Восьмая нота Джокера. Книга 1

Глава 18

─ Миша?

Оба замираем, будто застигнутые врасплох, но Илья расслабляется первым, пока я всё ещё пытаюсь понять, почему так среагировала, а потому пытаюсь шутить.

─ А тебя что, после уроков оставили?

─ Это я тебя хотел спросить, ─ улыбается разбитыми губами и тут же морщится. ─ Блин.

Я ему очень сочувствую, но что-то подсказывает, такие парни не терпят жалости, так что просто изображаю нервную улыбку, стараясь не вспоминать ту сцену в зале. Мне просто не хочется знать, почему Царёв так себя повёл. Серьёзно, вот вообще. Даже не любопытно.

─ Не в курсе, куда классный ушёл?

─ Без понятия. Я сам его жду.

─ Тогда подождём вместе, ─ киваю, присаживаясь рядом.

Тишина ещё недавно не казавшаяся мне неуютной, вскоре начинает давить. Я не люблю, когда так происходит – с некоторыми людьми молчание воспринимается, словно лекарство для души, и ты им наслаждаешься. Но с Ильёй это с каждым разом превращается в неловкость, и мне не ясно, отчего так.

─ Думаешь, тебе достанется? ─ всё-таки обращаю его внимание на синяки.

─ Не переживай об этом, ─ отмахивается, поднимая на меня взгляд. ─ Хотя, мне приятно, что ты обо мне думаешь.

Опять затихаем. Он берёт телефон и что-то там ищет, а я уже не знаю, чем заполнить эту тишину.

─ Да где он ходит? ─ начинаю нервничать – уже вечер, и если приду домой позже мамы, её кредит доверия ко мне сильно уменьшится.

─ Сейчас узнаем.

Он встаёт и подходит к двери, но в этот момент она захлопывается, и кто-то закрывает нас на ключ, а после вырубается свет.

─ Что за?.. ─ брюнет дёргает за ручку, потом подбегает к выключателю, но этот блэкаут явно по всей школе.

А ещё у меня в глазах.

Не могу пошевелиться, будто ноги к полу приросли.

Странно, я ведь была заперта с Таей и даже толики паники не испытала, пока те парни не пришли.

Что сейчас изменилось?

Мой психолог предупреждала, что такое может произойти в любой момент, и нам надо начать прорабатывать мои страхи, ища подходящий способ. Но я всегда отмахивалась…

Сейчас эти мысли вторичны.

Они едва ли доходят до разума, затуманенного темнотой и ощущением замкнутого пространства, где я не одна. Верно, я не одна, и я знаю Илью, так почему мозг не хочет помочь мне в это поверить?

─ Чёрт, заперто, ─ доносится до слуха, почти заглушённого пульсом.

Моя реальность слишком быстро скручивается, перемешиваясь со слишком яркими картинками моей прошлой жизни, не давая и секунды на передышку. Умом я понимаю, где нахожусь, осознаю всё, но в то же время не способна взять под контроль то, что твердит подсознание – я будто надвое разделяюсь. И воздуха в лёгких начинает катастрофически не хватать.

─ Миш? Что с тобой? ─ чья-то рука касается плеча, но сквозь гул в ушах я различаю другой голос.

Его не должно здесь быть, никак!

Только убедить себя в этом невозможно. В этой темноте всё искажается, заставляя оживать мой кошмар, снова постучавшийся в двери и машущих костлявой рукой. Эй, привет, старая подружка! Ты же не думала, что мы расстались навсегда?

─ Нет…

С криком отбрасываю от себя чужие пальцы, отступая куда-то в глубь класса. Я даже не вижу света – эти окна ведут в закрытый двор, а там нет никаких фонарей. Мы почти в кромешной тьме.

─ Почему ты так со мной себя ведёшь, а? ─ устало спрашивает парень, надвигаясь, а его лицо мне кажется жуткой маской.

─ Отойди.

Вместо того, чтобы прислушаться, он посмеивается, становясь всё ближе, а я уже очень скоро упираюсь в стену.

─ А ты ведь мне действительно нравишься, Мишель. Я сказал правду – ты не такая, как другие.

«Ты не такая, как другие. Поэтому я сразу тебя заметил».

─ Отойди! ─ уже не сдерживаю крика, бросаясь в сторону.

Мне нужно отсюда выйти и немедленно – иначе просто сойду с ума, – и я чувствую, как ко мне подбирается что-то смертельное, тёмное. Тянет ко мне свои щупальца. Если сейчас не сделаю хоть что-то, для меня всё точно закончится.

─ Думаешь, Ян правда будет для тебя хорошим парнем? ─ его руки внезапно хватают со спины, прижимая к себе, и он выдыхает мне на ухо: ─ Он тебя использует. Играется просто, а ты позволяешь.

Ужас волной окатывает всё тело, но действует почти исцеляюще – я нахожу силы и отталкиваю монстра от себя, сбегая в другой конец класса.

─ Отойди! Не трогай меня! ─ голос переходит в ультразвук, и я не знаю, как оказываюсь стоящей на подоконнике, пытаясь открыть оконную раму.

Ноготь ломается, пальцы окрашиваются кровью, но боли не замечаю. Мне надо выбраться, надо сбежать… Я не могу снова пережить это!

─ Миша, ну зачем ты так? Я ведь ничего плохого не сделал, ─ улыбается Абрамов, медленно подходя. ─ Зачем калечишь себя?

Он почти оказывается рядом, протягивая руку, когда вдруг дверь, до этого ходившая ходуном какое-то время, ударяется в стену под натиском чужой силы, а в класс врывается разъярённый Царёв.

Я едва его узнаю за пеленой удушливого страха.

─ Пошёл отсюда! ─ рычит.

Я даже не смотрю на Илью – вижу лишь глаза Яна, словно горящие в темноте, и в них плещется ярость, готовая перелиться через край.

─ Оглох, Илюша? Отошёл от неё, сука!

─ Ладно, сегодня твоя взяла, Царь, ─ лениво тянет придурок, поднимая руки вверх, а потом смотрит на меня и подмигивает: ─ Увидимся, Миш.

Уходит, но расслабиться я не могу.

Всё ещё кажется, будто я не здесь.

Стою на подоконнике, безуспешно пытаясь открыть окно, и оно почти поддаётся, когда Царёв вдруг говорит:

─ Классный вид. Попка у тебя что надо.

Замираю, уже не так старательно дёргая за ручку, и пальцы отпускают пластик.

─ Давай, спускайся и побей меня, ─ расставляет руки. ─ Или можем заняться чем-то поинтереснее. А? Тебе же хочется мне снова врезать.

Всё ещё тяжело дышу, и ощущение будто вот прямо сейчас умру. Страх уже почти отступил – осталось лишь это дурацкое чувство беспомощности, убивающее надежду на спасение. А может, я и не должна была выжить тогда?

Но этот блондинистый гоблин снова поставил себя на первое место в моей голове, и теперь я не знаю, что хуже – мысли о смерти или о нём.

─ Знаешь, у меня тоже раньше панички бывали, ─ делится он, нервно взлохмачивая свои волосы, и этот жест на секунду отвлекает от объявшего ужаса – он нервничает. ─ Я знаю способ от этого избавиться. Хочешь, покажу?

Заторможено киваю, чувствуя, что ещё немного – и я действительно попрощаюсь с этим миром, чего мне совсем не хочется.

─ Тогда давай руку. Иногда, Мишань, это всё, что нужно сделать – принять руку помощи. Примешь мою, маленький монстр?

И я решаюсь. В конце концов, это чудовище я боюсь иначе. Кто бы вообще знал, а? Что чудовищ можно бояться по-разному?

─ Вот так, ─ прижимает меня к себе, едва оказываюсь в его руках, и когда знакомый запах кожи с парфюмом попадает в мой нос, сердце стучит чуть медленнее. ─ Реально собралась полетать, идиотка?

Не успеваю ничего сказать, как его губы накрывают мои в каком-то диком, безумном порыве, а меня саму усаживают на подоконник. Ян вторгается языком в мой рот, а бёдрами ударяет между моих ног, и он такой твёрдый везде, что мысли о только что пережитом кошмаре стремительно покидают голову.

Отвечаю ему с тем же отчаянием. Вцепляюсь в светлые волосы с силой, и он стонет, сжимая мои бёдра, наверняка оставив пару синяков. Пальцы тут же гладят обнажённую кожу, забираясь всё выше под юбку, и я почти вишу в воздухе, удерживаемая только его руками, стоит ему сдвинуть меня ближе к себе.

Между нами невесомость.

И в то же время, жар, растекающийся по телу вместе с жадными прикосновениями, не даёт совсем улететь, пригвождая к земле. Напоминает о том, что крылья – это ненадёжно, особенно когда несут тебя к палящему солнцу…

Это отрезвляет меня раньше, и я пытаюсь отодвинуться, только Царёв не даёт. Утыкается носом в шею, горячо дыша, касается губами чувствительного места, куда недавно укусил, а я не знаю, как быть. Я, кажется, вообще больше ничего не знаю, кроме того, что окончательно потеряла рассудок.

─ Ты сломал двери, ─ замечаю, не способная больше ничего произнести.

─ Пусть докажут, ─ всё ещё не отлипает от меня, покусывая кожу, будто снова собираясь оставить на мне след.

Свет включается резко, и мы будто оба просыпаемся от сна – было сладко, но не стоит к такому привыкать. Для здоровья плохо.

─ Мне домой надо, ─ слезаю на пол, и Ян не мешает – только какое-то время смотрит, как я поднимаю сумку, судорожно проверяя, не потеряла ли чего.

─ Подвезу.

─ Я не… ─ хочу как можно скорее уйти и сердцем понимаю, что это не из-за Абрамова и его тупой шутки. Мне нельзя находится с Царёвым так долго – я перестаю себя контролировать с ним.

─ Идём, ─ не слушает, отбирая мои вещи, и ведёт на выход.

Дышу.

Просто делаю вдохи, до сих пор ощущая его вкус на своих губах, и понимаю, что в лёгких теперь не кислород. Всё заполнено блондином, и место для воздуха вытеснено им полностью.

Охранник провожает нас скучающим взглядом, будто его даже не волнуют вновь задержавшиеся в школе детишки, а я могу думать только о парне, ведущем меня за собой. Ян молча усаживает меня на байк, играя желваками на скулах, и я не знаю, на что он злится, но почему-то хочу, чтобы сорвался.

Накричал на меня, обозвал… Не знаю, хоть что-нибудь, только бы не перемалывал внутри себя то, что сейчас было на душе.

Вместо этого отвозит домой, и всю дорогу его мышцы напряжены до предела, словно Ян изо всех сил сдерживается. Я вообще ничего не вижу по пути – наверное, запоздалый шок сделал своё дело, и из-за этого кажется, что время пролетает со скоростью света, как только останавливаемся недалеко от моего дома.

─ Приехали, принцесса, ─ всё ещё злится, встав слишком близко, и явно собирается снова поцеловать, потому что наклоняется, но тут я замечаю подъезжающую машину.

─ Я должна идти.

Буквально сбегаю, уже видя, как мама выходит и приближается ко мне, поэтому не спешу заходить в дом. Жду у гаража, заранее зная, что услышу, а едва она оказывается рядом, меня тут же сносит потоком её недовольства.

─ И как ты это объяснишь? Опять с подругами задержалась? ─ только успев припарковаться и выйти, злится она.

─ Нет. Меня просто заперли в классе, ─ роняю тихо, не ощущая в себе никаких сил, чтобы спорить и что-то доказывать.

Её взгляд устремлён в сторону Яна, который всё ещё стоит у мотоцикла и тоже смотрит на нас. На меня.

─ С ним?

─ Он всего лишь помог мне оттуда выйти, мам. Почему ты не поинтересуешься, в порядке ли я вместо этого осуждения? ─ пытаюсь понять, только я точно не от того человека жду сочувствия – она уже не та, что переживала из-за моих страхов.

─ Аристарх предупреждал, что ты можешь с ним связаться, но я не думала, что ты настолько безответственная, Миша, ─ качает головой, а я так и вижу растекающуюся вокруг нас досаду.

Приехали.

─ Что, мне сразу к гинекологу записываться? ─ не выдерживаю. ─ Вперёд, мам. Делай из меня ужасную дочь – ты ведь ждала этого момента, да? Ждала, когда я сорвусь и докажу, что зря ты меня в психушке не закрыла?

Я знаю этот взгляд. В нём собрано всё разочарование мира, а ещё мама на грани, и сейчас явно скажет то, о чём может пожалеть – у неё тоже характер не сахар. В глубине души я знаю, что сама не права, но это слишком обидно. Не получить от неё поддержки, когда я в этом больше всего нуждаюсь – слишком болезненно и несправедливо.