Колыбельная виски

Глава 16

Джули

Я в приемном покое, жду доктора, который будет делать ультразвук. Бетани и Кристен хотели приехать, даже Джейс оставил сообщение о том, что будет здесь, если я нуждаюсь в нём. Но я чувствую, что должна сделать это самостоятельно. Я так нервничаю, что с трудом могу сидеть на месте.

Что делать, если ребенок от Дина? Что я тогда буду делать? Я должна буду сбежать, но как на счет Джейса? Он хороший папа для Дженни. Я не могу забрать её у него. Могу ли я?

В конце концов меня вызывают, я прохожу в комнату, над которой горит индикатор.

Заканчиваю завязывать халат, когда заходит врач.

— Мне сказали, что Вы хотите, чтобы я делала Вам УЗИ, а не медсестра.

Я делаю все возможное, чтобы объяснить ситуацию без слез. Она подходит и кладет руку мне на плечо:

— Если можете, назовите мне точную дату, когда подверглись насилию, и дату, когда все было по обоюдному согласию.

— Я попала в больницу двенадцатого июля. Он изнасиловал меня ночью, а, может быть, это было ранее утро. Я действительно многого не помню, — вспоминаю вторую дату. — А с Джейсом я была девятого августа.

Доктор кивает и идёт к ультразвуковому аппарату.

— Это четыре недели. Там не должна возникнуть проблема с определением отцовства. Она подводит зонд к моему животу и начинает круговые движения.

— Видите, что здесь? — говорит врач и указывает на монитор.

— Это похоже на мерцающий сгусток внутри меня.

— Это Ваш ребенок, — она убирает зонд от моего живота и нажимает несколько кнопок, затем вручает мне компакт диск. — Здесь фотографии малыша. В следующий раз у Вас будет УЗИ в 3D, это вроде маленького фильма. Вы сможете рассмотреть внешность малыша.

Единственное, что меня сейчас волнует, является ли Дин отцом ребенка или нет.

— Отец?

— Вы были правы, срок шестнадцать недель. Предположение, что ребенок мог быть зачат в июле отсутствует. Безусловно, этот ребенок не от Вашего бывшего мужа. Я была уверена в этом, прежде чем мы начали, но не хотела говорить, пока не узнала наверняка. После того, как Вы были доставлены в больницу, утром Вам дали таблетку. Это стандартная процедура после сексуального насилия.

Я начинаю плакать от радости. Врач продолжает еще немного говорить. Когда она наконец-таки заканчивает, и выходит из кабинета, я мчусь переодеваться. Я быстро оплачиваю счёт, и направляюсь к своей машине. Как только я оказываюсь за рулем, то набираю Джейса.

— Джули, — я слышу его голос и снова начинаю плакать.

— Не плачь, малышка. Все будет хорошо. Я уже говорил тебе, что для меня это не имеет значения. Я в любом случае буду заботиться о ребенке. Этот ублюдок никогда не притронется к нему своими руками.

Я начинаю смеяться сквозь слезы.

— Это твой ребенок, не его!

Джейс на мгновение затихает, и шепчет:

— Слава Богу.

Я слышу сигнал второй линии, и у меня высвечивается номер Кристен.

— Кристен звонит мне, я должна ответить. Я обещала позвонить ей, как только получу результаты, но я хотела, чтобы ты узнал первым.

Сбрасываю его, не дав возможности что-либо сказать мне. Я хотела, чтобы Джейс узнал в первую очередь, но говорить о нас я не готова.

— Ну, что? — спрашивает Кристен, я даже не успеваю поздороваться. Я могу слышать на заднем фоне Бетани.

— Отец — Джейс! — кричу я от счастья.

Она визжит от радости. Потом она говорит Бетани. Я слышу, как та кричит рядом. Они начинают что-то говорить в один голос, но я ничего не понимаю, поэтому кладу трубку, не попрощавшись. Опускаю голову на руль и перестаю дышать.

Как я объясню это Дженни?

Джеймс

Ребенок мой!

— Черт, да! — выкрикиваю я.

Все ребята в гараже оборачиваются в мою сторону. Отец выходит из своего кабинета и спрашивает, что происходит.

— Ребенок мой! — кричу я.

Я чертовский счастлив. Я стал бы отцом этому ребенку в любом случае, но зная, что он от меня, чувствую облегчение.

— Я не сомневался, сын! — отвечает папа, прихватывая из своего кабинета несколько бутылок пива. — Мы должны отпраздновать эту новость, мой мальчик, — говорит он, протягивая мне одну.

За выпивкой мы с папой разговариваем о Дженни, Джули и ребенке, вдруг мы слышим, как кто-то заходит в гараж. Оглянувшись, мы видим стоящую там Бек.

— Лучше тебе избавиться от нее, Джейс. Никто из нас больше не будет вновь закрывать глаза на это дерьмо, — сквозь зубы произносит отец и уходит прочь.

Я не двигаюсь, но позволяю ей подойти ко мне.

— Почему ты здесь? — спрашиваю я.

— Я подумала, что мы могли бы поговорить, — интонация получилась скорее вопросительная.

— О чем нам разговаривать? В первую очередь, это твоя вина, что Джули уехала из этого гребанного места. Я не допущу этого дерьма снова.

— Прости, — Бек опускает голову. — Я просто уйду.

Она уходит, не сказав ни слова, выглядя при этом совершенно подавленной и потерянной.

Бл*дь.

При другом раскладе я остался бы для нее другом, но теперь? Дерьмовый, гребанный образ жизни. Раньше у меня всегда были подруги, но после всего этого беспорядка я решил просто держаться подальше от них всех. Не то чтобы я волновался за свой член, который не останется в моих штанах, но я хочу, что Джули смогла доверять мне. Я выбрасываю из головы мысли о Бек.

— Какого черта она сюда приходила? — отец подходит сразу, как ушла Бек.

— Не знаю, хотела поговорить, но я не позволю случиться этому вновь.

Секунду папа смотрит на дверь.

— Я всегда любил эту девушку, она была таким милым ребенком, но ее родители являются полными придурками. Ты знаешь, что они и близко не хотели её общения с Джули.

— Что? Почему черт возьми не хотели? — я не могу себе представить ни одного, имеющего претензии к Джули родителя, с детьми которого, она общалась. Она была чертовский идеальным ребенком. Умная как ад, всегда на доске почёта. Она не пила и избегала все, что мы делали. Черт, она даже ни с кем не встречалась до меня.

— Я знаю. Ты, наверное, не помнишь, тогда ты был еще маленьким, но Кристен и Бек были подругами, с того момента, как пошли вместе в школу. Не разлей вода, они бегали между домами друг друга взад-вперед, но когда Джули и Брэндон переехали, Бек прекратила к ним ходить. Кристен больше не приглашали в её дом. Наконец, Энджи решила поговорить с мамой Бек, но старая сучка сказала, что не желает, чтобы её дочь общалась с детьми-сиротами, — папа качает головой, заканчивая рассказ.

— Дерьмо! Всё это неправильно! Джули и Брэндон не отвечали за действия своей мамы. Черт, моя женщина тогда никому не сделала ничего плохого, — защищаю я Джули.

— Нет не сделала, но родителям Бек было все равно. Мне было жаль эту маленькую девочку. Несмотря на то, что произошло между вами, я до сих пор испытываю к ней жалость, — говорит отец, а потом начинает улыбаться. — Твоя женщина?

— Джули всегда была моей женщиной, — киваю я.

— Предполагаю, что так! — соглашается он, и уходит в свой кабинет.

Мне ненавистна мысль, что у Бек была такая жизнь, но я не могу позволить себе беспокоиться за нее. Джули должна быть на первом месте!