Холли внутри шторма

Глава 20

Весело напевая, Одри перебирала жемчужины, внимательно следя за тем, чтобы ни одна из них не упала на пол. Жасмин тащила в рот все подряд, и приходилось все время оставаться начеку.

В доме было тихо — Бренда копошилась в огороде, малышка сосредоточенно грызла печенье, с интересом таращась на перламутровые шарики. Пока еда занимала ее больше жемчужин, но это ненадолго.

Жемчужины можно было попробовать продать в интернете, можно было отнести Милнам — Дебора написала в чате, что готова приобрести их на вес. «По дешевке», — проворчал сварливый Джон. А можно было припрятать на будущее, закопать под яблоней, например.

Одри засмеялась, представив, как Жасмин и Артур спустя двадцать лет пытаются разгадать карту сокровищ, которую бы она им оставила. Считают тридцать шагов по солнцу от тени раскидистого граба, решают задачи, а потом откапывают горшочек с розовым жемчугом, которого в Нью-Ньюлине и так завались в каждой кубышке.

Никто еще толком не выяснил стоимость свалившегося на них богатства, но все уже строили планы.

Кенни собирался расширить свой магазинчик, Мэри Лу — купить навороченную печь. Бренда выбирала в каталоге дополнительные теплицы, а Джон — новое кресло-качалку.

Фанни мечтала о культурном центре с библиотекой и залом для театральных представлений, Тэсса — об асфальте, а Камила Фрост — о мощном принтере.

В «Кудрявой овечке» только и разговоров было о том, кто на что потратит свои жемчужины, и только Холли Лонгли расхаживал гордым индюком, требуя от всех и каждого похвалы.

По правде говоря, вместо этого он получил разгромную передовицу в «Расследованиях», где Камила обзывала его так и этак, упирая на то, что беспечность хуже коварства.

Это не произвело на Холли большого впечатления, и Одри втайне гордилась им. Теперь, когда они были как бы друзья, она издалека училась у гения не принимать всякие мелкие неприятности близко к сердцу.

День был в разгаре, солнце ярко сияло, жемчужины красиво блестели, и Жасмин вела себя как хорошая девочка. Разумеется, надеяться, что все так прекрасно и будет продолжаться, не приходилось, не с невезучестью Одри, поэтому она вовсе не удивилась, когда входная дверь противно скрипнула и на кухню просочилась Камила Фрост.

От некоторых людей добра не жди, и Одри едва удержалась от того, чтобы спрятать коробку с жемчужинами. Однако она вовремя спохватилась: не станет же Камила грабить ее среди бела дня? И только молча кивнула, мимолетно удивившись тому, что визитерша выглядит прозрачно-бледной, словно утопленница.

Но интересоваться здоровьем Камилы не хотелось: всем известно, что такие злобные стервы всегда в порядке, а плохое случается только с хорошими людьми.

— Привет-привет, — произнесла Камила вроде как весело, но получилось у нее так себе. Уж больно слабовато звучал голос. — Прекрасная сегодня погода, правда?

Она сделала козу Жасмин, отчего та сморщилась, но все-таки не заплакала. Прошлась туда-сюда и заговорила снова:

— Удивительно прекрасная для этого времени года. Невероятно просто. Лило-лило, заливало и вдруг перестало.

Одри молчала, прекрасно понимая, к чему катится этот разговор.

С погодой жителям Нью-Ньюлина было просто не угодить — то им слишком мокро, то им слишком сухо. Были времена, когда ее заставляли смотреть «Титаник» и прочую дрянь, чтобы заставить заплакать.

Потом соседи приходили с релакс-музыкой или вкусняшками, чтобы уговорить Одри улыбнуться.

Сплошная маета, одним словом.

Как будто она была им термометром, а не человеком.

— С чего бы это так припекает, Одри? — ласково спросила Камила. — Читатели «Расследований» сгорают от любопытства: в чем секрет твоего хорошего настроения, милая?

Одри молчала, не желая отвечать.

Если она просто будет игнорировать Камилу, то рано или поздно она ведь отлипнет от нее?

И тут вдруг случилось нечто, чего она никогда не ожидала от этой женщины: Камила упала на колени, а из ее рта хлынула вода.

Целый фонтан.

Бренда будет недовольна: половички моментально промокли.

Тэсса стояла на берегу и смотрела на море.

Голубое, переливающееся на солнце.

Невинное.

Бесконечное.

Обманчивое.

Ей не давала покоя одна мысль, которая вот уже некоторое время неприятно царапала подсознание.

Был ли Нью-Ньюлин убежищем или ловушкой?

Возможно, Холли прав: сюда возможно только приехать, но отсюда невозможно вырваться.

И что тогда?

Стоит вступить в бой с подводным древним монстром?

И дело было не только в том, что Тэсса не ощущала никакой уверенности в исходе этой схватки. Слишком давно ее отлучили от Ордена, и инквизиторские силы плавно, но верно убывали, выпуская на волю слабого человека.

Дело было в том, что Тэсса не понимала, нужна ли эта схватка.

Если Холли прав и между добром и злом нет четких границ, то между безопасностью и неволей их может не быть тоже.

Где найти ответы, если они не вписаны в тебя по умолчанию? Инквизиторы не знали сомнений, но теперь Тэсса сомневалась.

Ужасно.

Иногда ей так смертельно остро хотелось вернуться назад, в ту жизнь, когда еще безумие не накрыло Лондон, что выдержки едва хватало, чтобы продолжать дышать.

Зазвонил телефон — событие крайне редкое в деревне, где люди предпочитали заявиться к тебе без спросу вместо того, чтобы тратить деньги на сотовую связь.

— SOS! — отчаянно закричала Одри. — Камила тонет на кухне Бренды!

Да блин, на бегу подумала Тэсса, она так и знала, что изменение собственной ДНК с помощью пиявок и неведомого чудища до добра не доведет.

Камила не то чтобы тонула, скорее захлебывалась — соленой морской водой, неприятно, наверное.

— Мы уже позвонили доктору Картеру, — мрачно сказала Бренда, удерживая голову несчастной. — У меня только один вопрос. Почему на моей кухне?

Одри с Жасмин на руках испуганно пританцовывала в коридоре, не решаясь ни внести девочку внутрь, ни бросить Бренду одну.

— Все хорошо, — уверила всех Тэсса, — сейчас я во всем разберусь.

Она шагнула было вперед и вдруг ощутила невидимую, но мощную преграду. Чужая воля продавливала ее волю, не позволяя приблизиться к Камиле.

Мгновенная вспышка беспомощности, а потом Тэсса расслабилась, пытаясь не ломать, а понять.

Что ты хочешь сказать, Моргавр?

Это не было похоже на разговор или чтение мыслей. Скорее — настроение. Все правильно. Все будет хорошо. Не о чем волноваться.

И Тэсса позволила этому настроению скользнуть сквозь нее, коснуться каждой клеточки ее мозга, а потом разъяренно проломила сопротивление, вылетела за пределы чужих запретов, опустилась коленями прямо в лужу, заглядывая в лицо Камилы.

Если в ее собственном Нью-Ньюлине всякие там птеродактили будут проявлять свой характер — то пусть берегут свои жабры.

Власть здесь она, знай свое место, жаба.

Моргавр заволновался, она ощущала его беспокойство. Но волновался он за Камилу, пытался всеми доступными ему способами передать, чтобы Тэсса грубо не вмешивалась в процесс.

Он хранил память об инквизиторах — не возрожденном Ордене, а более глубинную, уходящую корнями в века, — и он не доверял им.

Пока Тэсса вела себя не по-инквизиторски, они вроде как ладили. Но сейчас, судя по всему, поссорились.

Смешно.

— Отмените доктора Картера, — велела Тэсса, — и давайте ее мне.

Она легко поднялась с Камилой на руках, придерживая ее голову в вертикальном положении. Сразу стало мокро.

Женщина в ее руках была похожа на безвольную, сотрясающуюся в конвульсиях куклу.

От дома Бренды до моря было пятнадцать минут шагом. Семь — бегом.

Спускаться по узкой тропинке с такой ношей было не так уж и просто, но и не слишком сложно.

— Забирай, — крикнула Тэсса, входя в холодное море, — сам позаботься о ней, если так переживаешь.

Волны приняли Камилу нежно и бережно, будто обняли, утащили на дно, подняли на гребень.

Тэсса стояла неподвижно, вода вокруг нее потеплела, окутала словно пухом.

Судя по всему, помирились.

Наконец, Моргавр вернул ей Камилу — омытую и спокойно спящую.

Новорожденную?

Перерожденную?

Черт знает что творится в этой деревне.

Фрэнк и Фанни репетировали, когда Тэсса с Камилой на плече ввалилась в дом.

Вода стекала с них ручьем.

— Ты думаешь, если я небогата и незнатна, высока ростом и некрасива, то у меня нет души и сердца? — говорила Фанни.

— Где-то я это уже слышал, — нахмурился Фрэнк. — Тэсса! Что за?..

— Рыбину какую-то приперла, — тут же влез Холли, возлежавший с миской клубники на диване. На столике стояла начатая бутылка розового вина, расшитый хризантемами шелковый халат свисал вниз.

— А ну подвинься, пока я не шлепнула эту рыбину прямо на тебя, — скомандовала Тэсса, и Холли как ветром с дивана сдуло.

— Сначала надо постелить клеенку, — всполошилась Фанни. — Ба! Да это же Камила Фрост. Просто брось ее на пол, сама обсохнет.

— Злые вы, — осудила Тэсса, однако уловила общий смысл. Действительно, хорошо бы Камилу сначала избавить от мокрой одежды, а уж потом укладывать. — Фрэнк, тащи халат и одеяло. Холли, отвернись. Фанни, раздевай ее.

— Ой, было бы на что любоваться, — развеселился Холли, обнял свой тазик с клубникой и растекся в кресле. — Хотя я тебя понимаю, Тэсса. После того, что она обо мне вчера написала, утопить ее было очень закономерно с твоей стороны.

— Жаль, что не дотопила, — пропыхтела Фанни, воюя с ее мокрым жакетом. — Нельзя останавливаться на полпути, знаешь ли. В следующий раз доведи все до конца. Ой мама, это еще что за дрянь?

— Пиявки, — пояснила Тэсса. — Не обращай внимания, они скоро сами отвалятся.

— Стало быть, Камила прибыла к вам со своими родственниками, — подытожила Фанни. — Я всегда знала, что неспроста она такая прилипчивая. Как всосется, так и не отсосется, пока не напьется чужой крови.

Холли поджал под себя ноги в теплых пестрых носках.

— Тэсса, не позволяй пиявкам ползать по дому, — жалобно попросил он, — я просто уверен, что они меня покусают. Я среди вас самый вкусный.

— Не позволю, — пообещала Тэсса.

Наконец они с Фанни освободили мирно спящую Камилу от ее одежек, облачили в принесенный Фрэнком махровый халат и торжественно уложили на диван.

— Красивая, — задумчиво сказала Фанни, глядя на то, как Тэсса укрывает ее одеялом. — Что произошло-то хоть?

— После расскажешь, — перебил их Фрэнк. — Тэсса, тебе надо принять теплый душ, а мы пока накроем на стол. Пора обедать.

— Ага, — она, потянувшись, чмокнула его в плечо.

Хорошо, когда есть человек, который в любой ситуации переживает в первую очередь за тебя.

Непривычно, но хорошо.

Когда Тэсса спустилась вниз, завернувшись в безразмерный свитер Фрэнка, ее ждало очень неожиданное явление.

Перед диваном со спящей Камилой стоял отшельник Эрл Дауни, который никогда, ни при каких обстоятельствах, кроме самых выдающихся, не спускался с холма.

Остальные держались от него на почтительном расстоянии, однако изнывали от любопытства.

— Одри написала в чате, что из Камилы вода хлещет фонтаном, — сказал Эрл. — Теперь она кажется в порядке. Что с ней случилось?