Забирая Еву

Глава 20

Еще две недели как в тумане. В постоянных мыслях о Кае. Поначалу объясняю эту зацикленность стрессами и хроническим недосыпом. Каждую ночь перед сном обещаю себе, что завтра будет легче. Но становится только хуже. Кажется, я медленно схожу с ума. Подыхаю от неутолимого желания хотя бы увидеть, мимо пройти. Пусть обожжет презрением, пусть накажет ревностью, обнимаясь с другой. Не видеть – самое болезненное, разрушающее. Я больна Каем, заражена им.

А Егор ничего не замечает. Он нежен, ласков, внимателен, но теперь это раздражает меня. Едва сдерживаюсь, чтобы не закричать в ответ на его доброту. Ведь она не нужна мне больше. Не хочу так. Я хочу по-другому - грубо, сильно. Меня заворожила страсть, которую продемонстрировал Кай. Раньше я и не догадывалась, что такие эмоции могут быть реальны. Стыдно признаться даже самой себе, что я хочу повторения того поцелуя. Хочу его продолжения. Слова Кая, показавшиеся мне на тот момент оскорблением, теперь все чаще и чаще будоражат мое воображение. Пробуждают неутолимое желание сделать шаг навстречу. Шаг в бездну…

Если Егор пребывал в счастливом неведении, Нина сразу заметила перемены во мне. Подруга не переставала донимать каверзными вопросами: не поссорились ли мы? Почему я так неожиданно сбежала с праздника? Как бы мне не хотелось выплакаться, выговориться, я не могу рассказать ей правды. Поэтому приходится выдавливать из себя улыбку, отшучиваться.

К моему облегчению, подозрительность Нины удается усыпить. И на руку мне сыграл один отвлекающий фактор. Дело в том, что прошедшая вечеринка послужила началом бурного романа Нины с Андреем Ивановичем. И теперь подруга целиком и полностью сосредоточена на новых отношениях и на предстоящей поездке с любимым на Мальдивы.

***

Сегодня в отделе непривычно пусто и тихо. Егор весь день в разъездах, половина народу на исполнительных действиях. Колесников на больничном (наверняка лечит нервишки после разборок с Егором). Илья в Управлении на аттестации. Работать в такой обстановке крайне тяжело. Но мы с Жориком так просто не сдаемся. Включаем в приемнике музыку погромче и принимаемся за дело.

К концу рабочего дня мы и вовсе остаемся втроем. Нина в приемной поливает цветы и болтает по телефону. Жорик уже потихоньку собирает вещички, намыливаясь сбежать пораньше. А я, уставившись в монитор, изучаю судебную практику в консультанте. Внезапно открывается входная дверь.

— Где она?! – слышится женский вопль из коридора.

— Девушка, вы к кому? – звучит удивленный голос Нины, но вместо ответа раздаются быстрые и уверенные шаги по коридору.

Я отрываю глаза от экрана и вопросительно смотрю на Жорика. Тот пожимает плечами и отрицательно мотает головой. Шаги приближаются, и через несколько секунд женщина, являющаяся источником шума, входит в наш кабинет. Ну как женщина – скорее, девушка. Ее можно было бы назвать симпатичной, если бы не искаженное злобой лицо.

Обводит помещение бешеным взглядом и, остановившись на мне, шипит сквозь зубы:

— Ты Гофман?!

Я поднимаюсь из-за стола, начиная догадываться, кем она может быть.

— А вы =? – не успеваю закончить фразу.

Девушка, словно ракета, подлетает ко мне и ударяет ладонью по лицу. Лицо обжигает огнем, а из глаз льются слезы. Не от боли. От обиды.

Не давая возможности придти в себя, эта безумная вцепляется в мои волосы и тянет со всей силы. Я пытаюсь оттолкнуть, но у нее хватка словно у стаффорда.

- Эй, полегче! – кричит Жорик, пытаясь оттащить ее от меня. Спустя несколько минут упорной борьбы у него все-таки получается с ней справиться.

— Тварь! Сука! Я ненавижу тебя! Егор никогда твоим не станет! — кричит , пытаясь вырваться из крепкой хватки Жорика. Диву даюсь, сколько силы в ней. Жорик у нас мужчина крепкий, но и он еле справляется.

— Дрянь! – продолжает осыпать меня проклятиями, а я стою на месте, словно громом пораженная. Мне бы бежать от нее подальше. Такая и убьет - не заметит. Но ноги словно свинцом налились.

— Ты разбила мою семью! Чтоб ты сдохла! – кричит девушка, избивая держащего ее Жорика. В дверях появляется перепуганная Нина.

— Вызывай ментов! — кричит Жорик, обращаясь к моей подруге.

— Даша, успокойся, пожалуйста, — молю девушку.

Это страшно. Реально страшно.

— Даже имени моего не произноси! – звук моего голоса доводит ее до апогея ярости. В глазах - безумие, губы искривлены в презрительной гримасе, ногти до крови царапают кисти рук Жоры, удерживающего ее за талию.

— Ты никогда, слышишь?! Никогда не будешь с ним счастлива! Дешевая грязная шлюха! Думаешь, сможешь его удержать?! Он все равно вернется ко мне, он всегда возвращается!!! – кричит до срыва голоса. До хрипоты.

Мне хочется закрыть уши. Хочется отвернуться и не видеть ее. Неужели я причина такой боли? Сердце сжимается от жалости к ней. А последняя ее фраза в голове на повторе.

Неожиданно в дверях кабинета появляется Егор. По всей видимости, он только что вернулся в отдел. От представленной взору картины он будто сдувается. Плечи опускаются, лицо теряет цвет, а в глазах непроходимая тоска и немного испуга.

— Даша, — зовет тихим, хриплым голосом.

Увидев его, она вмиг меняется. Начинает рыдать, оседая в руках у Жорика.

— Жора, отпусти ее, — голос Егора звенит от напряжения.

— Егор Анатольевич, она Еву чуть не убила. Нина ментов побежала вызывать, — все еще не размыкает он рук на Даше. Не верит, как и я, в ее резкое успокоение.

— Никаких ментов, я сам разберусь, — Егор подходит к Жорику, и забирает Дашу из его рук.

Даша, словно несчастная жертва, доверчиво льнет к Егору, заливаясь горькими слезами. Будто не она, а я на нее напала.

Держа ее в объятиях, Егор ищет меня глазами.

— Ты в порядке? – спрашивает он.

А я и слова выдавить не могу. И все, на что хватает сил - слегка кивнуть.

— Жора, я серьезно. Отменяй ментов! Это семейное дело.

Словно завороженная, наблюдаю за тем, как Даша прижимается к груди моего мужчины, будто бы он - все, что есть в ее жизни. Егор заботливо гладит ее по волосам, возвращая ко мне тоскливый взгляд. Он будто хочет сказать мне: «Я ведь говорил, она больна».

— Ева, я должен отвезти ее домой. Я скоро приеду, и если хочешь, мы поговорим, — эти слова разбивают мне сердце. Вдребезги. Но я так просто не отступаю.

— Егор, давай на такси ее посадим. Не уезжай. Не делай этого, — зябко обнимаю себя за плечи. Меня трясет. От холода?

— Ты же видишь, в каком она состоянии? Я не могу ее оставить одну, — смотрит на меня с мольбой. А мне кричать хочется. Толкнуть его, ударить. Чтобы он одумался, чтобы не смел бросать меня.

— Давай, я с тобой поеду, — не хочу его отпускать. Потому что в душе понимаю: если сейчас уйдет, обратно не вернется. Да и я вряд ли захочу его возвращения.

— Нет, Ева, это будет лишнее. Верь мне, хорошо? – бросает на прощание и скрывается с плачущей Дашей в коридоре отдела. А спустя несколько секунд раздается грохот закрывающейся двери, услышав который, я испуганно вздрагиваю, оседая по стенке на пол кабинета.

***

Не помню, как добралась до дома. Перед глазами пелена, все в тумане. Звон в голове громче шума дороги.

Пришлось влить в себя тройную дозу успокоительного, чтобы хоть немного унять озноб.

В тот день он так и не приехал. Встав ни свет, ни заря, не имея сил больше оставаться наедине со своими мыслями, я отправилась в отдел.

Пробыв в кабинете около получаса, глядя немигающим взглядом в монитор компьютера, я поняла, что нужно срочно предпринимать какие-то меры.

Мне нужна встряска. Нужно было хоть чем-то заткнуть огромную дыру в груди, зияющую после ухода Егора. Собрав необходимые документы, я отправилась на арест. В одиночку, к гражданке Калининой. Нужно было выпустить пар, а лучше, чем с ней, этого не сделаешь. Тем более, что в понедельник у меня все равно были назначены исполнительные действия в отношении нее.

Спустя пятнадцать минут общения со мной, по всей видимости, почувствовав, что сегодня во мне безумия больше, чем в ней, должница превратилась в кроткую женщину, уважающую работу государственного служащего.

Спустя полтора часа, я вышла от нее немного успокоенная. Вернувшись домой, снова застала квартиру пустой. Обессиленно опустилась на диван. Осознание того, что мы с Егором подошли к финалу, накрыло меня словно ударная волна от прогремевшего вчера взрыва. Запоздалая, но разрушительная.

Он не вернется. Точка. Он никогда не откажется от нее. Не знаю, что за история у него с Дашей. И что за болезнь у нее на самом деле: рак или шизофрения. Судя по увиденному вчера, я больше склонялась ко второму варианту. Не знаю, что послужило катализатором ее болезни: потеря ребенка в начале их семейной жизни или виной всему одержимость Егором? Но я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что Егор чувствовал себя виноватым перед ней. Обязанным ей.

Перед глазами всплывает выражение его лица, когда он только вошел в кабинет. Его ни секунды не волновало мое состояние, он с первого мгновения целиком и полностью был зациклен на ней. Для чего же тогда была игра в неземную любовь ко мне?

Но самое болезненное не это. Мне не дает покоя одна мысль – я не хочу, чтобы он возвращался. Не хочу больше быть с ним. Не хочу быть дрянью, разрушающей семью. Потому что… Потому что не люблю его.

Только теперь я ясно вижу картину: все это время, с момента возвращения к Егору, я не строила отношения, не жила счастливо с любимым. Я лишь пряталась от настоящего чувства. От боли, которую не хотела испытывать. Пряталась от Кая, от его презрения, от его равнодушия. Использовала Егора как щит. Хотела верить, что не поздно все вернуть и у нас это получится. Дура. Получилось только хуже. Как же стыдно! Нестерпимо стыдно перед всеми! Перед несчастной больной Дашей, перед Егором, который разрывается между нами двумя, перед Каем, которого я променяла… Променяла на несуществующую любовь.

Слезы градом льются по щекам. Я сама себе противна, просто омерзительна. И как я умудрилась так все запутать? Сложнее уравнения я в своей жизни не встречала. Его просто невозможно решить...

Не могу больше оставаться в одиночестве. Осознание того, что я своими руками разрушила собственную жизнь и жизнь других людей, давит на меня бетонной плитой. Плохо. Тошно от себя самой. Поднимаюсь с дивана и, схватив ключи с комода в прихожей, выбегаю из квартиры.

Осталось всего одно место, где меня ждут. Где меня любят всем сердцем, простят и поймут, что бы я ни натворила.

***

Спустя четыре часа пути я наконец-таки приезжаю на место. На дворе глубокий вечер. Мама удивленная, но радостная заключает меня в крепкие объятия. Вдыхаю запах самого родного человека и чувствую, как потихоньку отпускает. Наконец-то могу набрать полные легкие воздуха.

Мы пьем чай с пирогами. Болтаем. Мама, конечно же, сразу понимает, что у меня что-то случилось. Но я прошу ее не волноваться, уверяя, что причиной моего подавленного состояния являются всего лишь небольшие проблемы на работе.

Следующий день мы проводим вместе. Готовим, гуляем, справляемся с хозяйством. Время, проведенное с мамой, словно глоток свежего воздуха.