Холли внутри шторма

Глава 23

Утром в их хижину на берегу пришла Фанни и предложила отправиться с ней, чтобы дать молоко пикси и призраку на чердаке.

Лагуна призраков никогда не видела и даже испугалась. Но это был приятный испуг, какой бывает на американских горках, а не тогда, когда ты возвращаешься домой в темноте.

Мэлоди только фыркнула и убежала в свою комнату. Она вообще в последнее время была раздражительнее обычного.

А Лагуна торопливо натянула пальто и последовала за Фанни.

— Обычно это делает Тэсса, — рассказывала та по дороге, — но ночью она неожиданно уехала в Ньюлин. Между нами говоря, я всегда нервничаю, когда Тэсса покидает деревню, — мне кажется, что обязательно случится что-то плохое.

— Что плохое? — оробела Лагуна.

— Кто знает. Как ты ладишь с мистером Брекстоном, не надоело быть его поводырем?

— Не надоело. Мистер Билли забавный и добрый, у него полно шуток и смешных историй. Вы знаете, что взрослые тоже умеют чувствовать себя глупо?

— Детка моя, — рассмеялась Фанни и почему-то поцеловала Лагуну в макушку.

Это было хорошее утро: пикси завораживающе хлопали крохотными серебристыми крыльями, а призрак оказался совсем не страшным, но очень ворчливым.

Фанни ушла в управление, а Лагуна отправилась в пансион, чтобы взять мистера Билли на прогулку. Погода была солнечной, и они обязательно сходят к морю, после посмотрят на альпак, а потом будут завтракать в «Кудрявой овечке», и добрая Мэри Лу угостит их пирожными или куском торта.

Лагуна вприпрыжку бежала по тропинке, радуясь длинному и веселому деньку, который ее ожидал. Тетя Джулия все еще выбирала для них школу для дистанционного обучения, она заказала ноутбуки и тяжело вздыхала из-за расходов. У нее было немного накоплений, и сейчас она уговаривала руководство университета, в котором работала, разрешить ей преподавание в онлайн-режиме в связи с семейными обстоятельствами.

Тетю Джулию было жаль, ведь ее жизнь превратилась в полный кавардак. Но она все еще оставалась с племянницами, хоть и продолжала побаиваться Мэлоди.

Еще Лагуна очень скучала по маме, но стоило заговорить об этом с сестрой, как та немедленно начинала сердиться. Мэлоди ничего не хотела слышать про маму, и все тут.

Ворвавшись в пансион, Лагуна по привычке задрала голову к потолку, чтобы разглядеть парящую там фигуру. После яркого солнца ей было плохо видно в полутемном холле.

Но под потолком никого не было, а мистер Билли нашелся внизу, у палатки. Он сидел, обернувшись в покрывало, на мягком кресле-мешке и меланхолично лопал печенье из пачки.

Это удивило Лагуну — ведь она была ему поводырем как раз для того, чтобы мистер Билли не забрасывал в рот все подряд каждый раз, когда его ноги отрывались от земли. У них уже появилась настоящая традиция с долгими прогулками перед завтраком.

— Что случилось? — спросила она.

— Мои штаны, — скорбно ответил мистер Билли, — они пропали. Все.

— Как пропали? — поразилась Лагуна.

— Кто-то украл их ночью, я так думаю.

Завтракали они в лаунже гостиницы, любуясь живописным пейзажем за окном. Холли, конечно, заказал себе блинчики с клубникой, клубничное молоко и салат со свежей клубникой.

Фрэнк выбрал континентальный завтрак с сосисками и фасолью.

Тэсса попросила большую чашку кофе и два яйца всмятку.

— Итак, — радостно сказал Холли, — мистер и миссис Ван привезли неудачного фрэнка в галерею Ньюлина.

— Не боишься, что тебя поколотят? — спросил Фрэнк. Он все еще казался выбитым из колеи, но уже куда больше походил на себя привычного, чем накануне.

— Поколотят? Меня? — Холли так сильно удивился, что едва не рухнул со стула. — За что?

— За то, что миссис Ван сошла с ума из-за твоей картины.

— Но я же сегодня все исправлю и верну этому семейству счастье и радость! — возмутился Холли. — К тому же Тэсса не позволит никому и пальцем ко мне прикоснуться, да? — и он подхалимски захлопал ресницами.

— Не позволю, — согласилась она.

— Ах, как сложно быть гением! Ах, как я завидую вам, никчемным трутням.

Она не успела ничего ответить, потому что ожил телефон в ее кармане, сообщения сыпались одно за другим.

Тэсса открыла чат Нью-Ньюлина и принялась читать его вслух.

Джулия Красперс: Этой ночью кто-то украл все штаны Уильяма Брекстона.

Невыносимая Бренда: Воровство в Нью-Ньюлине? В это невозможно поверить.

Дебора Милн: На всякий случай напоминаю, что в нашем особняке установлена сигнализация. Любой, кто сунется, жестоко об этом пожалеет.

Мэри Лу: Тэсса, это наверняка кто-то пришлый! Не могу поверить, чтобы кто-то из нас воровал чужие штаны.

Отшельник Эрл: Откуда взяться пришлым в нашей деревне? Не думаете же вы, что кто-то специально прокрался к нам под покровом ночи, чтобы стибрить какие-то тряпки.

Фанни: Я так и знала! Стоило Тэссе уехать — и вот что началось.

Кенни: Тэсса уехала? Почему? Надолго? Куда?

Уильям: Тэсса, там, где ты сейчас находишься есть магазины одежды больших размеров? Мне нужны новые брюки.

Камила: Вы все идиоты. Кому могли понадобиться эти огромные шаровары? Что с ними делать? Мотив — вот что важнее всего.

Йен Гастингс: Пока Тэсса Тарлтон где-то прохлаждается, я, как бывший инквизитор, сам во всем разберусь. Не волнуйтесь, уважаемые жители Нью-Ньюлина!

Сварливый Джон: Если у Кенни найдется кусок ткани, я сам сошью Уильяму штаны. Невозможно, чтобы он сновал туда-сюда без портков.

— Не нравится мне этот старикашка, Йен, — озабоченно проговорил Фрэнк. — Тэсса, он метит на твое место. Нам лучше вернуться побыстрее.

— Ни за что, — тут же возразил Холли, — мы же на отдыхе.

— И от чего именно ты так устал?

— Необязательно быть уставшим, чтобы как следует отдохнуть!

— Мы останемся в Ньюлине на несколько дней, — решила Тэсса. — Нам всем нужна смена декораций. Пусть Йен сам расследует это зловещее преступление. Хотя, как по мне, тут и думать нечего — совершенно понятно, кто и зачем умыкнул эти штаны.

— Это тебе понятно, — заметил Холли, — потому что ты отлично знаешь жителей нашей деревушки. Давайте узнаем, есть ли сегодня какой-нибудь концерт или что-то такое. Проведем вечер культурно.

— Есть рыбный фестиваль и гонки на спасательных шлюпках, — сообщил Фрэнк, листая телефон. — Выбирай.

Холли расхохотался, запрокинув голову. Солнце переливалось в его кудрях, и весь он — золотистый в его лучах, беззаботный, довольный — казался Тэссе сотканным из света.

Так хотелось забрать этот свет себе, чтобы больше никогда не погружаться в темноту.

Миссис Ван оказалась очаровательной блондинкой средних лет с лицом-сердечком и пышной прической в духе шестидесятых.

Она казалась потерянной и несчастной.

Ее муж, суховатый высокий мужчина, резкий и отстраненный, буквально излучал холод.

— Холли Лонгли! — воскликнула миссис Ван и схватила его за руки. — Как это вы умудрились повелись на те глупости, которые рассказывает мой муж? Со мной все в полном порядке, и с картиной тоже. Нет смысла портить полотно, я ему твердила об этом всю дорогу.

— Дорогая, — с нажимом произнес мистер Ван, — не начинай все заново. Мы уже все обсудили, и я не намерен терять время на споры. Очевидно, что художник продал нам картину с изъяном, — и, раз уж ты ни в какую не соглашаешься избавиться от нее, так пусть он хотя бы исправит брак.

— Изъян, брак, — повторил Холли оскорбленно. — Как у вас только язык повернулся сказать такое!

— Простите его, — взмолилась миссис Ван, — только не забирайте у меня картину! Я не переживу, если потеряю ее!

Настоящий, живой Фрэнк при этом не произвел на нее никакого впечатления. Она даже внимания на него не обратила.

Наверное, подумала Тэсса, это потому, что ее привлекал вовсе не мужчина, изображенный на полотне, а настроение, которое оно излучало.

Если Холли удастся лишить картину сексуального напряжения, то как отреагирует на это миссис Ван? Пусть она не до конца и не понимает, почему так очарована, то наверняка почувствует, когда это обаяние пропадет.

Будет ли она разочарована? Сердита? Захочет уничтожить картину? Потребует компенсации?

— Подождите нас здесь, пожалуйста, — попросила Тэсса и приправила вежливость легкими повелительными интонациями, чтобы Ваны не вздумали возражать.

Они оставили их в холле галереи и направились за сотрудницей, которая краснела и суетилась от близости к великому художнику.

— Мистер Холли, — тараторила она, — ваш визит — такая честь для нас! Сможем ли мы когда-нибудь провести выставку ваших работ в наших стенах?

— Такие вопросы решает мой секретарь Мэри, — высокомерно заявил Холли. — Но я мог бы подарить вам серию своих пейзажей. Чтобы вы собрали у себя коллекцию художников нашего рода.

— Правда? — сотрудница едва не расплакалась.

— Позже я хотел бы посетить зал своего прапрапрадеда. А пока прошу оставить нас, — и он захлопнул перед ней дверь.

Картина ждала их в небольшой мастерской, бережно накрытая тканью. Холли бесцеремонно содрал ее и нежно проворковал:

— Ну, привет, мое гениальное творение, — он погладил подрамник, а потом открыл свой этюдник, задумчиво пробежался пальцами по краскам и кистям.

Фрэнк уселся в кресло в углу, прикрыв глаза и явно намереваясь вздремнуть.

А Тэсса осталась стоять за плечом Холли, с интересом наблюдая за происходящим.

Ее всегда восхищало, как он легкими прикосновениями, штрихами, мазками менял этот мир. Это выглядело обманчиво просто, но для того, чтобы добиться такого эффекта, нужно было уметь видеть все вокруг немного под другим углом.

Обычно Холли не любил разговоров во время работы, но сегодня на него напал болтливый порыв:

— Как тебе эти Ваны? Он выглядит настоящим черствым сухарем, неудивительно, что женщина пускает слюни на нарисованного фрэнка. Счастливая женщина не залипла бы на такой картине.

— Ты пытаешься оправдаться? Будто бы не твоя работа свела с ума женщину, а ее черствый муж?

— Нет, нет, нет! — закричал Холли возмущенно. — Я отказываюсь нести ответственность за чужие несчастья!

— Тогда умри прямо сейчас, — посоветовала Тэсса насмешливо, — ни у кого еще не получилось жить так, чтобы никого не затронуть.

— Ты такая жестокая, — пробормотал Холли расстроенно. — Как ты можешь говорить такое мне под руку? Что, если картина начнет излучать тревожность?

— Все дело в том, какой баланс на весах. Ты украсил своими рисунками мою спальню, и я стала хорошо спать. Если бы не ты, мы с Фрэнком так бы и жили порознь, потому что наши кошмары перемешивались, помнишь?

— Да-да, — приободрился Холли, — зовите меня своей крестной феей. Эй, дубина, ты должен каждое утро начинать с благодарности и восхвалений.

— Я терплю тебя изо дня в день, — буркнул Фрэнк, не открывая глаз. — Разве этого недостаточно?

— Спасибо большое, Холли, — церемонно поклонилась Тэсса, а потом положила ладонь между его лопаток, чтобы погладить.

— Хорошо, — сказал он, — оставь руку там. Это меня успокаивает.

Затаив дыхание, она смотрела, как Холли начинает свое волшебство. Он не менял почти ничего, просто по-иному распределял блики света, едва-едва играл с цветом, невесомыми полутонами преломлял тональность картины.