Граффити любви

Глава 25. Махачкала…

Боинг шел на снижение, а ко мне вернулась тошнота, и стало так плохо. Очень мутило. Ник протянул мне бумажный плотный пакет.

— Ты плохо переносишь самолет, Пикассо? — отозвалась Катя.

— Да, именно так, — сейчас время было не подходящим, чтобы открывать правду, и я почувствовала себя лучше, когда воспользовалась пакетом и тут же отправилась в туалет. Уединившись, я отдышалась, вытерла лицо и руки влажными салфетками, а потом вернулась на место.

— Лучик, сядь я пристегну твой ремень безопасности, — ровным голосом проговорил Никита. Я бросила взгляд в сторону отца. Он мирно спал. Доктор погрузил отца в медикаментозный сон, чтобы он не страдал.

Борис сообщил диспетчерской службе о наличии на борту самолета большого количества погибших и пострадавших. Сейчас главное было благополучно приземлиться. Никита держал мою руку в своей и изучающе смотрел на мое лицо. Я отвернулась от иллюминатора.

— Где мы, Никита? Что это за место? — я увидела море и была восхищена увиденным. Бескрайние просторы морской глади, едва различимые волны. Морская пена искрилась на солнце, создавая волшебное, невообразимое зрелище.

— Махачкала, а это Каспийское море. Отозвалась только диспетчерская служба Махачкалы, — неожиданно самолет затрясло и в момент, когда шасси коснулось раскаленного асфальта, я увидела искры и поняла, что обычно это не так жестко происходит и во все глаза смотрела на колесо. Боинг постепенно начал замедляться, и наконец, скинул скорость и остановился.

Не знаю, какое было ощущение у остальных пассажиров этого рейса, у меня было четкое осознание, что я вернулась из преисподней в обычный мир. Вся моя жизнь словно разделилась на «до» и «после». Взглянув на Никиту, я поняла, что он примерно так же себя ощущает сейчас. Чего мы только не пережили вместе. Мне кажется, что все-таки я невезучая, как черная кошка, ведь слишком много потрясений выпало на наши головы за последние два месяца.

Оставшиеся в живых пассажиры начали хлопать в ладоши, в знак признательности нашему пилоту, который посадил Боинг. После пережитого, он тоже был весьма взволнован. Когда он прошел в салон самолета, раздались слова благодарности и крики. Крики радости. Кто-то даже заплакал, и таких было не мало. Ник лишь нежно улыбнулся мне, а потом пассажиры стали медленно выходить из самолета. Нас встречали несколько автобусов. Еще стоял ряд реанимобилей, полиция, и даже пожарные машины присутствовали. Так сказать на всякий случай.

Мы не спешили. Дождались, пока папу погрузят на носилки и осторожно вынесут из самолета. Катя взяла Персика. Борис тоже вышел к нам, и мы, наконец, одними из последних, покинули самолет. Один мужчина, которого опрашивал полицейский, указал на меня, и служитель порядка подошел ко мне.

— Это Вы предотвратили террористический акт? — обратился ко мне полицейский с небольшим акцентом.

— Да… — ответила на его вопрос я, и мне казалось, он не до конца верил в то, что я на такое способна. Я и сама не верила в это. Скажем так, то, что я ощущала в момент, когда самолет захватили террористы, было сравни состоянию аффекта.

— Вам нужно проехать с нами, чтобы мы составить подробный протокол, — на его слова мой парень сразу нашел что ответить.

— Вы в своем уме? Лучиана настоящий ад пережила, а вы с нее какой-то протокол требуете.

— Все в порядке, Ник, я смогу ответить на все вопросы полицейских, а ты поезжай с папой.

— С ним Катя и Борис, а мы в полицию вместе поедем. Не оставлю я тебя больше одну. Даже не думай.

— Никита, ты зря паникуешь. У меня нет никаких дурных предчувствий, — а в следующий момент я отшатнулась, и учитель придержал меня за плечи и обнял.

— Уважаемый полицейский, я настаиваю на медицинском обследовании своей невесты. Все допросы прошу перенести на завтрашний день.

— Я могу приехать в больницу к вам, — он посмотрел на Никиту, который готов был его испепелить сейчас своим взглядом, — конечно, после того как Вас осмотрят, и Вы отдохнете, — заключил полицейский.

— Нас это устраивает? — обратился Ник ко мне, и я неопределенно кивнула.

— Ты что, хочешь меня в больничку определить? — удивилась я.

— Именно. Тебя надо обследовать. Стресс — это тоже очень серьезно, я буду рядом.

— Никита, хорошо я обследуюсь, а ты поезжай в гостиницу принесешь мне что-нибудь вкусненькое.

— Ты постоянно ищешь повод, чтобы избавится от меня. У меня закралось подозрение, что ты от меня что-то скрываешь, Лучик. Это так?

— Нет, не скрываю. Хорошо, едем в больницу. Я все равно хотела узнать, как там мой отец. Позвони Борису, узнай, в какую больницу их отвезли.

— Ну вот, это я понимаю, разговор двух взрослых людей.

— Что ж так жарко-то здесь? Где мы, Ник, повтори? — я нахмурилась. Голова снова закружилась, и тошнота давала о себе знать.

— Махачкала, Лучик. Это Махачкала.

— Да, вот тебе и Флоренция, — я вздохнула и осмотрелась. Вроде бы другой город, наша страна, а такое ощущение, что я в параллельную реальность попала. Люди другие. Все как то не так. Якорем в моей жизни теперь был Никита. Он рядом и все, для счастья больше ничего не надо, а Флоренция, Махачкала или еще какое-нибудь странное и необычное место на нашей земле, это не важно.

Такси не заставило себя долго ждать. Когда мы шагнули на улицу из здания аэропорта, в лицо ударило жаром. Воздух раскалился от высокой температуры. Небо напротив, казалось ярким. Было непривычно. Я скинула с плеч свою ветровку и вытерла лоб тыльной стороной руки.

Расположившись на заднем сиденье такси, я сразу же оказалась в объятиях Никиты. Он явно волновался за меня, а вот мне становилось все хуже. Жара была явно не на пользу. Мне хотелось пить и теперь съесть чего-нибудь кислого и сочного.

— Я хочу киви, — вдруг отозвалась я, а Ник слегка улыбнулся.

— Не уверен, что поможет, но я найду. Моя мама, когда была мной беременна, постоянно киви ела.

— Что, Ник?

— Ну, я о том, что киви от тошноты плохо помогает.

Я выдохнула. Странную параллель провел Никита, но вероятно это просто неудачный пример, а на первый взгляд мне показалось, что он обо всем догадался. Может сказать ему сейчас. Да нет в такси, точно нет. Момент подходящий нужен.

***

Наконец мы оказались в клинике. Ник придержал двери, и я прошла первой.

В просторном прохладном светлом холле я почувствовала себя намного лучше. Я заметила Дакоту с Персиком на руках. Девушка пила сок из стеклянной бутылки и второй рукой держала нашего кота.

— Пикассо, вас уже отпустили? Идите к нам. У нас для вас сюрприз, — отозвалась Катя.

Мы поспешили к мягкому диванчику, на котором расположились наши друзья.

— Так, Лучик, вы тут посидите, а я попытаюсь записать тебя на прием к врачу, — серьезно проговорил Никита.

— Да, запиши ее, а то бледная она что-то. Представляете, а я беременна, — отозвалась Катя.

— А я все думаю, почему моя Катёна все время что-то жует. Проявления беременности. Обычно токсикоз у девушек случается, а у нас отменный аппетит, — с гордостью заключил Борис.

— А как вы узнали? — поинтересовалась я.

— Да у меня задержка небольшая, я и сделала тест. Здесь купила. Вдруг закрались подозрения. Вот так-то, Пикассо.

— Ага, здорово, поздравляю, — как-то сдержанно поздравила я подругу, а Никита услышал признание Кати, но лишь улыбнулся и поспешил в сторону регистратуры. Борис такими глазами на подругу смотрел, что и самой захотелось признаться.

— Лучик, подержи котика, а то Катя беременно и, наверное, устала этого пушистика таскать, — отозвался Борис и протянул мне на руки Персика.

Неожиданно откуда-то донесся запах лекарств, и мне срочно нужно было в туалет. Кота вернула Борису и поспешила вдоль коридора в поисках спасительного помещения. Нашла. Снова приступ тошноты и рвоты. Чувствовала себя ужасно. Умылась, отдышалась и почувствовала слабость. Было легче, но идти не могла. «Почему мне так плохо? Вот Дакота прекрасно себя чувствует. Хорошо питается и вообще не переживает, а я. Долго я так не протяну». Достала телефон позвонила Нику.

— Ты где, Лучик? Врач ждет тебя. Я попросил ее подождать.

— В женском туалете. Я срочно хочу на ручки. Батарейки сели.

— Понял, сейчас, — вскоре двери распахнулись, и Ник тут же подхватил меня на руки. Вскоре я оказалась в кабинете врача.

У меня тут же взяли анализы, а потом Никиту попросили выйти. Осмотр врача гинеколога в соседнем кабинете и все. Мне выписали витамины. Подтвердили беременность и отпустили с миром. Рекомендации те же. Больше отдыхать и не волноваться. Я осторожно выглянула в коридор, в надежде, что Ник куда-нибудь отошел, но нет, стоит, ждет и уже заметил меня. Никита тут же подошел ко мне.

— Что сказал врач? — я успела спрятать записи врача в сумку, а протянула своему учителю только рецепт, в котором были прописаны витамины и больше ничего.

— Стресс, вот на фоне стресса головокружение. Сказали пить витамины.

— Странно все это, а больше врач ничего не сказал?

Никита подошел к двери, но она оказалась закрытой.

— Врача вызвали куда-то там, на планерку, кажется. Его нет, — пожала я плечами.

— Ладно, сейчас позвоню тому врачу, который еще в Брянске тебя осматривал, — и Ник тут же набрал номер доктора, но телефон женским голосом проговорил, что абонент сейчас не доступен.

— Ну, все, я хочу к папе. Его наверняка уже прооперировали.

— Хорошо. Сейчас отведу тебя к отцу, и куплю витамины, — отозвался Ник.

В реанимацию пустили только меня, и я осторожно пошла за медсестрой в стерильное помещение. Мне тоже выдали белый халат и бахилы, и я помахала рукой Борису, Кате и Нику.

Мне хотелось быть рядом с папой, когда он придет в себя. Еще в кабинете врача мне дали необходимые лекарства и какой-то жидкий напиток, после которого тошнота прекратилась, и появился аппетит. «Господи, как же я хочу киви. Все бы отдала за маленький зеленый фрукт».

Мой папа ровно дышал и я, сидя у его постели, осторожно держала за руку. Время словно остановилось. Множество приборов показывали, что с моим папой все в порядке. Давление, сердцебиение. Прохладное помещение и мягкое кресло сделали свое дело. Я, наблюдая за папой, сидя в кресле, которое предусмотрительно придвинул медбрат, забылась сновидениями. Теплая рука папы так успокаивала. Мой родной человечек. Досталось же тебе, мой хороший…»