Я тебе объявляю войну, девочка!

Света

— Нет, ну вы видели? Конверт нашей выскочке дали в два раза толще!

— Ну так вкалывает бедняжка, не сдвигая ног.

— Это нам еще повезло с начальницей.

— Кстати, да. Мужик бы еще от себя сверх премии добавил.

— Куда нам умным до раскрепощенных!

— Хорошо сказано. Предлагаю включить эту фразу в следующий тост! Охота глянуть, как у нее вытянет рожу.

Ох уж этот неловкий момент, когда стоишь в кабинке туалета и слышишь, как тебя обсуждают коллеги. Причем обсуждают они, а стыдно на глаза показаться мне.

— Хорош вам языками чесать, — вдруг вступается за меня тетка из бухгалтерии. Ее легкую шепелявость сложно не узнать. — Может, за дело поощрили. Вам откуда знать?

Я собираюсь выйти, чтобы остудить клеветниц, но потом слышу то, отчего обмираю.

— Оттуда, — не унимается одна из подвыпивших сотрудниц. — Сама слышала, когда Злобин ее к нам устраивал. Любовница она его. Так и сказал.

— Ага, подстилка боярская.

В горле ком от гнева. Я не понимаю, зачем он это сказал. И в этот момент опять злюсь на него. Так злюсь…

Так противно становится, вся кровь к ушам приливает, меня тошнит. И долго, кажется, что так долго тянется этот глупый треп…

Ну что ж… спасибо Злобину. Так меня еще не унижали. Нет, в лицо никто не обсуждает. Во всяком случае, прямо. Но колючие взгляды коллег целый вечер жгли меня адским пламенем. Я утешала себя, что накручиваю. Вот, убедилась.

Внезапный звонок телефона обрывает мне сердце. Я торопливо снимаю клатч с крючка и достаю мобильный. Верчу его в руках, не зная, что мне делать.

Разговор затихает. Все замолкли и словно ждут, когда я себя выдам. А телефон все раскаляется…

Надо было сразу выйти. Теперь это будет выглядеть жалко в квадрате.

Я чувствую, что разрываюсь. Мне претит выяснять отношения при посторонних, но и проигнорировать звонок я не могу. Какой смысл отмалчиваться, если за дверью все только и навострили уши.

— Привет, Вадим. Что за срочность? — Уверенно прохожу мимо расступившихся сплетниц к зеркалу. — Я же говорила, что буду на корпоративе.

— Устал. Хочу тебя услышать.

Спокойно ставлю перед собой клатч, достаю помаду.

— Приезжай, послушаешь, — усмехаюсь, подкрашивая губы. — Заодно слухи про нас с тобой развеешь.

— Моей красавице завидуют?

— Не то слово. — С удовлетворением осматриваю свое отражение. А на деле ничего не вижу. Перед глазами серая муть, чужие взгляды липнут к коже и действуют на нервы.

— Не слушай никого, — говорит он после небольшой паузы. — Я скоро приеду.

— Конечно, — мурлычу сухим как наждачка голосом. — Какой мудак представит невесту любовницей, правда?

Не знаю, обман это или стечение обстоятельств. Я сейчас не могу думать логически. Желудок так скручивает, что страшно выплеснуть из себя обратно стакан воды. Больше ничего с утра в горло не лезло и только это, наверное, спасает меня от конфуза.

Парой глубоких вдохов возвращаю себе вменяемость. Ловлю заинтересованные взгляды на безымянном пальце с кольцом.

Да, мои курочки, любовницам такие не дарят. Но нет даже удовольствия от общей растерянности.

— Расходимся, девочки, — произношу устало. — Концерта не будет.

— Света, может, тебе воды?

Та самая тетка из бухгалтерии, что за меня заступилась, трясет меня за руку. И я понимаю, что стою в проходе, пытаясь липкими пальцами раздавить дверную ручку.

— Не нужно. Я на воздух, жарко здесь.

Сил нет даже поблагодарить. Тело бунтует на каждый вздох.

Дверь за мной шумно захлопывается.

В клубе аншлаг. Посторонние запахи, слабые поначалу, теперь душат смрадом со всех сторон.

— Девушка, можно вас угостить?

Рассеянно смотрю на вцепившуюся в меня мужскую руку. От парня невыносимо разит пивом и чипсами.

Я отрицательно мотаю головой. Если открою рот, меня попросту вывернет.

Вспоминаю, сколько дней у меня задержка. Прилично уже. Раньше при стрессах такое бывало, но я железно уверена, что в этот раз не оно.

Мне становится тепло от этого чувства. Настроение скачет как каучуковый мяч. И сейчас оно подлетает высоко-высоко, до самого неба!

Снова звонит Вадим.

— Буду ждать на парковке, — сообщаю, закусывая улыбку.

Я приехала на такси и теперь нужно разобраться, где она. Справа заснеженный край парка, значит, нужно завернуть за левый угол.

— Ты пьяная?

— Нет, влюбленная, — хочу его ударить, расцеловать хочу… Боже, любить человека так сложно…

— Я подъезжаю, — удивляет Вадим.

— Так быстро?

— Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя там одну? Малыш, послушай…

— Давай, когда приедешь, поговорим.

Это так соблазнительно и просто — оставить на потом… Решать не сейчас, а позже. Назначить подходящий момент на когда-нибудь. Остаться в зоне комфорта, хоть ненадолго отсрочить необходимость делать очередной сложный выбор. Ничего ведь за пару минут не изменится?

До освещенной парковки не успеваю дойти всего десяток шагов, когда кто-то хватает меня за волосы.

— Что вам надо? — выпаливаю, чуть не подавившись собственным сердцем. — Я буду кричать!

Шершавая ладонь сжимает мое горло.

Тишина безмолвна, но мне и не нужно слышать голос, чтобы узнать, кому принадлежит этот запах чипсов и пива.

Еще она пара рук вцепляется мне в кисть. Короткие ногти впиваются в кожу.

Пары секунд мне хватает, чтобы понять — им от меня нужно кольцо.

— Перестаньте… ну, хватит! — хриплю, обессиленно продолжая трепыхаться. — Я сама!..

Эти двое, по всей видимости, тоже напуганы и торопятся. Пока я не видела лиц, шансы отделаться легким испугом есть, но стоит грабителям запаниковать, и бриллиант станет моей наименьшей потерей.

Палец хрустит. Сжав зубы, ору про себя, но не препятствую. Разве моя вина, что кольцо теперь не снимается?

Вдруг грабители замирают так и не закончив начатое.

— Сюда кто-то идет!

Меня отталкивают к стене. В голове звенит от удара затылком.

Кто-то включил на мобильном фонарь, и свет скользит по лицам отморозков. Присмотревшись, узнаю в прохожем Вадима. Я пугаюсь еще больше, потому что чего теперь ждать вообще непонятно.

В короткой потасовке кто где не разобрать. Телефон летит из его пальцев в снег. Кто-то грузно отлетает в сугроб. Еще один размах, и хрустит чей-то нос! Ровно в ту секунду, как я замечаю у того, что упал, блеснувшее лезвие.

Вадим летит в снег последним, сбитый подсечкой, но перекатывается и подскакивает на ноги одновременно с одним из напавших. Слышны удары, но их совсем немного. Все заканчивается так же внезапно, как и началось.

Грабители, прихрамывая, срываются в ночь. Я в ступоре смотрю на распластанное тело и быстро растекающееся пятно под ним. Внутренности предательски сводит от страха.

— Вадим… — зову негромко, делая шаг к нему. Обе его руки прижаты к животу, где ткань светлого свитера набрякла кровью. Сажусь на колени прямо в снег. — Злобин!

— Не истери, все нормально, — тихо шипит он сквозь стиснутые зубы. Не в силах унять рвущееся дыхание, нашариваю телефон, набираю скорую. Пока диктую адрес, он принимает сидячее положение и прислоняется плечом к стене. — Иди ко мне…

— Злобин, да не вертись ты! — шепчу онемевшими губами, испуганно глядя то на его белое лицо, то на длинные пальцы, сквозь которые обильно льется кровь. — Ты совсем?.. Тебе напрягаться нельзя.

— Не сиди на снегу, простудишься.

Он будто не видит… не понимает ситуации!

— По-твоему, это важно сейчас? — ругаюсь, но послушно становлюсь рядом с ним на корточки. Отряхиваю ледяную крошку с темных волос. — Господи, ты весь кровью истекаешь!

— Я хочу, чтобы ты была рядом. Сколько получится. Вот что действительно важно.

Мне не нравится то, как звучит его голос, будто уплывает.

— «Вы», Злобин… У нас будет ребенок.

Я не уверена на сто процентов, но если эта мысль поможет ему выкарабкаться, пусть за нее цепляется.

— Сашка… — улыбается он мечтательно, расфокусировано глядя перед собой.

У нас так мало было времени, прикосновений, разговоров. Ничтожно мало. Я обещаю себе, что больше никогда, ничего не буду откладывать. Не буду прятаться за невниманием, равнодушием, обидными словами. Не стану копить обид. Пусть только у нас появится шанс!

Вдалеке уже слышна сирена скорой помощи, а мне страшно оставить его здесь и выбежать навстречу. Кажется, если перестану гладить прохладное лицо, то другой возможности уже не будет дотронуться.

— Позвони Славе, — вдруг просит Вадим. — Он знает, что делать…

А еще не буду спорить…

— Да, сейчас… Держись, слышишь? Я знаешь как сильно тебя люблю?

Его угасающая улыбка врезается в солнечное сплетение, там месиво и осколки.

— Это была моя реплика.

Эпилог