Танго втроем + бонус

– Привет, – недоуменно поздоровался я.

– Пригласила её с Колей, – отмахнулась Лена. – О чем мне с "этой" говорить? Так хоть люди нормальные будут.

Оля улыбнулась, я, скрипя зубами, тоже. Пожалуй, Оля бесила меня даже больше Веры. Идеальная жена и мама, она заставляла выискивать в ней недостатки. Я не верил, что люди могут настолько правильными. Она меня пугала, как и её муженек.

Девушки накрывали на стол в беседке, я развел огонь и вынес миску с мясом. Я всегда с удовольствием возился с мангалом, и тогда - в том своём доме. Правда, раньше вокруг с тявканьем носилось недоразумение, гордо именуемое собакой. Бо жрал дорогущие консервы, но я-то знал, что где-то в глубине этого комка меха кроется мужик. Поэтому втихаря, с молчаливого согласия собаки, подкармливал его мясом. Арина с Веркой считали, что мясо ему вредно. Мясо - и вредно? Ага. Мы-то с псом знали, как дело обстоит. Поэтому Булька шашлыки любил тоже.

Из беседки раздался взрыв смеха – девушки, расставляя тарелки, весело болтали, даже налили вина. Я вынырнул из воспоминаний. С некоторым сожалением подумал о щенке, которого подобрал неизвестно чем руководствуясь. Я отдал его Витьке, тот, конечно же, не особо обрадовался, но присмотреть обещал. А если бы я забрал его, то бегал бы сейчас, гавкал, мясо выпрашивал. Я бы бросал ему игрушки в бассейн, он бы прыгал за ними, а потом забавно отряхивался, брызгая водой во все стороны.

– Скоро приедут! – крикнула Ленка. – Я пошла переоденусь. И тебе советую!

– Так сойдёт, – отмахнулся я.

Подобрал с травы шорты, отряхнул, натянул на все ещё влажные плавки. Отнес стеклянную миску, с пересыпанными специями ломтями мяса, к мангалу. Прикурил от одного из тлеющих углей, глубоко затянулся. С улицы, со стороны парадного входа, раздался сигнал клаксона. Впрочем, на этом приехавшие не угомонились и оттарабанили на том же музыкальном инструменте незатейливый мотивчик, который мы, ещё в детстве, в лагерях, выстукивали по батареям. Да, сегодня мне скучать не придётся.

На Ленке было серебристо-серое лёгкое платье по колено. Оля одета похоже. Они просто демонстрируют собой вкус и сдержанность. А Вера – сплошная провокация. Джинсовые шорты, небрежно обрезанные по самую попу, футболка, съезжающая с одного плеча. На самом плече ядовито-зелёная лямка купальника. Босоножки на невероятно высоком каблуке, что делает голые ноги ещё длиннее. Я скриплю зубами. Сашка же наоборот при полном параде, даже галстук не забыл. Смотрятся они вместе диковато, учитывая голубые Веркины волосы.

– Привет! – кричит она, словно мы вечность не виделись и она ужасно соскучилась.

Ленка сдержанно улыбается, знакомит её с Олей и, невесть откуда взявшимся, долговязым Колей. Я бросаю докуренную до фильтра сигарету прям на газон и ловлю предостерегающий Ленкин взгляд. Плевать уже, могу же хоть иногда позволить себе быть свиньёй в собственном доме. Лена суетилась, принимая гостей и предлагая им напитки, я же пересек дом и вышел на задний двор. На глади воды бассейна плавал одинокий жёлтый лист - предвестник скорой осени. Тянуло дымом - мясо уже можно начинать жарить. Мангал у меня был что надо, моя очередная игрушка. Я нашёл фотографию в сети и заказал постройку местному каменщику. В итоге у меня получилась огромная конструкция: красивая, но простая – камень, металл. Здесь можно было жарить шашлыки, барбекю, использовать как печь, в которой наверняка можно было бы пироги печь, да некому, использовать как плиту. Красота одним словом, с удобной каменной столешницей вдоль и даже раковиной.

Я ходил босиком по газону и гладким каменным дорожкам - ступать босой ногой было приятно. Обернулся – Вера, последовав моему примеру, сбросила обувь, уже заполучила бокал вина, и, судя по всему, чувствовала себя как дома. Я ей завидовал. Сам-то я чувствовал себя как на раскаленной сковородке.

Мясо - отличная причина не подходить к столу. Положить на одну сторону. Полюбоваться, как оно шипит, касаясь раскаленной, металлической решётки. Вдохнуть полной грудью запах лета с примесью дыма и жарящегося мяса. Вновь прикурить, перевернуть мясо. На нем отпечатался узор решётки, полоски жира шипят поджариваясь. Всячески тянуть время, чтобы не оборачиваться.

– Максим! – кричит Лена, ей не нравится развлекать гостей одной.

– Сейчас, – отвечаю я и жалею, что мясо жарится так быстро.

Ещё жалею, что жизнь не несправедлива. То даёт, то отнимает - и всегда в самый неподходящий момент. Что две мои женщины сидят за одним столом и обе буравят мне спину взглядами. Одной нужен я, а второй - мой сын. А если бы наоборот? Моя сигарета уже погашена, но сзади ощутимо тянет сигаретным дымом. Тихо, но я-то знаю, как можно подкрадываться, если твои ноги босы.

– Ты куришь? – спрашиваю я, даже не оборачиваясь. – Удивительно.

– Жизнь вообще удивительная штука, – отвечает Вера и садится на столешницу всего в нескольких сантиметрах от моей руки. – Я выбиваю клин клином. Когда я курю - я не боюсь сигареты.

Я не отвечаю, просто не хочу. И смотреть на неё тоже. Но взгляд выхватывает золотистую кожу бедер, тонкую ладошку, опирающуюся о камень столешницы. Верин муж внутри меня бушует – ему не нравится ни то, как его жена выглядит, ни её поведение. Но между мной и её мужем - целая пропасть. Мне хочется вырвать сигарету из её рук, но я напоминаю, что у меня уже есть женщина. И она ведёт себя безукоризненно.

– Вера, что тебе нужно?

– А ты не знаешь?

Я скосил взгляд, увидел, как она выпускает дым изо рта, просто позволяя ему спокойно вытекать. Не сдержался.

– Тебе не идут сигареты. Бросала бы.

Она и бросила. На мой газон. Когда я проделывал это сам - не коробило. А сейчас – по нервам. Но я сдержался. В очередной раз. Моему самообладанию можно позавидовать. Из беседки кричит Саша. Потерял свою зазнобу. Вера молчит несколько секунд, ждёт, вдруг я ещё что скажу. Но я молчу тоже. Пытаюсь делать вид, что это вообще все не со мной происходит. Саша не сдерживается, встаёт и идёт за Верой.

– Ты чего здесь зависла? – не очень вежливо интересуется он.

– Мяса очень хочется, – в доказательство хватает ближайший кусок, горячий, вскрикивает и роняет его обратно на решетку. Облизывает обожженные пальцы.

Я отворочиваюсь, чтобы не видеть их поцелуй. Это просто вершина лицемерия. Вера его не любит. Она притворяется. Зачем? Мозг начинает кипеть. Неожиданно мне начинает казаться, что в беседке гораздо уютнее, чем здесь, возле увлеченно целующейся парочки. Я складываются куски мяса на блюдо и иду к накрытому столом.

Лена не готовила, но постаралась. Стол полон, стыдиться мне не приходится. Я курю одну сигарету за другой. Коля постоянно подливает всем вина. Саша пьёт коньяк, я надеюсь, что он напьется и свалит. И Веру с собой заберёт. И будь что будет. Играет музыка, долговязый Коля вытащил колонки. Мне она бьёт по ушам. Меня все раздражает. Оля с Колей танцуют. Я уже говорил, что они идеальная пара?

– Так замечательно, – говорит Вера, делая глоток вина. – Максик с Сашенькой партнёры. Мы с тобой, Лен, обязательно подружимся. Деток нарожаем, я и ты. В садик вместе будем водить. А потом они вырастут и поженятся. Правда, Саша?

– Правда.

Сашка смеётся. Ему весело. Он сбросил пиджак, галстук, закатал рукава рубашки. Верка опрокидывает бокал вина и тянется вилкой за куском мяса. Лена натянута, как струна. Дотронься - и лопнет. Я предусмотрительно не трогаю.

– Дружить будем семьями, – продолжает Вера. – И свадьбу устроим двойную.

– Прекрасно, – сухо отзывается Вера.

Она тоже отпивает. Я вдруг понял – скоро здесь будут пьяны все, кроме меня. Но пить не хочется. Я боюсь, что если выпью, то просто придушу всю эту компашку, а потом трахну Веру. И даже неважно, живой она будет или мёртвой.

Сашка поднимается. Он, до обидного, трезв, его даже не покачивает. Подходит к глади бассейна. Чего он там выглядывает? Верка встаёт, одним движением снимает футболку. Я видел её голой сотни раз, но с трудом отвожу взгляд. Её купальник – верх неприличия. И так я думал до тех пор, пока она не скинула шорты. Сплетение зелёных полосок на золотистой от солнца коже. Плоский живот, упругие бедра, ягодицы… хотя о чем я, я же не смотрю. Вера потягивается, Лена поджимает губы. Оборачивается, но поддержки нет – Оля все так же топчется с Колей в незамысловатом танце. Им для счастья много не нужно. Или притворяются, как и все тут?

– Тсссс, – прижимает палец к губам Вера, словно мы не молчали до этого.

Крадется к Саше сзади и со всей силы толкает его в воду. Тот падает, поднимая кучу брызг. Саша, которого я раньше знал, вспылил бы и просто оторвал обидчику голову. Чтобы самоутвердиться,показать, что он сильный. Но Вера заливисто смеётся запрокинув голову, и Саша улыбается тоже. Она отступает назад, разгоняется и тоже прыгает в воду.

– Господи, великовозрастные дети, – констатирует Лена.

А я завидую. Мы ещё слишком трезвы, солнце собирается садиться. Я тянусь к бокалу и опрокидываю его в себя целиком. Думаю о своей даче на мысе, поросшем лесом. Там не так роскошно как здесь. Но там так тихо. Там можно притвориться, что в мире нет вообще никого. Только я и море. И кресло-качалка, которое я купил зачем-то, но так ни разу и не воспользовался. Я пью ещё, но дозы слишком мало для опьянения. А я хочу быть пьяным.

– Макс, – Саша машет мне из бассейна. – Дай мне штаны, а!

Господи, как он меня бесит.

– Лен, – прошу я. – Выдели ему одежду. Любую, мне все равно. Сожгу потом, в мангале вон.

Лена вздыхает, тяжело поднимается и идёт в дом, Саша, оставляя мокрые следы, за ней. Наши гости все так же заняты друг другом. Не знаю, чем я думаю. Может меня толкает все та же зависть. Я прыгаю в воду, к самому дну. Открываю глаза – вижу только темно-голубую муть. Не дышу долго-долго, так, что лёгкие раздирать начинает, потом выныриваю. Верка сидит на краю, свесив ноги в воду, в руках бокал, вид скучающий. Ещё бы, Саша, свет очей, отсутствовать изволит. Я подплываю ближе, хотя ненавижу себя за это. Здесь дно не такое глубокое, я уверенно стою, вода мне по грудь. Вера напротив меня, смотрит сверху вниз, почти как в моём сне. Так же снисходительно.

– Зачем ты строишь из себя такую дурочку?

– Саше нравится, – пожимает плечами она. – А я существо подневольное.

– Я предлагал тебе выход. Я все ещё могу тебе помочь. Надеюсь. Одно твоё слово - и мы тебя вывезем. А дальше сама, тебе не привыкать.

– Господи, как много ты говоришь, – вздыхает она. Отпивает от бокала, ставит его в сторону. – Мне скучно.

Я не могу поверить, что в этой женщине живёт та самая Вера, которую я знал. Иногда мне кажется, что я её вижу. Но эта её сумашедшесть просто выталкивает все знакомые черты. Но эта Вера… тянет меня к себе не меньше чем та, прежняя. А уж которая из них настоящая, наверное и она сама не знает.

– Иди сюда, – манит она пальцем.

Я, как заколдованный, делаю шаг вперёд. Она разводит ноги в стороны, как в моём долбанном сне. Чуть загорелые бедра, согнутые колени. От них скольжу взглядом к промежности, скрытой тонкой полоской ткани. Сглатываю. Ненавижу себя. Отрываю взгляд от трусиков и тогда замечаю их. Рябь едва заметных, округлых шрамов. Их много, наверное десятки. Я не могу посчитать, гнев застилает глаза.