Непара

Тема меняется в лице и даже останавливается, не дойдя до меня пару метров. Челюсти сжимает, кулаки тоже, и бросает быстрый взгляд на Ковалева. Очень недобрый взгляд.

– Никакого желания, коротышка, веришь?

– Верю, – киваю и сама сокращаю оставшееся расстояние, задирая голову, чтобы поговорить. Да почему ж он такой высокий, ну это ужас! – Но мне по барабану, если честно, поэтому ты послушай.

Тема почему-то ржет, а потом оборачивается по сторонам, видимо, в поисках преподавателя и, не найдя того в зале, хватает меня за руку и тащит за собой к выходу. Успеваю только пискнуть Лиске, что скоро приду, и быстро перебираю ногами, стараясь угнаться за этим длинным виновником моих ночных слез.

Он заводит меня в раздевалку, причем в мужскую, подхватывает за талию и ставит на… скамейку. Серьезно?

– Вот теперь говори, – усмехается козлина, и я начинаю задумываться, так ли сильно он мне нравится. По-моему, уже не очень. – А то смотреть на тебя сверху неудобно, эмоции хрен заметишь.

– Как смешно, Савельев! – хлопаю его по плечу и складываю руки на груди. Ну его вообще. Это не я маленькая, это просто он переросток. Сам пусть присаживается, если так надо эмоции мои видеть. И мне удобнее будет. – Я серьезно поговорить хотела, а ты как обычно!

– Гаврюш, говорю же, никакого желания нет обсуждать Ковалева. – Улыбка пропадает с лица, и даже в глаза мне Савельев больше не смотрит. Глядите-ка на него.

– Нет, ты будешь обсуждать Ковалева, – рычу и хватаю его лицо ладошками, поворачивая к себе. Смотрит, ну слава богу. – Мне неловко за то, что вы поссорились из-за меня, а теперь я с ним вроде как общаюсь. Он извинился, по-настоящему извинился, рассказал все, как было, и я поняла, что тоже себя дерьмово вела. Я на него зла не держу, но очень хочу, чтобы вы помирились, потому что пока я себя какой-то сволочью чувствую и предательницей.

– Кого предала, Лиз? – Его лицо все еще в моих руках, он пристально смотрит, а еще… Еще он впервые назвал меня просто по имени. Это так неожиданно, что по сердцу бегут мурашки, устремляясь теплом вниз живота. Мне точно пора в психушку, это уже не шутки.

– Тебя, Тем. Тебя предала, поэтому и извиняюсь сейчас перед тобой, потому что стыдно. Вот.

Наверное, он думает, что у меня поехала крыша. Потому что еще неделю назад я бы не стала разговаривать с ним на эту тему, а если бы и стала, то разговор бы прошел немного иначе. А сейчас я стою, все еще, блин, держу его лицо, как будто боюсь, что он отстранится, и оправдываюсь, как маленький провинившийся ребенок. Потому что мне не хочется, чтобы Артем думал обо мне плохо.

– Ладно. – Он выдыхает, а у меня с этим выдохом камень с души падает, огромный, который таскать мне, такой маленькой, слишком тяжело было.

Опомнившись, отпускаю Тему, складываю руки в карманы, чтобы не потянуться к нему снова. Нужно научиться держать себя, пока чувства к этому парню горят во мне огнем. Мне диких усилий стоит не податься вперед и не поцеловать его, когда он стоит так близко. Даже кончики пальцев покалывает, словно кто-то маленький в кармане бегает и током их бьет.

– А ты о чем поговорить хотел? – нарушаю странно затянувшуюся паузу. Пара уже давно идет, но Теме, кажется, до нее и дела никакого нет. Пока он снова молчит и смотрит, пытаюсь не умереть от тахикардии. Сердце как ненормальное лупит в ребра в ожидании ответа Артема. Я не знаю, о чем бы он хотел поговорить со мной. Возможно, о моем странном поведении, и если все-таки да, то понятия не имею, какую чушь буду нести, чтобы оправдаться.

– Вообще я хотел сказать тебе спасибо, – выдыхает, а я хмурюсь. Извините?

– Спасибо? – глупо переспрашиваю. Он кивает. – За что?

– У меня вчера были первые тренировки с мелкими. Честно, никогда не думал, что мне может так понравиться работать с детьми!

Его глаза горят, улыбка тут же на губах расползается, и я улыбаюсь ему в ответ, искреннее радуясь.

– Я же говорила! Без хоккея не можешь и с детишками справишься! – дурацким порывом поднимаю руку и глажу Савельева по голове. – Молодец, Артем Станиславович, я в тебя верила.

– Вот за это, Лиз. – Опять зовет меня по имени. До мурашек. А потом перехватывает руку и сжимает горячими пальцами. Да чтоб тебя… – За то, что верила с самого начала и что поджопники мне давала, когда я руки хотел опустить. К детям тоже ты меня подтолкнула, и, короче, хер бы без тебя что-то вышло, коротышка. Спасибо.

Это «спасибо» медом по душе и сердцу растекается, а рука, лежащая в большой ладони, уже буквально огнем горит от такого нужного сейчас прикосновения.

Это другой Савельев. Не тот, который был месяц, два назад. Даже не тот, которого я позавчера видела. Этот Савельев осознанный, взрослый какой-то… Благодарный, улыбчивый. Такой Савельев, разлюбить которого просто невозможно, и от этого сердечко еще сильнее в боли сжимается.

– Ну, мы же друзья, – улыбаюсь, делая акцент на последнем слове. Он же сам говорил, и, когда я соврала, что парень у меня есть, он даже не расстроился. – А настоящие друзья так и поступают.

– Да. Наверное.

Смотрит на меня странно, и я на него не лучше, кажется. В глазах снова слезы стоят, как издеваясь надо мной и напоминая, какая я дура все-таки.

– Ты молодец, Тем. – Складываю ладонь в кулак и легонько касаюсь груди парня в районе сердца. – И вот тут у тебя не камень, и не ледышка. Даже когда кажется, что ты говнюк, каких поискать, потом понимаешь, что нет. Ты очень хороший, правда. Я рада, что ты появился в моей жизни.

Приподнимаюсь на носочки и целую Тему в лоб, потому что, даже стоя на скамейке, нормально достать до этой дылды не получается, а когда щеку обжигает одинокая слезинка, быстро обнимаю Артема, чтобы слабость свою ему не показать. Не нужно. Не хочу, чтобы думал, что я совсем идиотка. Лучше обниму, ведь… друзья же могут обниматься, да? Конечно, могут, с Лиской же я обнимаюсь.

Артем обнимает в ответ, своими огромными ручищами сжимает мою талию, а я закрываю глаза, желая продлить миг до бесконечности.

Влипла ты, Лизка. Еще сильнее влипла.

– Ладно, хватит, идем, а то пропуск поставят. – Отстраняюсь первая и спрыгиваю со скамейки, убегая к выходу из раздевалки. Глаза наверняка красные, не готова я такая на Тему смотреть.

Только делаю шаг за дверь, как на плечо падает рука Савельева. Он молчит, и я тоже, и мы идем к залу, обнимаясь, но выбегающий оттуда Колосов, несущий на плече Алису, чуть не сбивает нас с ног.

И что это было?!