Восьмая нота Джокера. Книга 1

Глава 44

* * *

В доме, где я просыпаюсь, тепло и пахнет выпечкой.

Так пахло только у бабушки, и сперва я даже думаю, будто она сейчас реально войдёт в тёмную комнату, но тут никого, кроме меня и темноты.

А ещё есть голоса.

Через приоткрытую дверь они доносятся едва слышно, и почему-то мне кажется важным узнать, о чём говорят, поэтому я поднимаюсь.

Преодолеваю сопротивление мышц, которым не нравится такие трюки – тело никуда не хочет, не слушается хозяйку, но я слишком упряма, чтобы остаться в уютной постели, пахнущей так знакомо.

─ … Что она подумает о тебе, когда всё узнает? ─ говорит какой-то старик, и я таюсь за углом широкого коридора, превращаясь в соляной столп, когда Царёв отвечает:

─ Она об этом не узнает. И ты не скажешь.

Интересно, что на этот раз?

─ Узнает, ─ убеждённо отвечают ему. ─ Правда – она ж всё равно всплывёт, понимаешь?

─ Когда всплывёт, уже будет неважно.

─ Дурак ты, Ян… Нисколько ума не прибавилось.

Они затихают, и я вместе с ними, не понимая ничего. Прячусь какое-то время в тени, чтобы никто не услышал, а у самой рой мыслей в голове. Что опять происходит?

─ Крепкая она у тебя. Как мамка твоя прям… Понятно, почему ты так запал на неё.

─ Дед, ─ его голос, врезается в уши лёгким упрёком, и я делаю шаг вперёд, просто чтобы увидеть Яна.

Меня встречает внимательный взгляд пожилого, но совсем не старого человека, а сам Царёв сидит спиной. Глаза такие же разноцветные, как у него – выходит, это особенность, передающаяся через поколение? В любом случае, они похожи даже без этой детали – я будто в будущее на миг заглянула.

─ О, смотри-ка, на ловца и зверь бежит, ─ подмигивает мне полностью седой, но крепкий мужчина. ─ Проснулась, красавица?

─ Здравствуйте, ─ хриплю, а сама глаз не могу отвести от своего гоблина, тут же повернувшегося о мне.

За эти дни он похудел, став похож на нечто. Теперь, если нарисовать ему воображаемый грим, я могу представить, что он – это Джокер, и вместе с этим мне по-прежнему трудно узнать его в нём.

─ И тебе не хворать. Хватит уже, итак досталось.

Ян подскакивает с места, подходя, и я жадно его разглядываю, словно что-то могло в нём измениться. Но всё равно изменилось – после такого мало, кто остаётся прежним, а он убил человека. Пусть и такого, но всё равно, человека же.

─ Ты зачем встала?

─ Не хочу больше лежать. Не могу… ─ воспоминания мигом возвращаются, пронзая мысли острыми пиками.

Я даже не отдаю себе отчёта в том, как продолжаю пожирать его взглядом.

Между нами повисает напряжение. Воздух накаляется, хотя мы просто стоим рядом, только я знаю, что просто у нас никогда не было и не будет. И он это понимает тоже.

─ Давай за стол, Мишенька, ─ приглашает мужчина, разрывая это пугающее силовое поле, и я усаживаюсь. ─ Я дед этого оболтуса – Святослав Алексеич. Устраивайся удобнее.

─ Очень приятно.

Я осматриваюсь, пока мужчина очень бойко достаёт красивую чашку, а потом наполняет её из такого же милого чайничка. Вокруг царит уют. Простота. Никакой ледяной роскоши, что окружала меня ещё недавно, и грудь распирает от невыносимого, болезненного чувства потери.

Здесь каждая деталь пропитана любовью к этому дому и его жителям, а у меня теперь даже дома нет. Ни дома, ни мамы. Ничего. Только я сама у себя осталась, да и то… Такое себе сокровище.

─ Именно здесь я провёл весь прошлый год, ─ вдруг признаётся Ян, занимая место рядом со мной и заодно отвлекая. ─ Не в тюрьме и не в закрытой лечебнице.

─ Хотя мог бы, ─ хмыкает его дед. ─ Сильно он тебя в школе-то доставал? Ты не стесняйся, рассказывай, а то знаю я его – знаешь сколько крапивы на его задницу ушло в детстве?

─ Дед, харэ.

Чай ароматный, травяной. Хочется сидеть вот так и ни о чём не думать, только не получится. В прошлый раз мне года не хватило, а сколько на этот раз понадобится времени, я не представляю.

─ Не переживайте, ему от меня доставалось не меньше.

─ И хоть мала, она душой свирепа… Уважаю.

─ Шекспир? ─ вспоминаю цитату, и мозг потихоньку возвращается в прежний режим.

─ Ещё и умненькая, ─ одобряет, будто я собираюсь в семью влиться, но я знаю, что это бред. ─ Ладно, общайтесь – вам есть, о чём поговорить, а я пойду вздремну. Устал что-то…

Мне хочется остановить его, потому что, говоря по правде, остаться наедине с Царёвым – не самая лучшая идея. Я не знаю, что может случиться в следующую секунду, но Святослав Алексеевич это явно знает, поэтому и спешит уйти с такой хитрой улыбкой, что-то напевая.

─ Ты точно не хочешь вернуться в постель? ─ уточняет Ян, явно на это надеясь – ему тоже явно не по себе рядом со мной.

─ Я хочу знать всё. Расскажи.

─ Надо было у деда самогона попросить для храбрости, ─ взлохмачивает свои волосы, нервно выдыхая, и одной части меня хочется ему посочувствовать, пока другая мечтает прибить гада, даже несмотря на то, что спас меня. ─ Если я просто признаю, что был козлом, а ты мне врежешь, мы же не рассчитаемся, так?

Мотаю головой, мечтая услышать подробности, и он всё-таки находит слова.

Неохотно рассказывает о том, как затеяли эту игру с Абрамовым.

О том, как ему было скучно, и он просто страдал ерундой.

О том, что когда появился Джокер, он не думал использовать его образ, чтобы кого-то обманывать – тем более меня.

─ Я даже не знаю, зачем в ту ночь тебе написал. Просто было хреново, я опять чуть не разругался с отцом… Не знаю. Это всё такой бессмыслицей сейчас кажется, ─ смотрит на меня опять, и мне хочется верить.

─ Бессмыслица, ─ киваю, полностью разделяя этим мысли. ─ А что насчёт Лики? Ей ты тоже врал или она знала?

─ Я ни с кем не встречался, пока был с тобой, Миш, ─ берёт мои пальцы в свои ладони, и статический ток бьёт по коже, но никто из нас не отстраняется. ─ Все одноклассники обычно знали об игре… Прости меня, ладно?

По большому счёту, в этот момент мне всё равно, что он сделал. Мне плевать на эту тупую игру и ставки, на всех тех девчонок, кто пострадал, и на тех, кто был в курсе – тем более. Плевать. Может, я самая большая эгоистка, но волнует меня сейчас совсем не это.

─ Что мне делать, Царёв? Куда идти? Вся моя жизнь перевернулась из-за этого… ─ не знаю даже, как назвать Аристарха. ─ Ты знаешь о нём что-нибудь?

Наверняка такая смена темы его удивляет, а может, и радует.

─ Он сбежал, Миш. Мой отец пытается его найти, но он бросил дом и со всех радаров исчез. Мне жаль насчёт твоей мамы… ─ окончательно разбивает мне сердце. ─ Поживёшь у меня. Отец, конечно, может упереться рогом, но кто его вообще будет спрашивать? А если не хочешь, тебя с радостью приютит Ника. Она уже согласилась и ждёт твоего возвращения вместе с рыжей, но я тебя всё равно себе заберу. ─ Он всё говорит, а я ничего из этого не слышу.

Вижу только его глаза, губы и не могу поверить, что могла его больше никогда не увидеть.

─ Миш?

─ Помолчи немного, ─ прошу, а сама подаюсь вперёд.

Целую, пытаясь объяснить Яну свои чувства, потому что слов нет. В первый миг он словно теряется, но затем его руки сжимаются вокруг моей талии, и меня сносит ураганом его сдерживаемых эмоций. А там всё.

Запоздалый страх, злость, даже ярость, и я не знаю, к кому она обращена… Боль, ненависть, страсть.

Обречённость.

Царёв тянет меня к себе ближе, усаживая на колени, и я обхватываю его бёдрами, совсем не стыдясь своего поведения. Горячие пальцы скользят ниже по спине, очерчивая позвонки, ныряют под его же футболку, надетую на мне, и сжимают ягодицы.

─ Я люблю тебя, Миш… ─ выдыхает мне в губы и, не позволяя хоть что-то ответить, снова в них впивается, поднимая меня вверх.

Несёт в комнату, где я проснулась, ногой закрывает дверь, и темнота окутывает нас, защищая от остального враждебного мира. Ян усаживается вместе со мной на кровать, давая ощутить свою твёрдость, а я так хочу его в себе снова, что нетерпеливо ёрзаю, заставляя его шипеть.

─ Маленький монстр, ─ даёт мне перевести дыхание, и наши глаза опять впиваются друг в друга. ─ Ты хоть знаешь, что сделала со мной?

Примерно то же, что и он со мной, но кому это важно?

─ Покажи, ─ практически требую, и ответное желание разгорается в его глазах.

─ Я не хочу тебе навредить.

Тогда приходится действовать, и я избавляюсь от футболки.

Царёв зависает.

Грудь под этим взглядом тяжелеет, соски наливаются, становясь болезненно чувствительными, и Ян, не отрывая взгляда, склоняется, чтобы по очереди взять их в рот.

Втянуть, пройтись языком, чуть прикусить, вырвав из меня стон…

Глаза в глаза, и меня накрывает цунами.

Он медленно целует место раны над пластырем, и я не выдерживаю больше этой медлительности. Притягиваю его к себе, чтобы самой врезаться в его губы, чтобы ощутить, что всё это правда, а не иллюзия, которую вижу во сне.

Сама ныряю под резинку его штанов, нащупывая член, и мыли исчезают, оставляя дикий голод и нужду.

Вдыхаю его запах, ставший лишь насыщеннее, упиваюсь им, как будто впрок пытаюсь надышаться, и направляю его в себя. Стонем друг в друга, когда Ян оказывается внутри, застываем так на пару секунд, но дольше выдержать просто невозможно.

Он первый начинает двигаться, снова завладев губами, и это лучшее чувство за всё время. Мощными толчками выбивает из меня остатки пережитого, всё ускоряясь. Прихватывает ртом соски, и мне хочется кричать, так что я кусаю его в плечо, заглушая этот дикий звук, рвущийся наружу.

─ Не сдерживайся, ─ просит меня, двигаясь, как сумасшедший. ─ Просто сделай, что хочешь…

И я следую этой просьбе, впиваясь зубами ещё сильнее, ощущая, как он становится ещё твёрже внутри.

Удовольствие приходит одной мощной вспышкой, пронзая меня вместе с его последними резкими движениями. И это стремительное падение в чёрную бездну, которое нам обоим нужно сильнее, чем любые разговоры, выпивает всю мою энергию, да и Ян будто всего себя истратил.

Но это лучше, чем расходовать время попусту.

Ведь завтра может и не случиться.

* * *

Я просыпаюсь примерно через час.

Распахиваю глаза, когда ещё темно и любуюсь силуэтом спящего Царёва, а тело приятно ноет. А вот сердце – неприятно. Я чувствую, будто у меня нет времени, и услышанный разговор Яна с дедом вспыхивает в памяти, укрепляя во мне эту уверенность.

У него явно есть какой-то план на меня, но я не хочу, чтобы кто-то решал за моей спиной, даже если это будет он. И что вообще нас с ним ждёт, если я останусь рядом? Мне ведь придётся полностью положиться на него и довериться, невзирая на прошлый обман…

А если всё так и останется ложью?

Как я вообще могу двигаться дальше, если не знаю направления?

Поднимаюсь, накидываю оставленную для меня одежду и бреду по коридору, пытаясь успокоить этот растревоженный улей внутри, только выходит откровенно плохо. И лучше не становится, когда на кухне вдруг застаю отца Яна.

─ Поговорим? ─ спрашивает, даже не поворачивая головы, словно у него глаза на затылке.

Ясно, ждал меня.

─ Давайте попробуем.

Сажусь напротив и жду пока он насмотрится. Его взгляд неприятен, но свой не отвожу – мне бояться нечего, хоть этот человек страх всё же вызывает.