Холли внутри шторма

Она привыкла слушаться своей интуиции, а та просто в голос орала: такое есть нельзя. Оставлять в доме — тоже.

— Какое там, — Холли пригорюнился, — каждое утро претерпеваю страшные мучения!

— Умывания холодной водой полезны, — безжалостно сообщил Фрэнк, но все-таки потопал наверх, чтобы спросить у призрака про рыбу.

Тэсса меж тем засунула ее в пакет, плотно завязала его и сунула в карман солонку.

— Ты же понимаешь: успех портретов Фрэнка в том, что они просто излучают вожделение? — спросила она. — Вот почему дамочки-покупательницы с ума сходят.

— А я не виноват, что у этого животного лишь одно на уме, — ухмыльнулся Холли.

— Такие картины могут привести к беде, — не в первый раз предупредила Тэсса, а он не в первый раз отмахнулся от нее.

— Его нет! — закричал сверху Фрэнк.

— Кого нет? — озадачилась Тэсса.

— Призрака нет!

— Этого не может быть, — она положила пакет на пол и помчалась наверх. Холли, разумеется, увязался следом. — Призраки привязаны к месту точно так же, как зомби к своим могилам. Они не могут пойти в гости или на прогулку!

— И все равно его нет, — твердо повторил Фрэнк.

Тэсса недоверчиво заглянула в башенку.

Призрак Теренса Уайта на самом деле исчез.

Вместе с бесконечным шарфом, который вязал год за годом.

— Ура, — воскликнул Холли, — наконец-то никто не будет поливать меня водой по утрам!

Однако Тэсса вовсе не разделяла его радости.

Она обошла башенку, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Как странно, — пробормотала она. — Я бы даже сказала — подозрительно.

— Вы раздуваете из мухи слона, — покачал головой Фрэнк, — подумаешь! Мало ли какие у бедолаги дела. Если бы вы провели так много времени в этой башенке, то были бы рады-радехоньки сбежать куда глаза глядят.

— Ох, Фрэнки, — прочувствованно проговорил Холли, — тебе все-таки надо проработать психологическую травму, связанную с тюремным заключением.

— Нет у меня никакой травмы!

— Ну конечно, есть. Я знаю прекрасного специалиста…

— Отцепись от меня!

Тэсса спустилась вниз, не слушая их перепалку.

Пакет с рыбой сдвинулся на несколько дюймов.

Тихо выругавшись себе под нос, она снова надела куртку, взяла пакет, вышла на улицу через бывший каретный сарай, в котором теперь стояли торжественный черный катафалк и ржавая колымага Фрэнка, и взяла там лопату.

На кладбище Тэсса выбрала самый дальний угол, в котором сухостоем чах чертополох. Выкопав яму поглубже, она присыпала рыбину солью, плюнула на нее сверху и завалила землей.

И пусть теперь только попробует трепыхнуться.

Утром она заглянула к Холли и убедилась, что тот крепко спит без всяких неприятностей. Потом поднялась на пролет выше, в башенку: Теренс Уайт вязал шарф.

— И где мое молоко? — проскрипел он.

— И где вы шлялись всю ночь? — спросила его Тэсса.

— Не твое дело! — рассердился он. — Я свободный призрак! Делаю что хочу!

— Оставьте бедного Холли в покое, — попросила она. — Он и без того нервный и чокнутый.

— Оставлю, — вдруг согласился призрак, — если ты раздобудешь мне прядь волос человека, который мертв и в то же время не мертв.

— Запросто, — отозвалась Тэсса и пошла за молоком.

Холодильник она открыла с некоторой опаской — но больше никаких странных рыбин там не было.

Кажется, жизнь возвращалась в привычное русло.

Со вторым блюдечком в руках Тэсса вышла на лужайку, чтобы отнести молоко пикси. И едва не налетела на Малкольма Смита.

Зомби.

Который как ни в чем не бывало стоял под хмурым утренним небом.

Очень далеко от своей могилы.

— Ты тут главная? — спросил Малкольм хриплым голосом. — Я хочу развестись со своей женой Вероникой.