Шатаут

— Я никогда не делала этого раньше, — я произнесла эти слова так тихо, что не была уверена, услышит ли он.

Он услышал. Его глаза округлились.

— Никогда?

— Даже не целовалась.

— А как насчет Коллина?

Я чуть не рассмеялась. Коллин был спортсменом из бейсбольной команды. В детстве он был шутником и одним из парней, что воображали себя крутыми, пытаясь влезть в любую затею. Я должна была догадаться о том, что произойдет. Но вскоре он подружился со мной. И как то раз я пошла в кино, и он появился там. Я позволила ему сидеть рядом со мной, пока мы смотрели фильм, но ничего не произошло. На следующий день в школе Коллин распустил слухи, что мы целовались и он меня лапал. Куча дерьма, но я сделала всё возможное, чтобы игнорировать это. Я думаю, что только половина школы поверила ему. Он был отъявленным лжецом.

Я улыбнулась и закатила глаза.

— Никогда.

— Даже чуть-чуть?

— Нет.

На его лице появилась улыбка. Глупая, глупая улыбка, которая была заразительной.

— Что?

— Мне нравится, что ты этого не делала, и что у тебя нет опыта.

— Что? Почему?

— Потому что тогда я знаю, что всё, что ты пробовала, было только со мной. Обычно к этому времени большинство девушек целовались и доходили до третьей базы (прим. пер.: петтинг).

Я улыбнулась его бейсбольному сленгу и тому, как по-мальчишески он звучал.

— Или даже занимались сексом…

— Знаю. Но давай не позволим твоей симпатичной голове напридумывать больше, чем есть на самом деле. Не хочу краснеть здесь и сейчас.

Он рассмеялся. Смех был глубоким и резонировал по всей кровати, заставляя меня дрожать.

— Вот тот ротик, что мне нравится. Тот, что честен и напоминает мне о том, чтобы завязывать со всяким дерьмом.

Я помотала головой.

— Ты очень странный человек, Ригли Брукс.

— Это ты очень странный человек, Хэдли Мартен.

Я засыпала, глядя в бездонные глубины ореховых глаз, затягивающих меня и заставляющих мечтать обо всех возможностях дружбы и любви.

***

После той ночи мои отношения с Ригли, безусловно, изменились. Сообщения стали полными флирта и недосказанности. Он намеренно перекидывал мои волосы через плечо в середине урока, отчего у меня на руках появлялись мурашки. Неожиданные визиты в общежитие происходили так часто, что я начала оставлять дверь незапертой, чтобы он мог войти, когда захочет. Аврора стала проводить больше времени в доме с Бишопом, так что всё складывалось хорошо. За исключением того, что все это немного действовало мне на нервы. Мы все еще целовались, но он никогда не подталкивал меня к большему.

Что еще было более удивительно, так это когда Ливи узнала, что Ригли проявляет ко мне интерес. Ее лицо было выжжено в моей памяти. Сначала шок, широко распахнутые глаза и разинутый рот. Затем замешательство, как будто она не была уверена, стоит ли ей протереть глаза, потому что зрение ее подводит. После был гнев. Жгучий, обжигающий гнев, который был на сто процентов направлен на меня. Когда она впервые появилась в доме Ригли, то просто прилипла к нему. Касалась его волос, локтя, даже попыталась взять его за руку. Она флиртовала так сильно, что ревность пронзила меня насквозь, и я хотела сказать ей, чтобы она не трогала то, что было моим.

За исключением того, что он не был моим, и у меня не было на него никаких прав. Прежде чем я получила возможность выразить свои эмоции или уйти, Ригли отстранился от её агрессивных приставаний и подошёл ко мне. Став со мной бок о бок, он провёл пальцем по внутренней стороне моего запястья, вызвав ощущения, которые я не хотела чувствовать перед группой зевак, пялящихся на меня. Она смотрела с пристальным вниманием. Её гнев выплёскивался волнами, и я чувствовала, что она посылает мне предупреждение. Я не знала, что это было за предупреждение, но мне стало не по себе, и я поежилась.

Я хотела подойти к ней и сказать, что она не понимает, что видит. Что это не то, чем кажется. Что все это — какая-то глупая ошибка, и Ригли принял какой-то наркотик, вызывающий сочувствия к жалким девушкам. Но это бы не помогло, и я всё ещё действительно не знала, что происходит между нами.

Он был инициатором.

Всегда.

Я ни разу не подошла к нему и не положила на него руки. Ни разу не была первой, кто написала ему. Я никогда не приходила в его дом без приглашения. Никогда не вытягивала ногу под столом, чтобы позаигрывать. На самом деле даже не потому, что была слишком застенчивой, а скорее из-за того, что не знала свою роль в наших отношениях.

Ночь в его доме стала катализатором странной последовательности событий, которые не имели смысла. Мы перешли от простого общения к друзьям и затем к этому непонятному промежуточному состоянию. Почему не существовало определения для двух людей, балующихся возможностью отношений, но не уверенных, что это им подойдёт? Должно быть название. Это не было интрижкой. Потому что, насколько я знала, он больше ни с кем не встречался. И я, конечно, тоже.

Я уже уворачивалась от злых взглядов двух девушек и не хотела привлекать к себе внимание со стороны других, которые, возможно, имели активный интерес к Ригли. Ливи, я уверена, хотела выпотрошить меня и вывесить мои внутренности сохнуть посреди поля для софтбола. Райан, девушка, с которой Ригли встречался несколько раз, обиделась на меня. Её красивое лицо не фокусировалось теперь ни на чём, кроме случайных прикосновений, которые мне дарил Ригли. Я не знала её уровня стервозности, но не думала, что мне нужно это выяснять.

Самой большой проблемой оказалась моя учеба. Я была ответственной студенткой, гордилась своей работой и знала, что была одной из лучших, потому что для этого прилагала все усилия. И теперь я отвлеклась. Я не спала как обычно. Мой сон захватили сладкие сообщения. Время учёбы сократилось из-за неожиданных посещений Ригли. И мой сверхактивный мозг был полон воображаемых возможностей.

Учёба всегда была для меня самым важным. Она должна была сформировать меня и помочь создать жизнь, которую всегда представляла. Ригли мешал этому. Самая большая проблема заключалась в том, что, когда он прикасался ко мне, я не могла собраться и думать о занятиях. Особенно сейчас, когда он пропускал свои пальцы сквозь пряди моих волос.

Передо мной лежал учебник по психологии с кучей тезисных карточек — пустых карточек. Ригли сидел позади и гладил мои волосы. Я сдерживала потребность наклониться к нему и застонать. Я должна была подготовиться к экзамену, который был назначен через два дня, но мне было слишком приятно.

— Хэдли?

— Хммм? — тихо откликнулась я.

Он усмехнулся.

— Ты вообще слушаешь?

— Что?

— Меня?

Я попыталась взглянуть через плечо.

— Ты что-то говорил?

— Последние пять минут.

Я крутанулась вокруг.

— Серьёзно?

Когда он кивнул, я озадаченно уставилась на него.

— Извини, думаю, я действительно сосредоточена на этих заметках.

Его улыбка сказала мне — он знал о том, что я лгу.

— Может быть, тогда мне стоит остановиться и позволить тебе заниматься?

— Нет! — воскликнула я.

Он засмеялся.

— Так я и думал.

Я закатила глаза, повернулась к пустым карточкам и взяла ручку, чтобы попытаться написать определения. Мы снова остались одни. Аврора и Бишоп официально были парой, и отправились на ужин, празднуя свой второй месяц отношений. Я подначивала её за то, что она была той девушкой, которая отмечала самые маленькие вехи, но она настаивала, что все они важны.

— О чём ты говорил?

Я собрала карточки и аккуратно сложила их на тумбочке. Это было бесполезно. Я не смогла бы ничего с ними сделать.

— Я сказал, может быть, нам стоит поговорить о том, что происходит.

— А что происходит?

Он указал на нас.

— Между нами.

Я думала, мы прошли через это. Было приятно просто оставить всё так как есть. Я не была уверена, чего поможет достичь какой-то ярлык.

— Хорошо, — уступила я. — И что же?

— Ты скажи мне, — бросил он вызывающе.

Сдвинув брови, я поразмыслила.

— Ну, мы друзья…

Которыми мы и были.

— Хорошо, но друзья не делают этого.

Он положил мою руку к себе на колени и провёл кончиком пальца от моего среднего пальца до запястья. Мои пальцы сомкнулись.

— Или этого, — он наклонился вперёд, и легчайшее касание его губ прошлось по моей ключице.

Дыхание набрало обороты.

— А как насчёт этого?

Ригли приблизил эти удивительные губы к моему рту и замер, не прикасаясь, а соблазняя меня прижаться к нему для большего.

— Теперь ты понимаешь мою точку зрения?

Его дыхание коснулось моей кожи, и моя свободная рука сжалась, комкая покрывало.

— Зачем ты это делаешь? — едва слышно спросила я.

Его губы сжались, и он быстро поцеловав меня, сел обратно.

— Потому что я доказываю свою точку зрения, Хэдли.

Я нахмурилась и оглядела комнату, избегая зрительного контакта.

— И какова же она?

— Что между нами что-то есть.

— Звучишь как девчонка.

Ригли рассмеялся.

— Вроде того, а ты звучишь как парень, который пытается превратить что-то прекрасное в ничто. В чём дело? Разве я тебе не нравлюсь настолько, чтобы хотеть сделать наши отношения официальными?

Официально встречаться с Ригли. Последний одинокий из братьев Брукс, и он предлагал мне себя. В какой-то момент Бог собирался сказать: «Просыпайся, Хэдли, я дал тебе повеселиться с этой фантазией». Я вспомнила, как однажды спросила Аврору, хотела ли она чего-то раньше настолько, что мечтала об этом днём и ночью. Сказки, которые ты разыгрываешь в своей голове, ужасно надуманы, но ты позволяешь себе моменты их проживания ради чистого счастья, которое не может разрушить реальная жизнь. Вот чем это было для меня. Это то, чем Ригли всегда был для меня. Он был идеальным кусочком счастья, которое не могло произойти, потому что реальная жизнь испортила бы его.

Это то, что жизнь делает со мной. Но только не сейчас.

— Дело не в том, что ты мне недостаточно нравишься. Это никогда не было проблемой…

Я начала щёлкать ногтями.

— Но ты… ты… Ты единорог, — выпалила я.

Да что за?

Его глаза расширились, и я могла сказать, что в любую секунду из него вырвется настоящая истерика. Мне пришлось воздать ему должное за то, что он остался таким спокойным, каким был сейчас.

— Единорог, — заявил он, его губы слегка подёргивались.

Я держалась твёрдо.

— Это то, что я сказала. Грёбаный единорог, — кивнула я.

— И ты никогда не ругаешься, не так ли?

— Нет, если я могу обойтись без этого.

— Мило.

Я закатила глаза.

— Так или иначе… Всё, что я имею в виду, это то, что ты идеален. И быть со мной разрушит это. Я могла бы с таким же успехом отрезать твой рог.

Он усмехнулся и схватил мои руки, постукивающие по поверхности со скоростью миллиона миль в час.

— Я не уверен, куда ты клонишь с этими рогами и единорогами, но это не должно быть так сложно.

Вздохнув, я опустила глаза.

— Ну, и тем не менее. Все навалилось на меня, буквально. Ты появился в моём колледже. Колледже, который я выбрала, просто чтобы быть достаточно далеко от всего, что я знала дома. Потом ты потребовал дружбы. Затем и эти границы размылись, когда ты поцеловал меня, и я понятия не имею, что с тех пор происходит. То, что между нами сейчас, приятно. И под «приятно» я имею в виду, если бы ты встал и вышел, чтобы встретиться с кем-то другим, или впасть в разгул или что-то ещё, что вы, парни, делаете, я бы поняла. Конечно, я, вероятно, рыдала б и набрала десять фунтов, поедая «Ben and Jerry’s» (прим. пер.: марка мороженного и сладостей) в течение недели, но я бы преодолела это.