Безжалостные парни

Наше дыхание эхом отдаётся в тихой ванной, и я просто чертовски надеюсь, что сюда никто не вломится и снова не перелезет через стену. Сомневаюсь, что я бы их услышала; у Рейнджера есть все основания для беспокойства.

Правая рука парня скользит вверх и обхватывает тяжёлый холмик моей груди, дразня воспалённую плоть нежными разминающими движениями, его большой палец обводит мой сосок.

Это так приятно, что я теряюсь в ощущениях, настолько, что забываю, где именно нахожусь. Если вдуматься, это довольно рискованное место для такого занятия — в школе для парней, в общежитии для парней, в ванной для парней. И когда убийца, или двое, или трое, разгуливают на свободе?

Мы, должно быть, идиоты.

И всё же я не могу остановиться.

Спенсер отпускает меня и отступает назад. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, его бирюзовые глаза темнеют от желания, и он медленно и тщательно снимает с себя остатки одежды.

Я следую его примеру.

Мы оказываемся под обжигающе горячим душем, моя спина прижата к белым мраморным стенам, одна из рук Спенсера на моей заднице, когда он целует меня с порочным желанием, которое превращает мои запреты в пепел. Дело в том, что он целует меня с той же страстью и желанием, что и тогда, когда думал, что я мальчик.

«Чёрт возьми, этот парень действительно завоёвывает моё расположение».

— Почему ты не сказала мне раньше? — бормочет он, уткнувшись лицом в изгиб между моей шеей и плечом. — Я бы понял; я мог бы помочь.

— Я боялась. — Слова вылетают прежде, чем я успеваю их произнести. Как только я произношу их, то не могу решить, имею ли я в виду всю эту историю с загадочным убийством или моё влечение к Спенсеру, мой флирт с близнецами. Всё это. Всё.

— Мы найдём этих кусков дерьма, я обещаю тебе, — говорит он мне, поднимая голову, чтобы посмотреть на меня. Наши взгляды соединяются искрой, которая возвращает меня к жизни, и кажется, что моё тело движется само по себе.

Спенсер разворачивает меня и кладёт мои руки на стену, растопырив пальцы. Он переплетает пальцы своей правой руки с моими, и я вздрагиваю, когда его губы целуют горячие капельки воды на моих обнажённых плечах.

— Презерватив? — мне удаётся запомнить эту маленькую часть уравнения, даже когда Спенсер прижимается ко мне бёдрами, дразня меня в тех местах, к которым ещё никто никогда не прикасался.

— Чёрт, да, чуть не забыл. — Он ненадолго отпускает меня, и я прислоняюсь лбом к стене, изо всех сил стараясь контролировать дыхание. Я потеряла девственность на прошлой неделе; на этой неделе я стою под горячим душем и жду, когда парень, которого я считала мёртвым, займётся со мной любовью.

Я рисую в голове песок, солнце и прибой. Это намного лучше.

Спенсер возвращается и слегка отодвигает насадку для душа, так что это просто тёплый туман, оседающий на нашей коже. Он проводит руками по моему телу, пока я стою там, дрожа.

— Ты в порядке, Девственник Чак? — спрашивает он с ноткой смеха в голосе. Я киваю, но мне и страшно, и радостно одновременно. Это очень много — пройти путь от той, кто едва добралась до второй базы, до той, кто сейчас голой стоит под горячим душем со своим возлюбленным.

— Просто нервничаю, — шепчу я, и Спенсер обнимает меня сзади, наша гладкая кожа трётся друг о друга, тепло наших тел смешивается. — Но я хочу этого, правда.

— Ты уверена? Вместо этого мы можем вернуться туда и поиграть в Candy Crush с близнецами.

— Ты такой придурок, — ворчу я, но затем он снова опускает руку мне между ног и прикасается ко мне так, как когда-либо прикасалась только я к себе. Однако, когда он делает это, я чувствую себя в сто раз лучше, его пальцы танцуют ритм, который снимает напряжение с моих мышц.

Спенсер целует меня в шею сбоку, используя левую руку, чтобы расположиться у ноющего жара моей сердцевины. Он подаётся вперёд, заполняя меня одним сильным толчком. Вот и всё, мы объединились.

Мои пальцы сжимаются на мокрой плитке стены, когда Спенсер начинает двигаться, устраиваясь всем телом между моих бёдер, его губы дразнят мою шею. Когда он протягивает руку и приподнимает пальцами мой подбородок, мы обмениваемся горячим, беспорядочным поцелуем через плечо, от которого у меня в животе происходит что угодно, превращая его в узел чувств и эмоций, с которыми я даже не могу справиться.

Моя спина выгибается, когда левая рука Спенсера обхватывает мою грудь. Он прикасается к каждой частичке меня, и мне это нравится. Я хочу большего; но я чувствую, что не могу подобраться достаточно близко.

Мы двигаем нашими телами вместе, пока я не начинаю задыхаться и дрожать, а мои колени не обещают прижать мою задницу к полу, если я не сяду. В этот момент Спенсер подхватывает меня на руки и укладывает на полотенце на полу ванной, накрывая моё тело своим горячим телом, от которого исходит пар, его мышцы напряжены и покрыты тёплыми капельками, его таз идеально помещается между моими бёдрами.

Мне нравится чувствовать его на себе, его вес, давление его тела, прижимающегося к моему. На этом полу нет мягкости, так что это совершенно другие ощущения, чем в спальне на прошлой неделе, когда мы оба были погружены в смятение, разбитое сердце и безумие.

Спенсер кончает первым, его тело напрягается надо мной, руки сжимаются на моих бёдрах, когда он изливается в презерватив. Он быстро вытаскивает его, обливаясь потом и тяжело дыша, и завязывает его.

— Видишь? — дразнит он с ухмылкой, а затем заворачивает его в туалетную бумагу, прежде чем выбросить в мусорное ведро. Прежде чем я успеваю придумать остроумный ответ, он сворачивается калачиком рядом со мной, его рука скользит между моих ног, его губы заявляют права на мои собственные.

Он терпелив со мной, и, хотя это занимает некоторое время, Спенсер добивается от меня оргазма, используя большой и два других пальца, чтобы воздействовать на все мои самые чувствительные места. Его горячий язычок перемещается с моего рта на грудь, заставляя меня дрожать, белые пятна мерцают под моими веками.

Это чувство накрывает меня с головой, эта тёплая волна удовольствия, которая исходит из моего центра и охватывает всё моё тело. Крик начинает вырываться из моего горла, и Спенсер зажимает мне рот рукой.

Слишком поздно.

Дверь в ванную открывается, когда я вскакиваю и хватаю полотенце, как раз вовремя, чтобы близнецы успели вместе выбить дверь в душевую кабинку. Они таращат на нас свои большие зелёные глаза.

— Что случилось? — спрашивает Тобиас, переключая внимание со Спенсера, сидящего голым на полу, на меня, стоящую рядом с ванной в одном полотенце. Я едва могу его видеть, так как каким-то образом потеряла очки, но чувствую этот острый укол ревности. Это щиплет мою кожу, и мне хочется поёжиться. — Мы слышали, как Чак кри… — он обрывает себя, когда в комнату вваливается Мика, наклоняется и поднимает мои запотевшие очки, протирая их о рубашку, прежде чем передать мне.

Я надеваю их на лицо как раз вовремя, чтобы увидеть напряжённое, настороженное выражение лица Тобиаса, когда он собирает всю сцену воедино. Он оглядывает меня, затем переводит взгляд на Спенсера.

— Ты такой придурок, — говорит он, и Спенсер хмурится, глядя на него.

— Извините, что заставили вас, ребята, поволноваться. — Его хмурый взгляд слегка разглаживается в улыбке. — Я и не знал, что Шарлотта такая крикунья.

— Я… Я… нет! — кричу я в ответ, всё ещё дрожащая и бескостная от оргазма.

— Ты «нет»? Это что-то новенькое. — Мика окидывает меня оценивающим взглядом, а затем встречается со мной взглядом, в котором горит вызов. — Настоящий креатив, Чак. А теперь одевай свою задницу, и мы с Тобиасом проводим тебя обратно к директору. Рейнджер хочет вывести Спенсера из себя.

— Серьёзно? — спрашивает Спенсер, когда Тобиас наклоняется и протягивает мне одежду. Затем близнецы вытаскивают голого Спенсера из комнаты и пинком закрывают дверь.

Но то, как они смотрели на меня…

Это ещё не конец, да ведь?