такер.

Брэдли возвращается через минуту, ставит стакан с какой-то на вид фруктовой жидкостью перед Пенни и бутылку передо мной.

— Я прихватил для тебя пиво. Может, это улучшит твое гребаное настроение.

Сомневаюсь. Но я все равно беру пиво и опустошаю половину. Мне действительно нужно успокоиться, пока я не наделал глупостей. Что-нибудь, что я не смогу исправить.

Все за столом вступают в разговор. Брэдли рассказывает о телке, которую он трахнул вчера за своим спортзалом, а Трик клянется, что трахал ту же телку на прошлой неделе. Мэддокс говорит с Такером об усовершенствованиях, которые он хочет сделать для своего байка, а Медведь говорит о том, что эти усовершенствования только добавят ненужный вес.

Мэддокс время от времени бросает в мою сторону взгляд, говорящий, что мы поговорим об этом позже, а Пенни сидит рядом со мной неподвижно, как доска, и потягивает свой уже наполовину пустой напиток.

— Итааак, — громко говорит Брэдли, привлекая внимание всего стола. — Помните, я рассказывал вам о новом наркотике? Который безвкусный и растворяется в жидкости, — он ухмыляется, глядя прямо на меня. Я замираю. Он, блять, не мог. Я едва не швыряю бутылку пива через всю комнату.

— Успокойся, ублюдок, — он смеется. — Я не подсыпал его в твое пиво, — его взгляд переходит на Пенни. — Я подсыпал в ее.

— Ты что, блять, издеваешься? — рычу я, поднимаясь так быстро, что стул, на котором я сидел, рухнул на пол позади меня.

Брэдли закатывает глаза… он закатывает свои гребаные глаза. Я в бешенстве. Мой разум отключается, и в следующее мгновение я оказываюсь на другом конце стола, обхватив руками горло Брэдли.

— Райдер! — кричит Мэддокс, хватая меня за руку и оттаскивая назад. Я чувствую на себе другие руки, пытающиеся оттащить меня, но мои пальцы так крепко обхватили горло брата, что они не могут заставить меня двигаться.

Лицо Брэдли приобретает красновато-синеватый оттенок, а его глаза выпучиваются, когда до меня наконец доносится голос Мэддокса:

— Райдер, прекрати это, мать твою. Просто убери эту цыпочку отсюда.

При напоминании о том, что Пенни находится здесь, туман вокруг моего сознания медленно рассеивается, и я толчком отпускаю Брэдли. Он падает обратно в кресло, а я делаю шаг назад, осматривая сцену перед собой.

Блять. Блять. Блять.

Все глаза устремлены на меня. Все смотрят на меня так, словно я сошел с ума. Наверное, так оно и есть.

Взглянув направо, я обнаруживаю, что Пенни все еще сидит в своем кресле, ее большие голубые глаза остекленели, напиток с наркотиком все еще в ее руке. Я забираю его у нее и швыряю стакан на стол.

Затем я хватаю ее за руку и поднимаю на ноги. Не знаю, то ли наркотик уже подействовал, то ли от испуга у нее подкосились ноги. В любом случае, ей нужна моя помощь, чтобы идти. Я наполовину несу ее через бар, ее короткие ноги не могут угнаться за моими длинными шагами.

Я направляюсь к входной двери, но вспоминаю, что приехал сюда на мотоцикле. Она ни за что не сможет удержаться. Я действительно не хочу оставаться здесь, но сейчас это мой лучший вариант. Протащив ее через заднюю часть бара, я веду ее в свою комнату, ту самую, в которую я привел ее в ту первую ночь.

Зайдя внутрь, я закрываю за нами дверь и веду ее к кровати. Как только я отпускаю ее, она падает, как тряпичная кукла. Блять.

Мгновение я просто стою, возвышаясь над ней. Ее тело выглядит изможденным, и я не думаю, что она может двигаться, но ее глаза все еще открыты, и они прикованы к моим. Даже сквозь дымку наркотиков в ее организме, ее взгляд таит в себе океан эмоций, и я чувствую, что тону в их глубинах. Я не понимаю половины из них. Одна, однако, выделяется… страх. Я пугаю ее. Она боится меня, и у нее есть на это полное право. Тем не менее, какая-то часть меня хочет стереть этот страх.

Ирония судьбы не проходит мимо меня. Все это время я хотел сломать ее. Я хотел, чтобы она меня ненавидела и боялась. Теперь, когда она боится, все, чего я хочу, — это оберегать ее.

Я раздеваю ее вялое тело. Ее дыхание сбивается, когда я добираюсь до нижнего белья, и ее рука поднимается, словно она пытается оттолкнуть меня. Она так слаба; сейчас она не смогла бы отбиться от жука.

Расстегнув лифчик, я стягиваю его с ее тела, и с ее губ срывается хныканье. Когда я поднимаю голову, чтобы встретиться с ней взглядом, я вижу, что она на грани слез. Я оставляю на ней трусики и снимаю ботинки. В последний момент я решаю не снимать свою одежду, понимая, что не смогу удержать свой член при себе, если сделаю это. Я заползаю на кровать, натягивая на нас тонкое одеяло, и ложусь рядом с ней.

Ее тело дрожит, когда я обхватываю ее руками и притягиваю к своей груди. Сначала она напрягается, но после того, как я ничего не делаю, кроме как обнимаю ее, она немного расслабляется.

Благодаря двери и двум стенам между нами, громкая музыка бара — не более чем слабый фоновый шум. Но вокруг нас есть и другие комнаты. Комнаты, которые мои братья используют, чтобы трахать клубных шлюх. Звуки откуда-то из коридора становятся все громче. Когда кто-то хлопает дверью несколькими комнатами дальше, Пенни сотрясается и непроизвольно всхлипывает. Гребаный Христос.

Это не сработает. Вытащив телефон, я набираю сообщение Мэддоксу, говоря ему, что меня нужно подвезти до дома. Через десять минут кто-то стучит в мою дверь, что еще больше пугает Пенни.

— Спокойно, сейчас я отвезу тебя домой, — пытаюсь я успокоить ее и одновременно встаю. Она качает головой и судорожно сжимает в кулаке мою футболку, глядя на меня так, словно сейчас она находится в режиме полной паники.

— Пожалуйста, — хнычет она, слезы катятся по ее лицу.

— С тобой ничего не случится. Ты в безопасности, я отвезу тебя к себе домой, — она продолжает смотреть на меня, словно не понимает, что я только что сказал. Мне приходится отцепить ее пальцы, прежде чем я смогу добраться до двери.

По ту сторону я вижу Мэддокса и Билли, одного из наших перспективных кандидатов. Они оба заглядывают в комнату, их глаза задерживаются на свернувшемся на кровати теле Пенни.