Босиком по стеклам. Книга 2
- Автор: Лана Мейер
- Жанр: Современные любовные романы
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Босиком по стеклам. Книга 2"
* * *
Этим утром я просыпаюсь в холодном поту. Кажется, мы в Амстердаме. Я не в силах отдышаться и угомонить свое бешено стучащее сердце, пустившееся галопом после увиденного ночью. Мне снился папа… Мне пять, он берет меня на руки, прилетев из командировки, и кружит по гостиной. Я смотрю на рисунки на его пальцах и шее, заливаясь смехом. В серебристых глазах Адама Саадата отражается безмерная любовь и бесконечная радость.
«Моя маленькая принцесса, я очень соскучился по тебе. Ты была хорошей девочкой в мое отсутствие? Мама рассказывала, что ты опять сбегала в сад ночью…
— Это было во сне, папочка. Я… как там мама сказала? Аааа…она сказала, что я лунатик, пап. Представляешь? Я хожу, когда сплю».
Это был сон-воспоминание. И я очень хорошо помню, что видела в тот день, когда лунатила во сне и добралась до спальни мамы и папы.
Они так ругались. Я помню звуки бьющегося зеркала. Папин истошный ор, мамины слезы. Они кричали друг на друга, а я стояла за дверью и крепко обнимала мягкую игрушку, заливая ее жгучей солью из глаз. Не помню, сколько прошло времени. То, что происходило дальше, поразило меня еще сильнее. В том возрасте я совсем не поняла, чему являюсь свидетелем. Мне казалось, папа причиняет маме боль, даже бьет ее… Иногда звуки секса больше напоминают звуки драки и смертельной бойни между возлюбленными.
Они проклинали друг друга, стонали в едином ритме, били предметы интерьера и так сильно кричали друг на друга, словно нежности, трепета и любви между ними не существует. Прежде я не видела их отношения с такой дикой и животной стороны.
Не знаю, по какой причине они ругались тогда, но мирились они долго, протяжно и страстно. Тогда я с диким испугом убежала в свою спальню и всю ночь проплакала. Произошедшее проанализировала только много лет спустя.
— Доброе утро, ангел. У нас сегодня праздник, малышка, — Коулман просыпается, как только чувствует, что я прижимаюсь к нему, инстинктивно ища утешения и защиты, панацею от болезненного сна. Его голос слегка хрипловат спросонья, но в нем столько нежности, что мне мгновенно становится легче.
Откидываюсь на подушки, ощущая, как горячие руки мужа успокаивающими движениями скользят по телу. Приподнимаясь на одном локте, он мягко целует меня в шею, опускаясь к груди. По очереди целует каждую и вновь поднимается к лицу, чтобы коснуться моих губ и сильнее притянуть меня к себе. Его тело обдает приятным жаром, и я мгновенно ощущаю, как все мое тело плавится от его близости, прикосновений и выражения своего откровенного желания. Мы полностью обнажены. Он любит спать голым и приучил к этому и меня. В такие моменты я чувствую себя максимально защищенной, несмотря на полное отсутствие на нас одежды. Кажется, что в объятиях его натренированных рук можно выжить даже в эпицентре ядерного взрыва.
Знаю, он может защитить меня от всех угроз на планете. Но не способен защитить от самого себя.
— Какой праздник? — сонно интересуюсь я, вглядываясь в точеные черты его лица, провожу кончиками пальцев по квадратной челюсти, обрамленной щетиной. Ямочки, возникшие на его щеках, пророчат нам обоим хорошее настроение на целый день.
Я люблю, когда он такой. Его демоны сегодня спят или отправились в отпуск. А это значит, что не будет ни вспышек ревности, ни антисоциального поведения. Сегодня — он от кончиков пальцев до корней волос мой Коулман Мердер. И это лучший подарок на черт знает какой праздник.
— Три месяца со дня нашей свадьбы, — напоминает Коул, щелкая меня по носу. — Обычно женщины лучше запоминают даты, — усмехается муж, накрывая ладонью низ моего живота. Зубами захватывает нижнюю губку, похищая мое дыхание и вытягивая утренний поцелуй.
Приятное тепло разливается по венам, даруя телу чувственность, наполненность и… тот самый голод. Хочется, чтобы он как можно скорее его утолил и заполнил пульсирующую пустоту внутри моего тела.
— Что такое, малыш? — обеспокоенно интересуется Коул, ощущая легкую дрожь в моем теле, никак не связанную с возбуждением.
А связана она с тем, что я и не заметила, как прошли три месяца. Осознание этого факта мгновенно уносят меня к мыслям о родителях.
Я скучаю по ним, безумно скучаю. Даже не представляю, сколько бессонных ночей за плечами матери. Как сильно страдает папа, вынужденный скрывать свои эмоции за бравадой шейха провинции, у которого все под контролем.
Я люблю их всем сердцем, несмотря на то, что они отнеслись к моей жизни, как к чему-то, что можно «продать» за устранение политических конфликтов. Так сильно люблю их… Я и представить не могла насколько, пока мы не оказались порознь. Но и Коула я тоже люблю, я жить без него не могу, а отец наверняка жаждет его смерти не меньше Амирана.
Это нерешаемое уравнение.
— Я не знаю…, — мямлю растеряно.
— Ты можешь все мне рассказать, Пикси, — настаивает Мердер, лаская мою кожу.
— Я не чувствую себя счастливой, Коул, — признаюсь я, отчаянно всхлипнув. — Я потерялась, и мне так одиноко. Мы уже три месяца в бегах. И сегодня мне снился сон… снился папа, — я вдруг резко сажусь на постели, обхватывая колени руками. — Он постоянно мне снится, — слегка хватаюсь за волосы, погружаясь в воспоминания. — Это тяжело, Коул.
— Но что для тебя счастье? — немного отстранённым тоном задает вопрос Коулман. — Я сделаю все, детка, чтобы увидеть искреннюю улыбку на твоем лице. Кроме возвращения домой, — тяжелее вздыхает Мердер. — Ну или сделаю даже это, если ты хочешь видеть меня мертвым, — жёстко шутит он, вселяя в меня еще большую тревогу и подавленность.
— Я думала, что мое счастье — быть там, где я хочу быть. И с кем я хочу.
— Счастье — это не место, детка. Счастье — это ты и то, что у тебя внутри, — шепотом изрекает мой гениальный философ, целуя в ключицу. Нежно и тепло, пронзая чувственностью до мурашек.
Он прав… но внутри у меня сейчас — предчувствие неминуемого краха нашей выдуманной реальности.
— И я, — добавляет Коул, мягко вгрызаясь в мое плечо.
— Но ты не всегда со мной, — начинаю опасную тему, когда перед внутренним взором вдруг возникают ужасающие кадры жутких сцен, свидетельницей которых я недавно стала. — Сегодня ты мой. А неделю назад я застала тебя в ванной с бритвой в руке! — едва ли не всхлипываю я, вспоминая эту ужасающую картину. Коулман, кстати, этого даже не помнит. — У тебя был такой пустой взгляд, Коул… У меня возникло нехорошее чувство, что ты можешь провести ею по венам и не заметить этого.
— Я не помню этого, — хмурится Мердер, погружаясь в себя. — Может, тебе приснилось, детка?
Ах, если бы. Периодически… его конкретно вырубает. Словно бес вселяется. И меня это жутко пугает.
— Нет, Коул. Когда ты увидел меня, попросил выйти, что я немедленно и сделала.
— Чем все закончилось?
— Ты вышел из ванной десять минут спустя с таким лицом, словно ничего странного не произошло.
— Наверное, я просто пошутил. Ты что, не знаешь мой черный юмор?
— От твоего юмора у меня развиваются панические атаки!
— Маленькая моя, впечатлительная, паниковать причин нет, — Коул садится напротив меня, обхватывая лицо ладонями.
Осторожно поднимаю на него взгляд, встречаясь с заботливым омутом любимых глаз. Как он может быть таким разным? Таким теплым и горячим в один момент. И таким холодным, словно арктический лед, после ходячего пламени? Любящим и бессердечным. Смешным, забавным и жестоким, отвергающим. Заботливым, нежным и хладнокровным, безразличным ко мне.
— Я устала, Коул, — тихо бросаю я, ощущая, как мелкая дрожь забирает в плен тело. — Правда, устала. От нестабильности, постоянных передвижений. От того, что у нас нет дома, убежища, тихой гавани!
— Разве не ты была той девчонкой в саду, что заявила мне, о своем желании отправиться в кругосветное путешествие? Помнится, ты хотела осуществить это на круизном лайнере и менять страну раз в два дня, а не раз в неделю. Тебе достался лайтовый режим твоей мечты, — пытается отшутиться от моих претензий Мердер.
— Возможно, я ошибалась в своих мечтах…, — резко встаю с постели, отворачиваюсь от Коула.
Он не слышит меня, не понимает. Я хочу, чтобы он совершил невозможное: нашел способ вернуть нас обоих домой целыми и невредимыми. Поговорить с родителями, получить их благословение на брак. И возможно, снова покинуть Анмар… но не в статусе жалких беглецов, а в статусе части семьи Саадат и Аль-Мактум.
— Мне нужен дом, Коул.
— Твой дом — это я, малышка, — Коулман садится на постель и, схватив меня на запястье, разворачивает к себе. Притянув вплотную, он просто утыкается носом в мою грудь, и я инстинктивно обвиваю его за плечи, прижимая к сердцу. Не сомневаюсь, он слышит сейчас его гулкие и взволнованные удары.
Кажется, я стою так целую вечность. Нежность, воцарившуюся между нами в этот момент, не измерить в существующих цифрах. Мы оба устали, я чувствую это. И в глубине души он согласен со мной и хочет того же.
Наконец, Мердер поднимает на меня взгляд и всем своим видом напоминает мне в этот момент рыжего кота из «Шрека».
— Ты — мой любимый мужчина. А дом — это место… Коул. Место, где можно строить семью и создавать милые традиции, — тихо шепчу я, вспоминая топот маленьких ножек своих племянников и их мелодичный смех.
Мне всего девятнадцать. Но мне кажется, я стала бы хорошей молодой мамой. Не хочу рожать слишком поздно, чтобы быть со своими мелкими на одной волне.
— Я хочу, чтобы у нас он был. Теплый, уютный, красивый. Как у Амирана с Алисией… Дом, где мы собираемся всей семьей. Место, куда могут приехать к нам.
— Как у Амирана с Алисией? В Анмаре? Детка, только не говори, что хочешь этот скучный дворец с этими бесконечными восточными арками.
— Ты хорошо меня знаешь.
— Опиши дом твоей мечты, детка. Мне важно знать.
— Я мечтаю о доме на холмах. Точно не знаю где. На возвышении, с красивым видом. И чтобы рядом непременно был океан. Культурная жизнь при этом — тихая и размеренная. Свободная страна. Возможно, штаты. И дом в стиле хай-тек, без всех этих арабских мотивов, — мечтательно возвожу глаза к потолку. — Хотя, если их модернизировать, получилось бы неплохо. Я бы хотела интересную картину с арабской вязью, отражающую историю нашей семьи… всей семьи.
— Идея отличная, Пикси. Пока это невозможно, — поглаживая мою обнаженную поясницу, подводит черту между мечтами и реальностью Коулман. По позвонкам бежит знакомый холодок.
— Но ты можешь найти выход, Коул. Я знаю. Ты можешь все, если захочешь! — пылко и искренне заявляю я, ощущая подъем невероятного воодушевления и трепет в груди. — Я не протяну так долго. Я переживаю за нервы родителей. Да, даже несмотря на то, что они отнеслись к моей жизни, как к телу на политических торгах, — опережая его возражения, произношу я.
— Потерпи, ладно? Все будет хорошо, — кажется, Коулману не остается ничего, кроме как дать мне сладкие и призрачные обещания.
— Когда это будет, Коул? И где гарантия? Как много моя мама выпьет успокоительных таблеток до наступления этого момента?
— Я найду способ, — чеканит Коулман, жестче сжимая мою талию. Хныкаю, ощутив его силу. — Но не сейчас, — отрезает еще более резко, при этом медленно ведет пальцами вверх по позвоночнику.