Босиком по стеклам. Книга 2

— Вчера? — осторожно переспрашиваю я. Она кивает, распечатывая бинт. — Сколько я был в отключке?

— Около пяти часов. Может, больше. Я не считала, — отзывается Пикси, продолжая исполнять роль заботливой медсестры.

Не могу понять, нравится мне это или нет. Слишком непривычное ощущение. Даже в детстве я сам занимался своими увечьями, потому что в большинстве случаев мне приходилось их скрывать. Если мать видела, что я снова порезал себе руки, она впадала в истерику или хваталась за бутылку, но точно не бежала за аптечкой, а отец все сложности решал одним проверенным способом — кулаками или чем-то потяжелее. «Я выбью всю дурь из твоей больной башки», любил проговаривать он, проводя свои исправительные сеансы. Они научили меня одному — никто не должен знать, что иногда боль помогает лучше ледяного душа, но только не та боль, которой «лечил» меня Даррен Мердер. Я и сам умел наказывать себя за дурные мысли. По-своему. Много лет спустя психиатры объяснили мне, что самоистязание не исцеляет, а является одним из отягчающих симптомов психического расстройства. Но тщательно подобранная терапия и нудная болтовня мозгоправов тоже не работали в полной мере, а лишь временно корректировали общее состояние.

— Я не помню, как мы вернулись на яхту, — разорвав повисшее молчание, замечаю, как напрягаются плечи ангела.

Подняв голову, она смотрит на меня в отражении. В ее глазах недоверчивое выражение и что-то еще, вызывающее во мне необъяснимую злость, которую я тут же заглушаю, напоминая, что Пикси не бросила меня в тот момент, когда я точно не смог бы ее остановить. У нее был шанс уйти, но она им не воспользовалась и после всего, что я сотворил, и стоит здесь и бережно бинтует мою руку.

— Мы приехали на такси, — наконец отвечает ангел, опуская ресницы. — Ты решил выпустить пар и отравился колотить свою грушу на нижнюю палубу. Я пошла за тобой, а дальше…, — она прерывается, чтобы разорвать зубами край бинта и завязать его на моем запястье.

— Мне очень жаль, детка. Прости меня, — хрипло шепчу я, дотрагиваясь здоровой рукой до ее лица. Она вздрагивает и решительно отстраняется.

— Нет, — твердо произносит Энжи, требовательно глядя мне в глаза. — Сначала ты мне объяснишь, что за сеанс экзорцизма я наблюдала внизу? Только не рассказывай мне про одержимость дьяволом, потому что я давно выросла из дешевых ужастиков.

— Ты шутишь. Это хорошо, — пытаюсь немного разрядить обстановку.

— Мне совсем не весело, Мердер, — хмуро бросает Пикси, не купившись на мой легкомысленный тон. — Это были самые страшные несколько часов в моей жизни.

— Я знаю и прошу прощения, — произношу смиренным тоном.

— Я больше не поведусь ни на твои извинения, ни на дурацкую улыбку. Мы женаты, Кол. По-настоящему женаты, хотя я бы сто раз подумала, стоит ли ответить тебе «да», если бы ты удосужился сказать мне, что церемония настоящая.

— Именно поэтому я и промолчал, — отвечаю предельно честно.

— Ты не промолчал, а солгал мне, а это разные вещи, — с упреком бросает Пикси, пряча руки в длинных рукавах халата.

Маленькая, злая, растерянная и чертовски напуганная. Нет, она не выросла из дешевых ужастиков, и ее воображение уже нарисовало сюжеты ужаснее, чем в «Изгоняющем дьявола». Я делаю шаг вперед, собираясь избавить Пикси от жутких кошмаров. Она инстинктивно отступает.

— Стой, где стоишь, Кол, — требует ангел. — Теперь ты мне скажешь то, что я еще должна была узнать до того, как ты напялил на мой палец обручальное кольцо.

— Хочешь говорить здесь? — сохраняя абсолютное спокойствие, интересуюсь я.

— Какая разница, где?

— Ты переволновалась, ангел. Может быть, тебе выпить бокал вина, чтобы немного расслабиться? — ненавязчиво предлагаю я.

— Я не переволновалась, Кол, — вспыхивает Пикси, и на ее лице наконец-то проступает румянец, хоть он и вызван гневом. — Я в шоке и в шаге от того, чтобы бежать отсюда без оглядки.

— У тебя была такая возможность, — бесстрастно напоминаю я. — Сейчас — нет.

Она пораженно застывает с открытым ртом, из которого не вырывается ни звука. Наплевав на все ее запреты, я за долю секунды обнуляю расстояние между нами и, сломив короткое, но бурное сопротивление, подхватываю визжащую и проклинающую меня жену на руки. Распахнув дверь ванной ударом ноги, несу Энжи в соседнюю каюту и опускаю ее на кровать.

— Даже не мечтай, что после всего я буду с тобой спать, — кричит она, задыхаясь от злости.

— Теперь это твой супружеский долг, детка, — невозмутимо сообщаю я, присаживаясь на край постели. — Даже не мечтай, что я позволю тебе уклоняться от его выполнения, — красноречиво ухмыляюсь, наблюдая, как Энжи торопливо отползает к изголовью и прячется от моего настойчивого взгляда под одеялом, закутываясь в него до самого подбородка.

— Уверена, ты быстро найдёшь десяток проституток, которые с радостью заменят меня.

— Ты сама слышишь, что несешь, детка? Как даже сотня проституток может заменить одну горячую обожаемую принцессу? Или дело в другом, Энжи? — схватив перебинтованной рукой край одеяла, я начинаю медленно тянуть его на себя. Ангел делает то же самое, но в обратном направлении. В итоге одеяло летит на пол, а злющий ангел от досады швыряет в меня подушку.

— Значит, не хочешь спать со мной, Пикси? — уклонившись от запущенного снаряда, вкрадчиво задаю вопрос. — Или может ты хочешь спать с кем-то другим? Фейсала можно уже не рассматривать. Он примет тебя разве что в качестве утешительного трофея, но зато на горизонте нарисовался князь. Гримальди звучит лучше, чем Мердер. Да, детка?

— Боже, ты полный придурок, — шипит Пикси, сжимая в кулаки побелевшие пальцы.

— Бесишься, потому что я говорю правду? Я видел, как он пялился на тебя, и не ври, что ты не потекла от восторга, — забравшись на кровать, я хватаю ее за лодыжку, как раз в тот момент, когда она собиралась лягнуть меня.

Мгновенье, и Пикси лежит подо мной распятая и обездвиженная. Пригвоздив ее ладони к матрасу, я склоняю голову, вдыхая умопомрачительный запах в области шеи. Он особенно яркий, там, где бешено пульсирует сонная артерия.

— Он вполне мог принять твой интерес за доступность, ангел. Об этом ты не подумала? — лизнув ее кожу, спрашиваю я. — Или ты считаешь, что мужик пожирает глазами замужнюю женщину, потому что восхищен ее глубоким внутренним миром и высоким интеллектом? Когда бы он успел их рассмотреть? Нет, детка, князь банально хочет тебя трахнуть, потому что ему понравились твои сиськи и смазливая мордашка.

— Не у каждого сфера интересов крутится вокруг его члена. — дернувшись, огрызается Пикси.

— Не нравится слышать правду, — приподнявшись на локтях, смотрю в ее пылающее лицо.

— У тебя искаженное понятие правды, Мердер, — запальчиво бросает Энжи. — Чего еще ждать от человека, который постоянно лжет?

— Все лгут, детка. Ты тоже, — почти касаюсь губами ее губ. — Маленькая лгунья.

— Именно так теперь считают мои родители, — отвернувшись, она опускает дрожащие ресницы, скрывая от меня выражение своих глаз. — Они думают, что я лгунья и предательница, поставившая всю семью и слово правителя, данное наследнику Атара, под удар. Ты добился своего, поздравляю. Весь мир в курсе, что дочь одного из самых влиятельных анмарских шейхов сбежала из своей страны, чтобы выйти замуж за американца.

— Ты утрируешь, детка, — улыбнувшись, я веду носом по ее виску. — Пресс-секретарь ясно дал понять, что брак согласован королем Анмара.

— Ликуешь, что поставил Амирана в безвыходное положение? Думаешь, правитель Атара оставит эту ситуацию без ответного удара? Ты не только мою семью подставил, но и все королевство. Из-за своей одержимой прихоти получить то, в чем тебе отказали.

— Ты этого стоишь, ангел, — шепчу я ей прямо в ухо, с удовлетворением отмечая, что ее нежная кожа покрывается пупырышками мурашек, а дыхание становится прерывистым и частым. — Я весь мир сожгу, если понадобится. Мы останемся только вдвоем на целой планете, создадим новую цивилизацию и назовём ее нашими именами.

— Ты безумен, — открыв глаза, она смотрит на меня с нескрываемым ужасом.

— Ты поверила? — смеюсь я, удивляясь тому, как малышка по-прежнему продолжает воспринимать каждое мое слово за чистую монету.

— После того, что ты устроил…

— Забудь о случившемся, — резко произношу я, настойчиво глядя в светлые океаны голубых глаз. — Этого больше не повторится.

— Забыть? — она снова начинает отчаянно извиваться подо мной. — Ты вел себя, как слетевший с катушек псих, и кричал, что я сдохну так же, как твоя мать. Ты бросался в мою сторону, как взбесившийся пес… Если бы не наручники…

— Я сказал — забыть, — перехватив ее запястья одной рукой, пальцами второй обхватываю хрупкие скулы. Наши взгляды скрещиваются в безмолвном поединке. Ни один не намерен отступать. Энжи смотрит без страха, всем своим видом демонстрируя вызов и сопротивление. — Забыть и никогда не говорить об этом. Ради твоего же спокойствия, — добавляю мягче, нежно поглаживая пальцами ее щеки. — Я тебя не трону. Обещаю, ангел.

Вдруг ощущаю, как на меня наваливается смертельная усталость и полное безразличие. Скатившись с Энжи, я падаю на спину и неподвижно лежу, уставившись в прозрачный потолок каюты, создающий иллюзию, что мы находимся под открытым небом. Невыносимая синева и яркий свет, от которого режет глаза.

Я слышу легкое шуршание. Это Пикси садится рядом, подпирая спиной изголовье кровати. Ее тень спасает мои зрительные рецепторы от бьющих в глаза солнечных лучей.

— Через несколько часов мы улетаем отсюда, — сообщаю я, ощущая на себе ее пристальный взгляд. — Какое-то время нам придется много перемещаться и жить по фальшивым документам.

— Зачем? — недоумевает она. — Наш брак официально признали. Мы можем вернуться домой.

— Моя наивная птичка, — повернув голову, я смотрю на нее, сощурив глаза. Подняв травмированную руку, стаскиваю полотенце с ее волос и всей пятерней зарываюсь во влажный шелк. — Жизнь сложнее и лицемернее, чем ты думаешь.

— Я не понимаю… — в голубых омутах множится тревога и сомнение.

— Тебе и не нужно понимать.

— Это как-то связано с сорвавшейся помолвкой с Фейсалом? — задумчиво сморщив лоб, пытает меня неугомонный ангел.

— Не переживай, детка. Амиран найдет способ урегулировать конфликт с Атаром. Например, предложит эмиру мою голову в качестве моральной компенсации за неудавшийся политический брак. Королевские игры бывают очень грязными, малышка, а еще иногда они смердят, как свернувшаяся кровь.

— Он этого никогда не сделает! — цедит сквозь зубы Пикси.

— Уже сделал, детка, — холодно произношу я. — А твой отец и генерал Каттан его поддержали в этом решении.

— Ложь, — трясет головой Энжи. — Ты специально настраиваешь меня против них.

— Ты забываешь, детка, что я сам разрабатывал сложнейшие системы государственной безопасности и могу взломать любой засекреченный канал связи.

— Я тебе не верю, — яростно заявляет ангел.

— Хочешь взглянуть на королевскую переписку? — непринужденным тоном уточняю я.

— Да. Я хочу, — кивает Энжи, уверенно глядя мне в глаза.