Восьмая нота Джокера. Книга 1

Глава 41

* * *

─ … Он сбежал! ─ голос отчима врывается в мозг назойливым жужжанием. ─ Где теперь его искать?

Моё тело будто каменное, а мысли такие вязкие, но память всё равно тут же начинает подбрасывать всё новые и новые картинки случившегося кошмара. Кажется, что всё это мне просто привиделось, только боль в груди слишком реальна, чтобы в неё не поверить. Это и правда произошло.

─ Ты обещал, что он будет под присмотром, ─ Аристарх говорит чуть тише, и до меня доходит, что он общается с кем-то по телефону, правда, понять хоть что-то у меня не выходит – даже чтобы нормально дышать у меня уходят все силы. ─ Тогда пусть ищут!

Он вешает трубку, и я слышу, как его шаги приближаются, и он наклоняется, обдавая своим резким одеколоном.

─ Всё-таки испортила мне всё, маленькая дрянь… Не думай, что так просто сдохнешь.

Я стараюсь оставаться спокойной, хоть это и непросто. Пульс вот-вот выдаст меня, но к счастью, отчим уходит раньше, чем успевает заметить, что я начинаю приходить в себя. Когда за ним закрывается дверь, я могу позволить себе открыть глаза и сделать пару вдохов.

В голове полнейшая неразбериха, а в душе вообще всё смешалось, и непонятно, от чего больнее – от ранения или воспоминаний. Неужели Абрамов правда кого-то убил? Неужели Ян всё это время играл со мной, как с другими своими куклами? Неужели был одновременно со мной и с Ликой?

Мой мысленный поток прерывают звуки шагов, и я не успеваю притвориться спящей, когда в палату, будто крадучись, заходит Эльвира Леонидовна. Она замечает моё состояние и искренне выдыхает:

─ Слава богу, очнулась.

Мне не нравится, что она здесь, а мамы нет. Это ведь плохо, так?

─ Где мама?

И выражение её лица мне тоже совсем не по душе.

─ Миш…

─ Что? Что случилось?

─ У твоей мамы произошёл срыв, ─ признаётся, присаживаясь рядом. ─ Когда она узнала, что произошло с тобой в школе.

Пусть не сразу, но я догадываюсь, кто приложил к этому руку. Я ведь и до этого почти перестала видеться с мамой, но в те редкие мгновения она, по крайней мере, была нормальной. Не впадала в беспамятство, а я не давала поводов для гнева Аристарха и наивно полагала, что можно и дальше так жить, хотя бы до тех пор, пока не придумаю, что делать дальше.

Молодец, Миша… Хорошая работа.

─ Это ведь он, да? Он где-то запер её?

─ Ш-ш, ─ она обнимает меня. ─ Не кричи – он может услышать. Будь сильной, девочка.

Сильной? Но сил совсем нет. Похоже, у меня отняли последние – вырвали с корнем вместе с сердцем, а тот, кто это сделал, должно быть, сейчас обо мне даже не думает.

─ Что мне теперь делать?

Меня же не выпустят никуда, пока я в таком состоянии. У дверей наверняка охрана или сам отчим дежурит, чтобы даже не дёрнулась, а как только врачи скажут, что я могу ехать домой, там меня не будет ждать ничего хорошего.

Чувство беспомощности такое сильное, что я едва с ним справляюсь, буквально приказывая себе держаться, пусть и не за что.

─ Почему? Почему он так поступил? Зачем ему мы с мамой? Вы хоть что-нибудь можете рассказать?

─ Я не знаю всего, Миш. Я сама его заложница, но это не важно, ─ шокирует она, отрываясь от меня и с опаской глядя на дверь. ─ Мне самой известно совсем мало, милая. Знаю только, что Аристарх – совсем не тот, за кого себя выдаёт. Давным-давно он изменил свою внешность, чтобы отомстить одному человеку за то, что по вине того погибла женщина, которую он любил. Мою сестру.

Вид у меня явно не слишком шокированный, поэтому она продолжает.

─ Она когда-то работала в доме этого самого человека. Бандита. ─ Небольшая напряжённая пауза и сокрушительный удар: ─ Твоего отца.

─ Моего… отца?

Это так странно слышать, словно мне только что сообщили о нападении инопланетян, пока я тут спала. И я даже не понимаю, от какой новости больше впадаю в ступор, потому что знать, что твой отец – не мифический персонаж, а вполне реальный дядька, это одно. А вот слышать, что он ещё и бандит, это уже вообще новый уровень.

─ Повторюсь, известно мне совсем мало. Моя сестра когда-то работала в доме твоего отца и была в него влюблена. Но он уже встретил твою маму и ни на кого больше не смотрел, так что она любила его издалека, ─ делится, а я как наяву представляю себе эту встречу – он опасный тип, которому нельзя отказать, и она – просто школьница.

Мама вообще говорила, что о бывших, как о покойниках, стоит отзываться либо хорошо, либо вообще не стоит говорить ничего, и с этим я полностью согласна, особенно теперь.

─ И что произошло?

─ Сама пойми, времена суровые. Вечные разборки, убийства, полнейший беспредел… Аристарх тоже занимался не самыми честными делами, хотя тогда у него даже имя было другим… Он был одержим моей сестрой. Всё время, когда приходил в тот дом, смотрел на неё, дарил подарки, делал комплименты, как она потом рассказывала.

─ Но ей он не нравился.

─ Какой там… Она его боялась, ─ усмехается грустно, а я борюсь с собой, чтобы не начать расспрашивать. ─ Он видел её чувства к своему, пусть будет, деловому партнёру. Видел и злился… А мужская злость и ревность могут быть очень разрушительными.

─ Всё было очень плохо?

Судя по выражению глаз, ей тяжело это вспоминать, но Эльвира Леонидовна крепкая.

─ Тогда шла переделка власти в их кругах, и сложно было кому-то доверять. Аристарх собрался устроить всё так, будто бы правая рука твоего отца собирается его предать – сдать милиции, если проще, ведь за ним шла охота. Это случайно узнала Мила, ─ очевидно, её сестра, ─ и предупредила хозяина. Он был готов ко всему. Сначала убедился, что твоя мама в безопасности.

─ Бросив её? ─ не сдерживаюсь. ─ Простите.

─ В их мире, Миша, бросить – не означает отказаться, ─ качает головой. ─ И как я сказала, он был готов ко всему. Думал, что готов… На него многие затаили обиду, понимаешь? Когда он отправил Милу подальше на одной из своих машин, та не доехала до места. А потом, ─ делает вдох, ─ ему вернули мою сестру. Искалеченную… Как ты можешь догадаться, они её не пощадили, думая, что это она – его любовница, а она ничего не сказала о твоей маме, которая была уже в безопасности.

Господи…

─ Он отомстил?

Мне хочется думать, что да, и месть эта наверняка была кровавой.

─ Кому мог, но в итоге закончил в тюрьме. Среди тех, кто сотворил это с Милой был сын какой-то важной шишки, и твой отец особенно над ним поиздевался. Это уже Аристарх рассказал, когда отыскал меня через пару лет. ─ В её глазах невыплаканные слёзы, а у меня внутри что-то тлеет. ─ Он тогда исчез, будто в воздухе растворившись, а потом врач в лечебнице, где лежит моя сестра, вдруг сказал, что у них появился щедрый спонсор, и он хочет встретиться.

Несложно догадаться, кто это был.

─ Нарисовался, значит.

─ Да. Разумеется, я его не узнала, но он не скрывался от меня – сразу дал понять, зачем приехал, и что у меня нет другого выбора, если хочу жить. И теперь мы обе у него в заложниках.

И сейчас он желает сотворить то же с мамой и мной, вернее, уже творит. Но сколько ещё ему потребуется времени для своей мести? Что он вообще хочет? У меня столько вопросов.

─ Значит, Вы не смогли ни к кому обратиться?

─ Я попыталась, только он следит за каждым моим шагом. Его люди везде, Миш, даже в полиции, но я согласилась не потому что хочу глупой мести, как он – я не злюсь на твоего отца. Он никогда не вредил невинным и сам много раз просил прощения за то, что Милу не уберёг.

Я даже имени его знать не хочу, и она, наверное, это понимает – оттого ни разу его и не произнесла. Но какое-то необъяснимое чувство не даёт ненавидеть этого человека в полную силу.

─ Он сам рассказал о своих планах на наш с мамой счёт?

─ Сначала не говорил – я просто работала в его доме, ведь он никому не доверял, поэтому не нанимал другую прислугу. Я думала, его знакомство с новой женщиной наконец-то успокоило его, даже глупо понадеялась, что он выбросит эту идею, ведь столько лет прошло… Но это потом, когда сильно напился, рассказал, что уже давно следит за вашей жизнью, и скоро вы будете полностью в его руках… Прости, что вывалила это на тебя сейчас, но это всё, что я могу для тебя сделать, Миша. И мне жаль, правда, ─ держит меня за руку, даже не понимая, как важны были для меня эти слова.

─ А мой… этот человек? Что с ним?

─ Этого я не знаю, ─ поджимает губы, а потом достаёт что-то из кармана. ─ Но кое-кто хотел тебе это передать.

Я беру записку и разворачиваю, а там до боли знакомый почерк.

«Я вытащу тебя».

Вместо подписи – рожица Джокера, и в животе сразу начинают трепетать призраки моих бабочек, которых Царёв безжалостно убил.

─ Мне нужно что-то передать в ответ?

─ А девчонки тоже там? ─ сердце беспокойно бьётся. ─ Они в порядке?

─ Да, с ними всё хорошо. У тебя очень хорошие друзья, Миша.

Именно поэтому я никогда не втяну их в своё дерьмо…

Я прошу у неё бумагу и, как могу, сама пишу ответ сразу им всем. Это даётся непросто, но я схочу, чтобы они поняли, что это я, а не кто-то другой.

─ Тогда передайте, пожалуйста. И спасибо, что рассказали.

Эльвира Леонидовна кивает, поднимаясь, промаргиваясь, и снова оглядывается на дверь.

─ Набирайся сил. Я зайду чуть позже, ладно? Долго он не позволит мне с тобой сидеть.

Я провожаю её взглядом, пытаясь переварить услышанное, и приходит запоздалая мысль о школе, но понимаю вдруг, что не могу ничего спросить. Слишком тяжело. А ещё собственная голова кажется такой неподъёмной, что я снова роняю её на подушку и медленно погружаюсь в сон.

Не могу бороться, когда веки будто песком присыпали. Обещаю себе, что когда проснусь, то обязательно хорошенько подумаю, как быть, и уплываю всё дальше. Мне снится всякая чушь, которая не запоминается, но позже вижу Яна в образе Джокера. Он играет на гитаре какую-то печальную мелодию и словно прощается.

─ Шут не может быть вместе с королевой.

─ Не уходи, ─ тяну к нему руку, но он словно всё больше скрывается за туманной завесой, постепенно совсем пропадая из вида.

Я бегу за ним, пытаясь догнать, путаюсь в длинном белом платье, и резко натыкаюсь на выросшую на пути стену. Почему-то в нос ударяет запах проклятых орхидей, даже здесь преследуя меня, а стоит только обернуться, я оказываюсь в саду, полным этих цветов, и вокруг построена клетка.

Глаза сами собой открываются, натыкаясь на медбрата, который возится с моей капельницей, и я не могу передать, как я рада, что это был всего лишь сон.

─ Спасибо, ─ зачем-то говорю ему.

─ Спи, ─ успокаивает он. ─ Всё хорошо.

Мой взгляд пытается сфокусироваться на нём, и тогда я замечаю стоящую на тумбочке орхидею, но уже слишком поздно – снотворное вновь отправляет меня куда-то далеко, не давая и шанса хотя бы осмыслить…

В следующий раз я просыпаюсь в гораздо более худшем состоянии, чем прежде.

В висках пульсирует, мышцы расслаблены, а по подбородку, похоже, стекает слюна, которую тут же кто-то заботливо стирает, но я боюсь встретиться с ним взглядами, поэтому смотрю на его руки.

Узнаю шрам, что я оставила, и родинку на ладони. Говорят, такие есть у удачливых людей или магов, а ещё хороших обманщиков – что ж, видно, это всё правда…