Непара

Глава 22

Артем

Ладно, самое сложное в работе с детьми – это тренировки с молодняком, которые проходят в шесть утра. Этим лбам, с которыми мы увидимся сегодня, по шестнадцать, и так, как перед мелочью, я не волнуюсь, но, сука, подъем в пять утра… Я даже уснул пораньше специально, чтобы встать без проблем, но чтобы проснуться нормально в такую рань, ложиться надо было позавчера.

Собираюсь на автомате, и если бы снимали фильм про зомби в России, я был бы главным претендентом на роль. Еще и лежал до последнего, а теперь бегаю по квартире как в задницу ужаленный, пытаясь все успеть.

Сука, еще и холодно так утром… Понимаю Гаврилову, желание укутаться во все шмотки, что есть в шкафу, как никогда, сильное. С трудом отыскиваю телефон в недрах одеяла и бегу на парковку, потому что и так уже на грани опоздания, а тренеру задерживаться нехорошо, особенно на первую встречу со старшими.

Доезжаю быстро, по пути слушаю голосовые от Колоса. Пока нахожусь в шоке, что он реально на своей блондиночке женился, но если они счастливы, то я тоже за них рад. И молчал же до последнего, не признавался, как возвращать ее собирается. Но вернул так вернул… Тут уж назад точно никак.

– Короче, потом приехали домой, – звучит очередное голосовое из телефона, где слишком довольный Колос пересказывает вчерашний день, – кота на улице нашли. Черный весь, хвост трубой, накормили, отогрели, а он как давай носиться по квартире, дурной. В общем, Савой назвали.

– Надеюсь, Сава из-за того, что хвост трубой, а не потому что дурной кот, – смеюсь и рассуждаю вслух, как будто Колос меня услышит.

– Но Савой, конечно, из-за того, что хвост торчит, это прям тебя характеризует, – доносится из динамика, и я уже ржу в голос. Сразу видно, лучший друг.

Приезжаю уже почти бодрым из-за утренних новостей, пишу Колосу поздравления и захожу в спорткомплекс, открывая другие сообщения по пути.

От коротышки висит непрочитанное, и я открываю файл с рисунком, зависая посреди холла.

Это очень красиво.

Но это мой портрет.

Кажется, даже сердце стучит чуть быстрее, чем нужно, не понимаю, что за реакция. Меня никто никогда не рисовал, и почему-то очень тепло это все в душе отзывается.

Так и стою как вкопанный, как будто никуда не опаздываю, рассматривая рисунок. Бля, у мелкой золотые руки, серьезно, это очень красиво.

Поздно до меня доходит, что это ни фига не эскиз для тату, но честно, это нравится даже больше. Другой вопрос… зачем она меня нарисовала?

Пытаюсь понять хоть что-то, как вдруг на плечо опускается тяжелая рука. Тренер.

– Привет, Станиславович, – говорит с улыбкой. Меня как к детям поставили, он только так ко мне обращается. – Минутка есть?

Смотрю на часы и пытаюсь сообразить, сколько есть времени.

– Даже пара найдется.

Пожимаем руки и идем в сторону раздевалок. Может, с пацанами меня познакомить хочет? Так вроде не он занимался с ними…

Иду, чуть нахмурившись, а когда открываю дверь раздевалки, как придурок улыбаюсь. Пацаны. Мои. Всей командой сидят на лавках и смотрят на меня с такими же идиотскими улыбками.

– Привет, капитан, – говорит Колос, и пацаны поддерживают его криками. Соскучился, очень.

– Здорово, птенчики мои. – Называть их птичками и птенчиками лет сто назад привык. Команда «Феникс» называется, само просилось прям.

– Ну что, Савельев, – говорит тренер, хлопая меня по спине, – трансферное окно открыто. В стаю вернешься или все, в тренерстве прозябать будешь?

Я… вау! Серьезно? Так сразу?

– Что тут думать, капитан? – говорит Коваль, улыбаясь. – Команде тебя не хватает.

– А совмещать можно? – спрашиваю, имея в виду и детей, и свои тренировки. Не хочу мелочь бросать.

– Можно, – говорит Палыч, – только времени до хрена нужно будет, с учебой как?

– Придумаю что-нибудь, – отмахиваюсь, и парни тут же налетают на меня с поздравлениями.

– С возвращением, капитан! – говорит кто-то, видимо новенький, не видел его раньше, и тут в голову приходит мысль…

– За капитана голосовать надо, мужики. Давай по местам все! – Все рассаживаются по лавкам, а я, согласившись сам с собой, поднимаю руку и говорю: – Голосую, чтобы капитаном был Колос. Кто за?

В раздевалке повисает тишина, все смотрят на меня как на идиота. Пять лет я капитан, и никогда кандидатура даже не обсуждалась. А сейчас… не хочу. Буду детей тренировать, а тут пусть меня гоняют. Тем более Колос заслужил, и парни его уважают.

И меня тоже. Поэтому понимают мой замысел и медленно, с улыбками, поднимают руки.

– Поздравляю, капитан Колосов, – говорит тренер, – Станиславыч, а ты вали к детям давай! Будешь составлять расписание так, чтобы успевать на все тренировки, понял?

– Понял, Палыч, понял я.

Понял. Только что с универом делать? Посоветоваться нужно с кем-то. Надо словить коротышку сегодня между парами, она точно поможет. Всегда помогала, в последнее время – как никто другой.

* * *

Тренировка проходит, как никогда, замечательно, пацаны не строят из себя королей льда, слушаются, уважают. А новость о возвращении в команду помогает мне почувствовать себя расслабленнее и провести занятие на одном дыхании. Придется, правда, расписание менять, потому что совпадает это утро с моими птенчиками, но не страшно, все решаемо.

Через два часа еду в универ, гоним с Колосовым наперегонки, как будто, кроме нас, на дороге нет никого. Увидела бы Ксюха – убила бы, что могу создать аварийную ситуацию. Ну, при Ксюхе и буду ехать аккуратно, а сейчас-то чего?

Паркуюсь, выхожу из машины, вижу мелких на крыльце. Нежнова к Колосу бежит сразу, чуть со ступенек не слетает, а Лизка одна остается, руки в карманах прячет, по сторонам смотрит. Вижу, сбежать хочет, поэтому шагаю быстрее, ее в последнее время почему-то словить тяжелее стало.

– Привет, коротышка, – подхожу к малыхе, улыбаюсь, что успел словить, а она опять смотрит странно. Что с ней такое в последние дни? – Спасибо за рисунок.

– Да не за что, – пожимает плечами, как будто каждый день портреты рисует. – Понравилось? Когда бить будешь?

– Не, Гаврюш, я себя, конечно, люблю, но чтобы портрет свой бить… Все-таки давай кота, ладно?

Она хмурится, удивляется, потом хмурится еще сильнее, а потом испуганно округляет глаза и поднимает голову, глядя на меня. Точно кот из Шрека, честно.

– Я что, файлы перепутала, да? – говорит дрожащим голосом.

– Наверное. Мне очень понравилось, красиво. Хочу во всех соцсетях теперь фотку поменять, если ты не против.

– Я… я… да, пожалуйста, – кивает и трет пальцами лоб, что-то шепчет под нос себе, смешная такая. Вообще не узнаю ее. Понимаю, что файл отправила по ошибке, и опять задаюсь вопросом: зачем она меня рисовала? Была бы это не Гаврилова, а какая-нибудь другая девчонка, решил бы, что влюбилась и пытается ко мне подкатить. Но это же Лиза. Она скорее меня живьем в лесу закопает, чем полюбит. – Я татуху тебе тогда вечером скину, ладно? На телефоне не храню рисунки, все на планшете.

– Лиз, – вижу, что закрывается от меня, случилось у нее что-то, но делиться со мной не хочет. Решаю расшевелить девчонку, потому что на сто процентов уверен, что эта информация ее порадует, – меня в команду вернули.

– Что?! Господи, серьезно? – оживает, как я и думал, и чуть ли на месте от радости за меня не скачет. От этого очень тепло становится, как будто резко лето наступило и солнце в спину жарить начало. За меня никто, на хрен, так никогда не радовался, как эта мелкая. Никто.

– Абсолютно, – улыбаюсь и подхватываю на руки хохочущую мелочь. Радуюсь вместе с ней.

– Как же я рада за тебя, Тема! – чуть не кричит на ухо, пока на шее у меня висит. – У нас все получилось! Моя задница перестала влезать во все джинсы не просто так!

Хочу сказать, что ее охренительная задница стала еще лучше, но почему-то прикусываю язык и молчу. Почему? Хер знает. Чувствую, что так будет лучше.

Отпускаю коротышку и вместе с ней смотрю на подходящих к нам Колосовых, которые от счастья чуть не светятся. Так вот что за солнце мне в спину жарило, ясно все.

– Познакомься, Гаврюш, это Колосов, новый капитан птенчиков, – ржу, еще раз радуясь за друга. Нежнова целует его, поздравляет, а я залипаю на их пару почему-то. Впервые не тошнит от этих нежностей на людях. Умом от радости тронулся я, походу. – Друзья, мне нужна ваша помощь, – обращаюсь ко всем троим, уже реально считая другом даже новоиспеченную Колосову. – Совмещать учебу, тренерство и команду у меня не выйдет. Бросать я не хочу ничего. Ушел бы из универа, но мамке диплом юриста обещал, пусть хоть в этом не считает меня плохим сыном. Поможете?

– Я не понимаю, что тут думать, – сразу говорит Лиза. – Хоккей – твоя жизнь. Переводись на заочку, тебе осталось тут меньше чем полгода, переживешь сессию, и все. На магистратуру ты явно не пойдешь. Чуть-чуть напрячься придется, конечно, когда будут экзамены, но так и диплом получишь, и хоккей не бросишь. По-моему, это единственный правильный вариант.

– Лизка дело говорит, – кивает Колосов. – Тебя на парах, конечно, будет не хватать, но это реальный вариант не просрать ничего и успеть сразу везде.

– Мы пойдем внутрь, – внезапно говорит блонди, как-то странно кивнув Лизе, и утаскивает своего благоверного в универ, оставляя нас с коротышкой вдвоем.

– Вот видишь, – начинает она, спрятав руки в карманах куртки. – Все решилось.

Решилось, да. Знал, у кого нужно спрашивать, как поступить. Лиза стала для меня каким-то личным помощником, кажется. Почему-то она словно лучше знает, что мне нужно, пока я на эмоциях себя в кучу собрать не могу.

– Опять ты все решила, – улыбаюсь, но грустно. У этой ситуации есть куча плюсов и один огромный минус. – Уйду на заочку – видеться не будем, Лиз.

Смотрю на нее, а она куда угодно, только не на меня. Губы кусает, дышит тяжело, с мыслями собирается, видимо.

Перестал узнавать ее. Грустная стала, задумчивая. Как будто повзрослела даже. Не могу сказать, что мне это не нравится, но как-то странно все. Я ни хера не понимаю женщин, чтобы легко угадать, что случилось, а сама она признаваться не хочет.

Лиза опускает голову, смотрит под ноги, носком ботинка снег ковыряет, а потом поднимает голову, в глазах слезы стоят, но вопреки всему она выдыхает шумно и улыбается через силу. Голос дрожит, когда она шепчет:

– Я знаю, Тем. Я знаю.